Разработан проект нового декрета, который предлагает вернуть тюремное заключение для подростков до 17 лет и проведение полноценных судебных разбирательств по делам несовершеннолетних. Авторы проекта ссылаются на резкий рост детской и подростковой преступности. Однако пресса выступает против проекта, отмечая, что советская страна должна гордиться декретом от 1918 года, которым было запрещено лишать свободы несовершеннолетних. 

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 22 января 1920 года.*


Юные "преступники"

Декрет от 14 января 1918 года упразднил суды и тюремные заключения для малолетних и несовершеннолетних до 17 лет. Этим декретом могла и до сих пор может гордиться Советская Россия. И не иначе, как возвратом к прошлому надо признать тот проект нового декрета, автором которого является Н. К. Ю. и апологетом которого выступает тов. Саврасов.

Тов. Саврасов прав, когда говорит о том, что за два года существования комиссиями по делам несовершеннолетних сделало очень мало. Тов. Саврасов прав, отмечая рост детской преступности за последние годы. Но тов. Саврасов глубоко неправ как в своих поисках причин обоих отмененных явлений, так и еще больше в предлагаемых им способах их устранения.

Существующее положение дел по вопросу борьбы с детской «преступностью» ни в коем случае нельзя приписать несовершенству декрета от 14 января 1918 года: с одной стороны, комиссии по делам несовершеннолетних не развивали достаточно быстрого темпа работ, так как были в ведении трех Комиссариатов, благодаря чему они фактически не были инструктированы и руководствуемы ни одним из них.

В настоящее время вопрос ликвидирован, так как комиссии по делам несовершеннолетних переданы в Наркомпрос.

С другой стороны, рост детской «преступности» не следует связывать со слабой деятельностью комиссии по делам несовершеннолетних и сваливать вину на декрет, создавший их, - следует вспомнить переживаемое время, все те моральные и материальные встряски, через которые прошла Россия, и которые прежде всего должны были отразиться на впечатлительном неустойчивом уме ребенка.

Тов. Саврасов вместе с Н. К. Ю. видит спасение в восстановлении участия представителей общих судов в делах несовершеннолетних, в возврате к институту разумения для несовершеннолетних от 14 до 18 лет. «Если несовершеннолетний будет признан достаточно развитым умственно, — пишет тов. Саврасов, — дело о нем передается в народный суд», т.е. для него восстанавливается власть общих судов со всем давно признанным вредным влиянием их, со всей процедурой судебного разбирательства, и в этом тов. Саврасов и иже с ним видят спасение несовершеннолетних. Вот тут мы и подходим к коренному разногласию: мы на первом плане ставим личность и интересы несовершеннолетнего, возможность сделать из него путем перевоспитания полезного гражданина, тов. Саврасов и Н. К. Ю. в видах спасения общества от опасности, угрожающей ему со стороны юных «преступников», считает, что последних надо судить, лишать свободы, упечь в тюрьмы и вообще не миндальничать с ними. Восстанавливая суд, вводя институт разумения, придется применять и тюремное заключение. В данном случае представители Н. К. Ю. последовательнее тов. Саврасова: они прямо требуют, чтоб из статьи первой декрета от 14 января были выброшены слова «тюремное заключение для несовершеннолетних упраздняется». А между тем всем интересовавшимся вопросом борьбы с детской «преступностью» известно, что несовершеннолетние, побывавшие в тюрьме, дают 9/10 заключенных преступников-рецидивистов.

Тов. Саврасов настаивает на необходимости лишения свободы несовершеннолетних, но этому лишению свободы он придает карательный, репрессивный характер, в то время как, помещая несовершеннолетнего в воспитательно-исправительное заведение, его фактически тоже изолируют от общества, тоже лишают свободы, но это делается в целях педагогического воздействия, преследуя не цель кары, а исключительно цели перевоспитания. Иначе говоря, тюрьма должна погубить несовершеннолетнего окончательно, исправительно-воспитательное заведение в большинстве случаев имеет значительные шансы на его спасение.

Ратуя за восстановление института разумения, тов. Саврасов упускает из виду еще одно важное принципиальное соображение: освобождая из вредного влияния общих судов детей, действовавших без разумения, т.е. недоразвитых, отсталых, вялых, слабых, идиотов и т.д., он вооружается репрессивными мерами воздействия против умных, бойких, живых, развитых, представляющих как раз ценный материал для выработки из них путем умелого подхода сознательных, полезных, деятельных и дельных граждан. Тов. Саврасов считает, что «педагогические приемы для морально-дефективных несовершеннолетних должны быть совершенно особыми» и в этом спорить, конечно, не приходится, но, во-первых, морально-дефективных среди юных правонарушителей имеется очень незначительный процент (нельзя же считать, например, голод моральным дефектом, а большинство преступлений совершается несовершеннолетними в виду ужасающих экономических условий) и, во-вторых, если тов. Саврасов, не удовлетворенный теми медико-педагогическими приемами, которые применяют комиссии по делам несовершеннолетних, находит эти «совершенно особые приемы» только у В. Ч. К. и его отделов, то это действительно, выражаясь словами самого тов. Саврасова, не может не звучать зловеще. Недаром в отдел охраны детства Наркомсобеза (а ныне Наркомпроса) явились представители Коммунистического Союза Молодежи с горячим протестом против готовящегося проекта Н. К. Ю.

Следует надеяться, что не только С. Н. К. не разделит точки зрения Н. К. Ю., но и сами авторы проекта вовремя спохватятся и оставят статью первую декрета от 14 января неизменной, откажутся от возврата к институту разумения, — возврата, который повлечет за собой тяжелые последствия для той несчастной массы пролетарской детворы, из среды которой вербуется, главным образом, армия несовершеннолетних правонарушителей.

(Известия В. Ц. И. К.)

Подготовил Евгений Новиков


*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены