Сколько сейчас в России граждан с дипломами о высшем юридическом образовании на руках, статистика не знает. Разрозненные сведения можно почерпнуть в выступлениях некоторых государственных мужей. Четыре года назад первый зампред Совета Федерации и член Ассоциации юристов России (АЮР) Александр Торшин говорил, что по числу юристов на 100 тысяч человек населения Россия опережает США в два раза. Правоведов за океаном примерно 800-900 тысяч человек. Значит, сейчас в нашей стране более 1,5 млн дипломированных юристов.

Считается, что это очень много. Недаром юрист Дмитрий Медведев минимум дважды (в 2009 и 2011 годах) призывал высшую школу прекратить подготовку "юристов и экономистов в огромных количествах, в том числе, и на платной основе". Недаром АЮР еще в конце нулевых ввязался в историю с добровольно-принудительной аттестацией юридических вузов. Воз с места толком не сдвинулся: чтобы стать правоведом, и сейчас можно поступить в любой из тысячи с лишним российских аккредитованных институтов.

При этом данные кадровых агентств демонстрируют консерватизм работодателя: наиболее востребованы выпускники вузов старой советской школы. Еще лучше – дореволюционной. В первой тройке,  разумеется, Московский государственный университет им. Ломоносова.

Заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ, профессор Леонид Головко объяснил РАПСИ, кто в последние годы приходит учиться правоведению из средней школы, почему число высших правовых школ в стране должно быть сопоставимо с союзными временами и зачем этого надо добиться в кратчайшие сроки.

"Идеальный абитуриент стал исключением"

- В Top-20 самых востребованных специальностей юристы сегодня занимают не самое почетное 13-е место, отдав пальму первенства квалифицированным рабочим и продавцам различных категорий. При этом выпускники юрфака МГУ чаще многих устраиваются по специальности и имеют самые высокие зарплатные ожидания. Кто сегодня идет учиться юридической профессии?

- С приведенными цифрами трудно поспорить. Действительно, нашим выпускникам, как правило, легко устраиваться.

Что касается проблемы высшего юридического образования в России, то здесь есть сразу несколько аспектов. Главный находится в прямой зависимости от уровня абитуриентов, то есть, от состояния средней школы. К нам должен приходить человек с классическим средним образованием, у которого поставлена речь, который знает базовые предметы – в первую очередь, историю. Он должен уметь связно излагать, структурировать и аргументировать свои мысли в сочинении, представлять, как пишутся курсовые работы. По умолчанию такие элементарные вещи даже не должны обсуждаться. Мы, в свою очередь, ждем, что придется обращать внимание только на содержание работ ученика.

Но такой тип абитуриента – идеал, в последние годы достижимый все реже и реже.

- Корень зла – ожидаемо - Единый государственный экзамен?

- ЕГЭ, конкретнее, та методика, которая избрана для его проведения, имеет существенный недостаток, который для нас драматичен. Я о тестовой системе. Человек, который научился отвечать на поставленные вопросы односложно – "да" или "нет" - то же самое делает в высшей школе. Принимаешь у такого студента экзамен, чувствуешь, что он добросовестно готовился, хорошо отвечает на вопросы односложно, когда большую часть ответа экзаменатор ему на самом деле уже подсказал, или четко называет, скажем, численный состав той или иной коллегии, демонстрируя при этом не самые важные знания. Просишь аргументировать – в ответ тишина. Отсюда печальный вывод: студент так и не научился обосновывать собственную позицию.

- То же самое и с письменными работами?

- Да, и это тоже грустно, поскольку юрист свою работу во многом строит на написании различных текстов – от ходатайств и жалоб до проектов законов. Раньше сочинения были разновидностью тренировки умения связно выстроить собственные мысли, и мы на эту систему уже нанизывали профессиональные знания. Сейчас на первых порах недоработки средней школы мы вынуждены корректировать буквально на ходу.

- Но отсутствием умения строить тексты ведь все не ограничивается?

- Часто наблюдаем недостаток базовых исторических познаний. Когда читаешь лекцию и даешь ссылку на монографию, написанную до 1917 года, за этим стоит масса смыслов. В нормальном диалоге преподавателя и студента не надо их уточнять и, тем более, отдельно разъяснять. Или же, когда говоришь, что данная книга написана в середине 30-х годов прошлого века, мы прекрасно понимаем весь контекст того времени, что ценную мысль надо отделять от рутины, тех же цитат классиков марксизма-ленинизма. Больше скажу – мы можем рекомендовать такую литературу, понимая, что человек сможет ее правильно прочитать.

- Получается, сейчас уже не можете.

- Сегодня этот исторический базис часто отсутствует. Он потерян! Фраза "до 17-го года" нередко – пустой звук. Из работ 30-х годов делаются компиляции, где здравое зерно соседствует с цитатами партийных съездов. Спрашиваешь студента, не марксист ли он? Тот смотрит удивленно – о чем это вы, профессор? Просто молодому человеку все это абсолютно ничего не говорит. Он копирует, причем копирует бессистемно.

Это не значит, что все студенты ведут себя именно так и никак иначе. Но, повторюсь, общий средний уровень попадающего к нам абитуриента, без которого невозможно передавать специальные знания, существенно снизился. Важно, чтобы ко мне приходил человек, с которым я могу сразу говорить на одном профессиональном языке.

"Юридическое образование уместно давать в классических университетах"

- В статистических выкладках рекрутинговых агентств есть такая цифра: в среднем чуть больше половины обладателей юридических дипломов идут в профессию. Остальные прячут диплом на дальнюю полку и становятся кем угодно – менеджерами, продавцами, даже секретарями-референтами.

- Юрфак МГУ по-прежнему котируется, здесь особых проблем я не вижу. У нас очень хорошие показатели как тех, кто работает по специальности, так и тех, кто по каким-то причинам специальность оставил.

- Если говорить в цифрах, сколько?

- Даже специально не поднимая исследования, которые у нас проводятся, думаю, здесь уместно говорить о показателе 70% и даже 80% тех, кто состоялся как профессиональный юрист.

В целом же юридическое образование в стране в каком-то смысле разбалансировано. В странах Запада университеты, пусть даже не входящие в какие-то мировые рейтинги, при подготовке специалистов не могут опуститься ниже какого-то базового уровня. У нас же в наличии настолько колоссальная дифференциация, что разрыв между уважаемыми вузами и «институциями ни о чем» - огромен. Причем среди, мягко выражаясь, непонятных вузов есть не только коммерческие, но и государственные. И для многих из них юридическое образование – способ зарабатывания денег, и только он.

Нередко подобное образовательное деление ставит в тупик работодателя. Понятно, что коммерческие организации, крупный бизнес еще могут работать с рейтингами вузов, отсекая соискателей вакансий с дипломами совершенно непонятных учебных заведений, скажем, при помощи порога зарплат. Государственные структуры такой возможности не имеют совсем. Есть у соискателя на руках документ об образовании государственного образца, на каком основании я ему откажу в приеме на работу? Мы в профессиональном сообществе прекрасно знаем, что такой вуз ничего не дает, но с формальной точки зрения у такого выпускника право занять определенную должность точно такое же, что и у вчерашнего студента ведущего вуза.

- Куда идут работать такие "темные лошадки"?

- Прокуратура, следствие, контролирующие органы. Там классические механизмы отбора часто не востребованы. Поэтому юристы с «плохими» дипломами из частного сектора, где они оседали в 90-е, переходят под сень государства, пополняют армию чиновников. Но и это – половина беды. Они пополняют армию сотрудников правоохранительных органов, где есть перманентная нехватка кадров.

И вот это куда более драматично, поскольку сказывается на качестве правоприменения. Человек, который пришел из какого-то непонятного вуза и в лучшем случае способен только физически прочитать текст закона, и который не знает ничего – ни правовых доктрин, ни теории как таковой, ясно, что он не может обеспечить качественное правоприменение. Это исключено.

Иными словами, мы имеем очень тревожную ситуацию: диплом, который должен быть индикатором того, что человек получил образование не ниже определенного уровня, таким индикатором быть перестает.

- Получается, что вы поддерживаете начинание Ассоциации юристов России (АЮР), которая уже несколько лет занимается сознательным уменьшением числа юридических вузов в стране.

- Я при всем прочем не являюсь сторонником тотальной чистки. Джинна из бутылки выпустить легко, только загнать обратно трудно. Люди поступают, учатся, мы не можем всех причесать под одну гребенку. Резко сократить число учебных заведений тяжело еще и по причинам социального характера.

