Советское правосудие признали отличающимся «редкой оригинальностью и меткостью приговоров», эксперты отмечают, что народные суды и трибуналы крайне тщательно ведут процессы и не формально относятся к делу. Пресса приводит три наиболее необычных дела, где суды вынесли уникальные решения или сумели незаурядно разобраться в причудливых ситуациях. 

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 29 апреля 1921 года.*


К деятельности революционных судов

Нам уже приходилось говорить о наших народных судах и трибуналах как органах, творящих новое пролетарское право.

Отмечая возможность иной раз ошибки, в зависимости от новизны для пролетариата судебной деятельности и сравнительной сложности судопроизводства, мы все же должны констатировать, что в области отправления правосудия широкие пролетарские массы достигли значительного успеха.

Но область юстиции не ограничивается деятельностью судов. Она обнимает собой ее большой круг чисто административной работы на местах, сосредоточивающейся в губернских и уездных отделах юстиции. Участие представителей пролетариата в работе этих органов должно еще более расширить и углубить правосознание широких трудящихся масс и служить теоретической школой для подготовки судебных деятелей и администраторов, как-то: народных судей, следователей, заведующих карательными учреждениями и т. п.

Прекрасной школой является, конечно, сам суд. Знакомство с отдельными судебными процессами указывает не только на ценность, но иной раз и на редкую оригинальность и меткость приговоров, на крайне тщательное ведение судебного процесса, на отсутствие формального отношения к делу, на наличность твердого желания обнаруживать истину и на уменье открыть таковую.

Как показательный в этом отношении процесс нам приходит на память разбиравшееся в трибунале дело об убийстве, по которому подсудимому грозила высшая мера наказания. Предварительное следствие как будто не давало никаких сомнений в виновности подсудимого. Однако, трибунал уже во время судебного разбирательства уловил какую-то недоговоренность следствия и обратил внимание на несколько странное поведение подсудимого, как будто не ищущего оправдания. И только тщательным, детальным проведением судебного следствия трибунал установил полную непричастность к убийству подсудимого. Последовал, конечно, оправдательный приговор.

Оказалось, что подсудимый, имевший возможность доказать свою невиновность указанием места своего пребывания в момент убийства, не сделал этого из-за нежелания скомпрометировать честь женщины.

Итак, только внимательное отношение трибунала и сознание высокой обязанности, лежащей на суде, спасло невинных.

К особенности революционных судов надо отнести отсутствие какого-либо стеснения в отношении характера выносимого приговора. Поэтому очень часто приговоры эти являются крайне оригинальными, весьма остроумными и свидетельствующими о способности судей разбираться в мотивах и причинах деяния, подлежащего разбору.

Так, в Москве, например, был случай, когда народному суду пришлось разбирать дело по обвинению советской служащей, допустившей в вагоне трамвая антисемитскую выходку, носившую несколько погромный характер. Суд не подверг виновную наказанию, отнеся ее проступок к проявлению явной несознательности, но обязал поступить в школу политической грамотности, сдать по окончании ее соответствующий экзамен и в случае неудовлетворительности его пройти повторный курс.

Судебная хроника насчитывает уже много таких исключительных по своей оригинальности и остроумию приговоров и в провинции.

Не лишено большого интереса по своему приговору и дело не так давно разбиравшееся в киевском трибунале. В качестве обвиняемого в контрреволюции было привлечено лицо, хотя и не изобличаемое, как ярко контрреволюционное, но во всяком случае подозрительное в этом отношении. Изобличающим документом, главным образом, являлись найденные у него при обыске мемуары, относившиеся к периоду захвата Киева Деникиным, и в которых оказались, между прочим, места, говорящие о дурном отношении Советской власти к интеллигенции.

Киевский трибунал, детально разобрав дело, не только отверг наличие каких-либо преступных действий со стороны подсудимого, но и саму личность последнего признал вне подозрения, почему и вынес оправдательный приговор. Но, вместе с тем, трибунал внес в свой приговор весьма оригинальное, не лишенное глубокого значения добавление, обрисовывающее судей, как очень тонких психологов. Трибунал предложил подсудимому представить доклад на тему об отношении Советской власти к интеллигенции.

Как говорит сам виновник процесса, ему пришлось немало поработать над этой темой, проштудировав для этого т.т. Ленина, Зиновьева, Лациса, Троцкого, Горького и др. Доклад был представлен трибуналу к назначенному сроку.

На приговоре этом нельзя не остановиться. Он дает яркий образец глубокой народной мудрости, избравшей мерой исправления не наказание, даже не перевоспитание, а самоперевоспитание, да еще путем не прямого, а косвенного принуждения к ознакомлению с основами Советской политики. Нечего и говорить, что изучение произведений вождей революции и в этом случае явилось наилучшим средством перевоспитания и агитации, так как наряду с относящимся прямо к назначенной теме докладчику пришлось прочитать много и вообще о задачах советского строительства и, таким образом, уразуметь идеи коммунизма.

Чтобы судить о значении этого приговора, достаточно прочитать то, что говорит о нем само заинтересованное лицо:

«Киевский трибунал, вообще довольно высоко стоящий, по моему делу проявил много судейской мудрости, понимания дела, способности в нем разобраться и оценить факты. Он вынес не только, как мне кажется, глубоко справедливое, но и очень остроумное решение. Решение это привело меня в восторг, и я преклоняюсь пред разумностью и справедливостью его».

Таким образом, если до своего процесса автор этих слов, не будучи прямым контрреволюционером, оставался все же не сочувствующим Советской власти, то этот процесс произвел в нем достаточно резкий перелом. Такой перелом мы наблюдаем последнее время у большей части трудовой интеллигенции. Недаром и на происходящих сейчас выборах в Московский Совет, и от нее в громадном числе проходят коммунисты.

Возможность воздействия на психологию масс путем судебных процессов, подтверждаемая самой жизнью, заставляет видеть в революционных судах своего рода школу коммунизма.

Поэтому на суды должно быть обращено внимание именно с этой стороны, и определенные процессы должны быть проводимы как метод самой широкой и популярной агитации, как способ самого широкого воспитания масс.

А. Приградов (Кудрин).

(Известия В. Ц. И. К., № 92)

Подготовил Евгений Новиков


*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены