Аркадий Смолин, специальный корреспондент РАПСИ

 

Российская судебная система одновременно считается необоснованно дорогой и опасно дешевой. Критика варьируется от чрезмерной доступности, перегружающей суды, до завышенной стоимости формальных и неформальных услуг участников судебного процесса, что превращает справедливый вердикт в элитарную услугу.

Такая амбивалентность восприятия работы судебной системы касается всех ее структур. Но как только речь заходит об арбитражах категоричность высказываемых оценок (арбитражные суды называют как самым передовым госведомством, так и узаконенным рэкетом) не позволяет воспринимать их всерьез.

Разобраться, что на самом деле происходит в российской арбитражной системе, и понять, сколько стоит правосудие, нам помогут две истории.

Американская история

Российское кино, похоже, упустило вполне реальный шанс побороться за следующий "Оскар". Виной тому стала неподъемная стоимость правосудия.

Талантливый сценарий отечественного автора привлек внимание американской киноиндустрии. Интерес оказался настолько сильный, что спустя пару месяцев этот сценарий оказался в руках человека, придумавшего "Паранормальное явление". Он немедля запустил его в производство… подписав своем именем.

Поиск справедливости в американском суде для нашего согражданина завершился уже на пороге: выяснилось, что первейшая экспертиза на подтверждение авторского права стоит несколько сот тысяч долларов. Весь судебный процесс обойдется порядка миллиона долларов. Совсем грустно российскому дарованию стало, когда он выяснил, что даже российский арбитраж будет стоить дороже, чем все производство фильма (ради поиска источника финансирования которого он, собственно, и оказался в США).

История о том, как перспективный российский сценарий был подарен Голливуду, даже не попала в СМИ. Причина все та же: дороговизна правосудия. Не имея возможности подать иск, российскому автору не позволительно даже назвать себя и имя вора, во избежание обвинений в клевете.

Английская история

В начале этого года британский Апелляционный суд постановил выслать нелегального пакистанского иммигранта из страны. На первый взгляд, ничем не примечательное дело, с вполне предсказуемым решением. Однако оно повторялось, будто в фильме "День сурка", пятнадцать раз за одиннадцать лет.

Главный участник всех этих дел, 38-летний пакистанец, прибыл в Великобританию в августе 1998 года. Через два года ему отказали в предоставлении убежища, а в ноябре 2001 суд постановил выслать из страны. Тогда нелегал назвал депортацию нарушением прав человека, и подал жалобу. После отказа в удовлетворении оной в декабре 2001 года, иммигрант повторил ее в октябре 2004 года, затем в январе, мае и декабре 2005 года, феврале и марте 2006-го…

По оценкам Daily Mail, рассмотрение заявлений пакистанца обошлось как минимум в 250 тысяч фунтов стерлингов. Так что легендарная дороговизна британского правосудия вовсе не исключает ее доступность – иногда даже избыточную.

Повышение зарплаты без денег

От выбора ответа на вопрос, как обезопасить здоровье судебной системы от сутяжников, но сохранить доступность правосудия для простых граждан, зависит не только форма, но и качество судебной системы страны.

При этом надо понимать, что прямое заимствование зарубежного опыта ни к чему хорошему привести не может.

Широко известны принципиальные отличия американской судебной системы от британской. Первая – быстрое, жесткое, энергичное правосудие, относительно дешевое и демократичное. Вторая обычно характеризуется дорогими, консервативными, медленными судебными процессами, которые зачастую заканчиваются мировыми соглашениями просто из-за того, что у сторон заканчиваются деньги.
Так вот, большинство экспертов и юристов убеждены, что сравнивать эффективность этих систем бесполезно, поскольку британскую в США растерзали бы, а американскую в Британии не поняли бы.

Поэтому, прежде чем перейти к разбору американской, английской и восточноевропейской моделей, давайте разомнемся на решении логического парадокса из российской судебной практики.

Российский арбитраж считается дорогим даже по западным меркам. В то же время одной из самых обсуждаемых проблем судебной системы является чрезвычайная загруженность арбитражных судей.

Зарплаты судей в России ниже, чем в США или Европе. При этом на повестке дня стоит вопрос о необходимости повышения уровня их независимости.  

Чтобы снять противоречия между этими парадоксальными фактами предлагается платить судьям адекватное вознаграждение за их труд. По мнению главы ВАС Антона Иванова, это станет гарантией их независимости. Предложение выглядит весьма разумно, проблема только в том, что взять дополнительные средства неоткуда. Как быть?

Первым на ум приходит инфляционное решение. Судебная система может получить дополнительные доходы от повышения стоимости всех пошлин. Однако такое решение без сопутствующих мер  предоставляет явное преимущество крупным фирмам и «олигархам» (притесненные слои населения тем самым лишаются последнего шанса на защиту своих прав). Не говоря уже о коррупционных рисках (давно замечено, что корпоративный поиск дополнительных доходов почти всегда стимулирует работников искать ненормативные и даже незаконные источники личных доходов).

Но есть и другое решение. Увеличить зарплату без увеличения объема финансовых поступлений возможно, сократив количество судей и количество дел. Если отталкиваться от статистики количества дел на миллион населения, то для приближения к европейскому уровню российским арбитражам нужно уменьшить число споров хотя бы в пять раз.

Отсюда возникает острая потребность отсеять не только сутяжников, но и целый ряд других дел с небольшими исковыми суммами (которые можно решить во внесудебном порядке).

Однако законодатели, по-видимому, выбрали судебную систему в качестве подходящего поля для демонстрации избирателям своей популистской гуманности. Сложно иначе объяснить причину, почему, например, предложение о досудебных налоговых взысканиях с возможностью последующего обжалования в суде было оценено как нарушение фундаментального права на суд.

Тем самым законодатели склоняют российскую арбитражную систему к выбору английского пути: повышение пошлин и стоимости судебных издержек, введение дорогого обязательного профессионального представительства (в Британии, чтобы подать в суд, нужно иметь 10-30 тысяч фунтов). Впрочем, выбор этого пути, в свою очередь, вызовет недовольство Европейского суда по правам человека, который давно критикует Британию за то, что высокая стоимость судебного процесса нарушает право человека на суд.

Ценники правосудия

Замкнутый круг? Скорее, его имитация. Ответить на вопрос, как гарантировать независимость отечественному правосудию, сохранив его доступность, скорее всего, не позволяет неправильно сформулированный вопрос. Разговор должен вестись не о стоимости судебных услуг, а об их качестве. Тем более, что давно доказан рыночный механизм – неадекватно дешевая услуга не вызывает доверия у потребителя.

Искусственно подогреваемая тема дороговизны российского арбитража препятствует принятию эффективных правовых решений (повышения стоимости пошлин), тем самым сохраняя практику поистине дорогих неформальных судебных практик.

Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на прописанные в главе 25.3 Налогового кодекса РФ "ценники".

В судах общей юрисдикции за подачу заявления по имущественному спору в виде госпошлины может быть взята сумма не более 60 тысяч рублей (при требовании более миллиона рублей). В арбитражном суде максимальный размер составляет 200 тысяч рублей на сумму иска больше 2 миллионов.

По не имущественному спору в арбитражном суде и судах общей юрисдикции плата определена в размере 4 тысяч рублей. Максимальная госпошлина на обжалование в гражданских судах составляет 3 тысячи рублей, в арбитражах – 2 тысячи.

Чтобы в полной мере представить абсурдность этих чисел, надо иметь в виду, что расходы бюджета на рассмотрение одного дела в арбитражных судах составляют в среднем около 8 тысяч рублей.

Более того, примерно в 70 % дел истцы и вовсе освобождены от уплаты пошлины. К льготной категории относятся сотрудники, которые обращаются в суды общей юрисдикции за защитой своих прав в трудовых спорах, государственные органы и бюджетные организации.
Соответственно, если льготник проигрывает, возложить на него обязанность по возмещению пошлины не представляется возможным. Деньги возвращает бюджет. Напомним, именно федеральный бюджет является единственным конституционным источником финансирования судов.

Впрочем, даже если истец не относиться к льготной категории, это вовсе не гарантирует оплаты им пошлины. По российским законам для отсрочки или рассрочки уплаты пошлины истцу достаточно доказать, что у него нет требуемой суммы, представив заверенный список счетов и выписки из банка.

Поэтому вполне обоснованно выглядят попытки (в первую очередь, арбитражной системы) повысить размер пошлины. Дело не только в том, что мизерная сумма, взимаемая за подачу апелляционных и кассационных жалоб, приводит к бессмысленному обжалованию принятых решений, загружая арбитражи и снижая их оперативность в разрешении экономических споров.

Проблема носит и общегосударственный характер: доходы арбитражных судов несопоставимы с размером затрат бюджетных средств. Перед предыдущим повышением пошлин в 2007 году, "кредит" в пять раз превышал "дебет": 1,9 миллиарда рублей пошлины, полученной по арбитражным делам, против 9,6 миллиарда рублей, выделенных на содержание государственных арбитражных судов.

Но самое неприятное, что незначительный размер официальных пошлин стимулирует развитие теневой системы отношений с судами. В частности, широко известно такое явление как "гарантийные" платы. Подобная полукоррупционная подстраховка считается обязательной, когда спор ведется с госкорпорациями или другими влиятельными организациями.  

Именно из-за этих теневых расходов (превращающихся в некоторых случаях в обязательные) арбитражи и считаются чрезвычайно дорогими. "Гарантийные" суммы исчисляются в процентном отношении от суммы требований, заявленных в иске (обычно 10%). Существует мнение, что отправной точкой является 50 тысяч долларов.

Вряд ли повышение пошлин ликвидирует привычку к поиску неформальных договоренностей с судьями. Но выбор подобного пути приближения арбитражных судов к рентабельности окончательно закрепит за любыми формами коррупции однозначно аморальный статус, вместо приятых ныне ссылок на условия труда, принужденного безденежьем соглашения с совестью.

Восточноевропейская история

Год назад в Белоруссии была завершена операция правоохранительных органов по поимке профессионального сутяжника, представленного публике в качестве особо опасного преступника. Только за 2010 год он написал более 400 жалоб по различным поводам. Мужчину обвинили в вымогательстве с одной организации 200 тысяч белорусских рублей (порядка 66 долларов), что стало поводом для заключения его под стражу.

Этот случай выглядит как классический пример сутяжничества, которое в судебной психиатрии рассматривают как ментальное заболевание, близкое к шизофреническому расстройству психики.

Однако во многих странах Восточной Европы подобные истории требуют совсем иной трактовки. Там сутяжничеством увлекаются абсолютно вменяемые люди, искушенные бизнесмены. Объясняется такая специфика дешевизной судов.

Благодаря чему крайне выгодным становится затягивание дела. Ведь все это время, иногда годами, можно не платить по контракту. И даже в случае проигрыша на неуплаченную сумму начислят по закону 5-10 % годовых, что дешевле банковского кредита. В то же время низкие зарплаты судей резко повышают шансы выиграть самое безнадежное дело.

В некоторых восточноевропейских странах (например, Латвии) гуманность системы обеспечения исковых залогов даже приводит к появлению новых форм экономического шантажа. В страх Западной Европы иск о наложении в обеспечение ареста на имущество ответчика, сопровождается залогом в 10 % иска для покрытия ущерба от необоснованного обвинения. На Востоке же мизерные госпошлины позволяют подавать абсурдные иски, месяцами удерживать товар под арестом, нанося тем самым оппоненту ущерб, исчисляющийся миллионами.

В этой связи логичным выглядит предложение распределить оплату судебных издержек на обе стороны спора. В Британии, например, судебные издержки оплачиваются в соотношении 3 к 2, где 40% платит выигравшая сторона. Угроза понести убытки даже при выигрыше дела должна существенно ограничить число необдуманных, немотивированных исков, а также формальных жалоб.

В странах, переживших семидесятилетний курс социалистической терапии, до сих пор распространено мнение, что дорогой суд лишит справедливости малоимущих. Тезис этот выглядит крайне сомнительно. Ведь возможность подавать иски и жалобы в неограниченном количестве по любому поводу парализуют и истощают работу судебной системы, в том числе и для тех же самых малоимущих.

В такой ситуации, во избежание коллапса, любая система автоматически вводит внутренний имущественный ценз для качественного рассмотрения действительно важных дел. И этот ценз в любом случае будет определенно выше, чем официальное повышение пошлин и оплаты нормативных процедур.

"Подорожание" судов, ограничение доступа к ним, не только станет хорошим стимулом для развития аналитического мышления у граждан (вменяемой оценки собственных рисков), правовой грамотности, но и поспособствует развитию таких важных в правовом обществе альтернативных институтов, как медиация и частные третейские суды.

А главное, хочется надеяться, что расценки на все процедуры судебного процесса после его официального подорожания, наконец, будут носить публичный и достоверный характер, что позволит любому человеку объективно оценить свои силы перед подачей иска.