- По данным АЮР, сейчас в России юристов готовит около 1200 высших учебных заведений. Если это число сокращать, то до какого предела?

- Юридическое образование должно даваться в классических университетах, школах и специализированных институтах, созданных либо до революции, либо в советский период. Может быть, за каким-то редчайшим исключением. Лично мне такие исключения не известны. Ясно, что итоговая цифра будет невелика. Если в численном выражении, примерно сколько таких учебных заведений было в СССР. Можете подсчитать сами.

Понятно, что технические вузы не должны иметь юридических факультетов. Им надо заниматься подготовкой инженеров, а не юристов. Нет никакого специального инженерно-юридического образования, это миф. Юрист это универсал, он должен ходить в суды.

И очень внимательно стоит присмотреться к огромному числу коммерческих вузов. В них нет ничего плохого, образование может быть разным, в том числе, и частным. Но когда вуз существует по принципу коммерческого ларька, когда два или три физических лица его учреждают и верстают на коленке за неделю до 1 сентября учебную программу, это не дело.

В 80-е годы мы часто любили говорить, что юристов нужно больше. Но время показало, что такой сугубо количественный подход себя не оправдал. Людей с юридическими дипломами стало больше, а вот квалифицированных правоведов с соответствующим правосознанием больше не выросло.

"Сначала надо закрыть кран"

- Как минимум, в ближайшие 5-6 лет дисбаланс между квалифицированными юристами с дипломами правильных вузов и выпускниками с документами всех остальных учебных заведений будет лишь увеличиваться.

- Это так, особенно если сейчас не принять каких-то мер, в том числе, и административных, которых многие опасаются. Если же порядок не наводить совсем, проблема избыточного поступления на рынок труда кадров с некачественным образованием будет только обостряться. Как долго это продолжится, на самом деле, зависит от государственной политики. И чем раньше начнут проводиться корректирующие мероприятия, чем раньше стартует такая борьба, тем дисбаланс будет меньше.

- Если бороться радикально, следует просто взять и лишить государственной аккредитации больше половины вузов, которые сегодня выпускают юристов. Или же признать дипломы таких учебных заведений недействительными, пусть даже революционно придав такому решению обратную силу…

- Приведу такой пример. Когда случается потоп в квартире, прежде, чем вычерпывать воду, мы закрываем кран. Дипломы уже выданы, бороться с этим бесполезно. А вот кран следует закрыть. Не сделаем этого, получится борьба с людьми, которые получили на руки документы, а в это же самое время точно такие же студенты будут выпускаться тысячами дальше и дальше.

Собственно, подготовка юристов это, в первую очередь, наличие квалифицированной профессуры. Для того чтобы подготовить квалифицированного профессора, необходим не один десяток лет: нужно заканчивать вуз, поступать в аспирантуру, написать диссертацию, работать с наставниками. Потом, лет через двадцать, он становится мэтром и только тогда способен готовить учеников. Понятно, что даже технически вузы, которые плодятся, или уже расплодились, не могут иметь таких кадров. И мы получаем многих юристов, которых никакие профессора права не обучали. А обучали срочно нанятые отставные милиционеры, которые где-то что-то прочитали.

Поэтому автоматически нельзя увеличить число вузов до 1000-1200, если настоящих профессорских классических школ в стране имеется всего около 100. Это утопия.

- Но если рынку труда, да и стране в целом, не нужно такое число юристов, может, как раз и уместно сократить число юридических вузов сразу на 70-80%?

- В теории можно все. Но тут надо помнить, что такое сокращение таит в себе и коррупционные опасности, да и само по себе очень болезненно. Мы не можем исключить наличие законопослушных и добросовестных студентов, которые поступили, обучаются и недоумевают, почему именно их мы собрались дискриминировать. И точно также нельзя формально отказывать при приеме на работу таким выпускникам. Он спросит, а с чего вы взяли, что я плохой специалист? И будет прав!

К тому же при любой проверке, особенно в регионах, часто слышатся возгласы о социальной функции таких институтов, о том, что нельзя студентов выгонять на улицы и загонять в подворотни.

Все эти аргументы имеют право на жизнь. Но если решение из разряда "лес рубят – щепки летят" принято не будет, мы не закроем тот самый кран и только усугубим ситуацию.

Беседовал Владимир Новиков