Проблема недостатка прямой коммуникации между гражданским обществом и государственными органами в России признана уже, кажется, всеми. Потребность в модернизации, гуманизации, развитии страны и общества стимулирует обе стороны на активное наведение мостов. Причины, почему эти мосты пока зачастую строятся не поперек, а вдоль разделяющего рва, помогают понять новейшие достижения биологов.

В последние годы ученые открыли настолько удивительные примеры симбиоза в природе, что возник вопрос об истинной роли его участников. Является ли симбиоз средством межвидовой взаимопомощи и эволюционного развития, либо же инструментом порабощения и эксплуатации.

Классикой стал пример паразитирования ракообразных на крупных рыбах: получая защиту, еду и средство передвижения, мелкие существа очищают тела своих хозяев от грязи и побочных продуктов жизнедеятельности. Такая взаимопомощь выглядела совершенной идиллией, пока ученые не обнаружили Cymothoa exigua – ракообразное существо, прикрепляющееся к основанию языка рыбы.

Вместо того чтобы отбирать из корма своего биологического партнера чужеродные ему элементы, это ракообразное сосало кровь из основания языка рыбы. После того как тот отмирал, паразит прикреплялся к мышцам культи и заменял собою рыбе атрофировавшийся орган. Недавно были обнаружены случаи, когда рыба, ведомая в поисках пищи этим фальшивым языком, выплывала в совершенно чуждый ей ареал, где и погибала.

Что интересно, схожее открытие было недавно сделано и в человеческом сообществе. Если о бытовых примерах паразитарного симбиоза может поведать почти любой прохожий, то модель внутреннего саморазложения гражданских институтов стала открытием последних лет.

Чтобы продемонстрировать всю глубину трагизма ситуации возьмем один из наиболее идеалистических примеров институционального симбиоза: судебной власти и правозащитников в составе Общественной комиссии.

На первый взгляд, любой конфликт интересов в совместной работе этих профессиональных групп должен идти на пользу обществу. Если наблюдатели обнаружат случаи недобросовестного выполнения своих обязанностей конкретными судьями, их аргументированные замечания позволят усовершенствовать работу правосудия. Если же судейское сообщество заметит неадекватные оценки в отчетах общественной комиссии, комментарии юристов должны помочь простым гражданам лучше разобраться в острых моментах функционирования судебной власти, снять завесу с туманных мест, точек недопонимания, показать отсутствие намерения кого-либо специально засудить.

И такой симбиоз, действительно, успешно функционирует. Председатель Мосгорсуда Ольга Егорова по просьбе представителей общественности мобилизировала сотрудников всех районных судов столицы, благодаря чему в открытом доступе впервые появилась полная статистика по административным арестам и по мерам пресечения в виде заключения под стражу в судах за 2010 и первое полугодие 2011 года.

Высокий потенциал Комиссии демонстрирует хотя бы тот факт, что приглашение войти в ее состав получили наиболее активные критики системы правосудия, благодаря чему у них появился шанс непосредственно повлиять на ошибки и перегибы в работе госорганов. Энтузиазм участников рабочей группы позволил в ходе уже первых дискуссий сформулировать самые острые проблемы и негативные тенденции, требующие комплексного решения.

Однако биологические ли законы природы, или же полное отсутствие опыта работы в нашей стране подобных демократических институтов, пока еще часто у нас приводит к тому, что активность некоторых участников симбиотических объединений мигрирует в сторону достижения личных, а не профессиональных целей.

Взять хотя бы последний доклад, представленный на заседании Общественной комиссии по взаимодействию с судейским сообществом Москвы. Актуальнейшую проблему условий содержания под стражей обвиняемых правозащитник Лев Пономарев использовал для пиара уголовных дел, которые ведут адвокатские конторы, возглавляемые дочерями этого правозащитника.

Во имя этой задачи Пономарев, по словам других членов Комиссии, фактически монополизировал процесс подготовки доклада. В результате, вопросы и предложения, которые обсуждались на заседании рабочей группы, в итоговом докладе не прозвучали. Сделанные статистические выводы мало соотносятся с реальностью: например, озвученный быстрый рост административных арестов, на самом деле, является ничем иным как статистической погрешностью (47 за этот год против 42 в прошлом году). Характерной иллюстрацией некоторой неадекватности доклада служит хотя бы тот факт, что в нем среди незаконно посаженных под стражу экономических преступников упоминается обвиняемый по статье 290 УК РФ (взятка). 

Оценить подоплеку этих передергиваний правозащитника позволяет давно отшлифованная Пономаревым стратегия провокации правоохранительных и судебных органов. Опираясь на родственные связи в адвокатских конторах, правозащитник своими поступками пытается скомпрометировать образ правосудия в глазах общества, чтобы в дальнейшем спекулировать на этом недоверии в роли посредника между властью и народом.

В этом контексте неудивительной выглядит демонстративная профанация Пономаревым важнейшей для суда и общества проблемы освобождения из-под стражи тяжело больных людей. Ограничив свое внимание к вопросу формальным перечислением нескольких примеров (хотя список из 38 случаев вполне позволяли сделать 100% репрезентативность), нарушив все возможные дедуктивные и индуктивные принципы анализа, Пономарев фактически принудил рабочую группу провести повторный анализ на основании более широкой выборки.

Присвоив себе право выступать "языком" Комиссии, Пономарев сделал все возможное, чтобы подорвать общественное доверие к ее работе. Он отказался анализировать причины гибели людей в тюрьмах и предоставлять источники обращений к нему по этому вопросу, требуя от остальных членов Комиссии полного доверия. Поскольку такой доклад, основанный на эмоциях, а не фактах, многие участники рабочей группы посчитали для себя невозможным подписать и вынести на публику, встал вопрос о целесообразности существования Комиссии в ее нынешнем виде.

Публично называя действия других членов рабочей группы неправомерными, при этом обвиняя их же в недоверии, Пономарев таким парадоксальным образом утвердил свою незаменимую роль в функционировании рабочей группы. Теперь его уход будет представлен в СМИ как отказ судебных властей слушать оппонентов. На что Пономарев и намекнул Егоровой, пригрозив хлопнуть дверью.

Одновременно тенденциозный правозащитник частично парализовал жизнедеятельность Комиссии. Сохранив место в составе рабочей группы, Пономарев недвусмысленно отказался участвовать в конструктивном обсуждении принципиальных для всего института правосудия проблем, снижая масштаб работы Комиссии до нескольких конкретных дел.

Пример внутреннего конфликта в Общественной комиссии по взаимодействию с судейским сообществом диагностирует главную болезнь, разрушающую в России на корню попытки государства и общества найти взаимопонимание. Десятилетия лишенные возможности непосредственно влиять на благо общества и государства независимые активисты не научились спокойно распоряжаться оказанным доверием. Вместо того, чтобы работать на новом, более ответственном, уровне, по максимуму применить свои профессиональные навыки, многие по привычке ли, из недоверия к властям или из стремления получить личную выгоду от кратковременного повышения предпочитают разоблачать и критиковать.

Правозащитники, которых пригласили в Общественную комиссию, чтобы улучшить взаимодействие судов со СМИ, по неизвестной причине посчитали нужным взять на себя полномочия судей – пересматривать результаты дел: насколько правильный был вынесен вердикт.

Впрочем, в биологии давно описаны примеры такого странного поведения участников симбиоза (в данном случае, они проходят по разделу паразитологии). Нематода, естественной средой обитания которой является олень, иногда случайно попадает в лося. И тогда этот в общем-то мирный червяк зачем-то стремится скорее пробираться в спинной мозг, где разрушает важнейших нейронные связи. Лось заболевает, начинает спотыкаться, и довольно быстро умирает. Таким образом, благодаря нематодам, оленям удается успешно выдерживать конкуренцию с превосходящими их по всем параметрам лосями.

Как известно, ни рыба, ни лось, не имеют возможности удалить из своего организма паразита, даже когда его поведенческие инстинкты начинают мутировать в деструктивном направлении. Другое дело – жизнь социальных институтов. Неужели лишь засевшее в подсознании взаимное недоверие государства и общества помешает зарождающимся симбиотическим объединениям оперативно очищать свои тела от чужеродных и неэффективных элементов? Пока все их участники не научатся вкладывать в общее дело свои лучшие навыки, а не искать сиюминутную выгоду. Благо достойных примеров уже достаточно хотя бы в той же Общественной комиссии. 

 

Родион Руднев