Денис Дворников, член Общественной палаты РФ, кандидат юридических наук

Известно, что любое, даже самое маленькое и простое учреждение, имеет отчетность. Учету и анализу подлежат разные параметры, и результаты деятельности за определенный период времени. Разумеется, российские суды не исключение – у них тоже есть отчетность. Основным параметром является так называемое качество работы, которое определяется корректностью и законностью составления и оформления судебных решений.

В большинстве субъектов Российской Федерации коэффициент качества судебной документации составляет более 90%. Это вполне достоверные цифры и для арбитража, и для судов общей юрисдикции, так как подавляющее число рассматриваемых судами дел - рутина, хозяйственные и имущественные споры, которые не будоражат журналистов и правозащитников. Поводы для скандалов, общественного резонанса, а также эмоциональных публикаций укладываются лишь в несколько процентов так называемых "громких дел", что подтверждают даже самые принципиальные критики российской судебной системы.

Но сейчас не об этом.

Итак, совокупно на обе существующие ветви судебной власти ежегодно приходится около 22-х миллионов рассмотренных дел. Около 1 миллиона – арбитражными судами и более 20 миллионов – судами общей юрисдикции. При этом, более 90% из них рассмотрены качественно и в соответствии с буквой и духом закона. Однако на этом не самом удручающем фоне граждане и предприниматели продолжают считать российскую систему правосудия неэффективной, в том числе и потому, что отождествляют ее с работой правоохранительных органов, органами, отвечающими за содержание людей под стражей, и так далее.

Другая статистика

Но главное, на мой взгляд - стадия исполнения судебных решений. Служба судебных приставов тоже ведет учет эффективности собственной работы. Здесь все проще. На входе - общее количество судебных решений. На выходе - число решений исполненных. И цифры тут значительно отличаются от судейских. В регионах России считается успехом, когда доля дел, по которым обеспечено исполнение решений суда, составляет 70-75 процентов. Получается, что ежегодно более пяти миллионов граждан и предприятий, потративших силы, средства и нервы на то чтобы отстоять свои права в суде, вместо исполнения судебного решения получают еще больший стресс и убытки, бегая и упрашивая приставов помочь в восстановлении законных прав. Бывают и совсем экзотические случаи.

Представьте себе ситуацию. На землях, принадлежащих сельхозпредприятию, вдруг вырастает автосалон. Предложение выкупить землю и жить спокойно застройщик отвергает. В итоге владельцы земли обращаются в арбитражный суд и получают удовлетворение исковых требований: застройщик обязан демонтировать незаконные постройки. Казалось бы – суд вынес справедливое решение, и землевладельцы могут снова использовать свой участок.

Не тут-то было! Управление Федеральной службы судебных приставов трактует решение следующим образом: да, ответчик обязан сам привести участок в первоначальное состояние, но если он не хочет этого делать (а он не хочет этого делать), то приставы умывают руки. Более того, предусмотренное решением суда право истца – хозяина земли – на самостоятельный демонтаж построек по логике тех, кто по идее должен обеспечивать исполнение решения суда, превращается в его обязанность по истечении месяца с момента выноса решения. В итоге, выиграв суд, истец оказывается в патовой ситуации, когда он обязан сам биться с охранниками автосалона, пытаясь разрушить незаконно построенное здание. А в случае весьма вероятной порчи товара - еще и отвечать за каждую царапину на каждой машине. Это реальная ситуация, которая сегодня происходит в городе Тольятти Самарской области и которая полностью дискредитирует понятие "правосудие".

Федеральную службу судебных приставов и сотрудников её региональных управлений понять можно. Они пользуются двумя вещами: лазейками в законе, а также отсутствием репутационных последствий, так как вся тяжесть гражданского разочарования в системе российского правосудия ложится не на них, а на суды. Действительно, должен ли представитель исполнительной власти переживать за репутацию судебной? В условиях загруженности, недофинансирования и других, традиционных для любого российского казенного учреждения, трудностей, мотивацию к борьбе за честь отечественной Фемиды отыскать трудно. Да и ведомство другое.

Кому выгодно

Случаев, подобных описанному выше "тольяттинскому казусу", полагаю, по всей России не счесть. Различия - только в нюансах и яркости вдохновения авторов отписок, обосновывающих, почему правосудие не должно быть осуществлено.

Вот только кому все эти доводы, сложноподчиненные выводы и умозаключения нужны? Я бы даже осмелился спросить, кому нужно правосудие, которое находится в заложниках у исполнительной власти?

Очень многие серьезные эксперты-правоведы, опытные сотрудники судебной системы давно говорят, что исполнение судебных решений должно осуществляться под контролем судов. Если судья вынес решение, он и должен контролировать и отвечать за его исполнение. В противном случае, как мы видим, выхолащивается сам дух правосудия, а также кодексов и законов, которыми руководствуются люди в мантиях и в четверти случаев пренебрегают люди в зеленых погонах.

У вас не создается ощущения, что кто-то очень боится передать судам контроль над осуществлением правосудия? А может быть, дело - в опасении, что у судей появится собственная силовая служба, сделав судебную власть полноценной?

Пора освободить судей от "обязательного участия" в политических игрищах. Пора перестать бояться судейской «эмансипации». Ущерб от снижения доверия к судам гораздо страшнее, чем любые гипотетические опасения политических элит, связанные с возможным «неконтролируемым» поведением судей в России. Без возвращения приставов в подчинение судам невозможно обеспечить ни независимость российского суда, ни эффективного исполнения судебных решений.