САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 22 июл - РАПСИ, Михаил Телехов. Срок исковой давности в случае оспаривания брачного договора исчисляется с момента, когда один из супругов узнал, что в результате реализации его условий он попал в крайне неблагоприятное имущественное положение. Об этом говорится в изученном корреспондентом РАПСИ Определении Конституционного суда (КС) РФ №1270-О/2024, которым было отказано в рассмотрении жалобы Сергея Ежова.

Как следует из материалов дела, заключенный Ежовым брачный договор был признан недействительным, поскольку ставил его бывшую супругу в крайне неблагоприятное положение. Суд первой инстанции отклонил возражение заявителя о пропуске срока исковой давности, связав момент, когда бывшая супруга Ежова узнала о том, что в результате реализации условий брачного договора она попала в крайне неблагоприятное имущественное положение, с прекращением семейных отношений, возбуждением дела о расторжении брака и разделом общего имущества сторон.

В результате Ежов попытался оспорить конституционность статьи 181 "Сроки исковой давности по недействительным сделкам" Гражданского кодекса РФ и пункта 2 статьи 44 "Признание брачного договора недействительным" Семейного кодекса РФ, поскольку они не устанавливают однозначных критериев определения момента начала течения срока исковой давности по требованию о признании брачного договора недействительным и приводят к противоречивому решению этого вопроса в судебной практике.

Но КС РФ отказал в рассмотрении жалобы Ежова, сославшись на практику Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ, согласно которой в случае оспаривания супругом действительности брачного договора или его условий, срок исковой давности следует исчислять с момента, когда этот супруг узнал или должен был узнать о том, что в результате реализации условий брачного договора он попал в крайне неблагоприятное имущественное положение.

Также в другом своем Определении №1271-О, которым было отказано в рассмотрении жалобы Василия Прокудина (в его случае суды не признали наступления для него неблагоприятных последствий после реализации условий брачного договора), КС РФ отметил, что использование такой оценочной характеристики, как крайне неблагоприятное положение, преследует цель эффективного применения нормы к неограниченному числу индивидуальных правовых ситуаций, и подчеркнул, что вопрос о том, ставят ли условия конкретного брачного договора одну из сторон в крайне неблагоприятное положение, разрешается в каждом случае судом с учетом конкретных обстоятельств.

В обоих случаях КС РФ разъяснил, что, применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод граждан.