Доктрина "снятия корпоративной вуали" - одна из актуальных тем дискуссий ученых, юристов-практиков и правоприменителей. Обсуждалась она и на российско-американском семинаре, который предшествовал Форуму стран Азиатско-Тихоокеанского региона "Корпоративное право: поиск оптимальных моделей регулирования и разрешения споров", прошедшему в сентябре во Владивостоке.

Высший арбитражный суд (ВАС) РФ на семинаре представлял начальник управления частного права Роман Бевзенко. По просьбе Российского агентства правовой и судебной информации он рассказывает о семинаре и о наиболее интересных темах всего Форума.

Вуали вертикальные и горизонтальные

- Роман Сергеевич, ваш доклад был посвящен особенностям обеспечения обязательств одного участника группы компаний другим участником. В этом случае тоже можно говорить о "корпоративных вуалях"?

-  Да, хотя это и не вполне то значение, в котором обычно говорят о снятии корпоративной вуали. Когда употребляют этот термин, имеют в виду, как правило, отношения между корпорацией и бенефициаром. Но ведь есть еще такие же корпоративные вуали, которые разделяют компании-участники одной предпринимательской группы. Мы, в частности, обсуждали проблемы учета формальной юридической самостоятельности этих компаний при разрешении споров, связанных с обеспечением обязательств, когда долги компании-члена группы обеспечиваются другим участником группы.

У нас часто случается так, что кредитор и заемщик меняют условия заключенного между ними кредитного договора: увеличивается лимит кредитования, меняется процентная ставка и т.д. И возникает вопрос, что происходит с обеспечением, если при изменении основного обязательства согласие третьего лица-обеспечителя на такое изменение не было дано или за ним не обращались.

Суды в предыдущие 15 лет, как правило, исходили из того, что в этом случае обеспечение прекращается. Но Президиум ВАС РФ в 2011 году рассмотрел несколько дел, связанных с залогом и поручительством, и выработал противоположный подход. Он состоит в следующем: при изменении основного обязательства обеспечители должны отвечать на первоначальных условиях.

На российско-американском семинаре мы обсуждали, насколько обоснованна такая позиция, позволяющая не учитывать волю лица, давшего обеспечение, с точки зрения согласия или несогласия с изменением основного обязательства.

Лично мне кажется странной сама постановка вопроса, на которой настаивают некоторые коллеги-юристы, представляющие интересы таких обеспечителей. Они говорят: если обязательство изменилось без согласия обеспечителя, то есть увеличились его риски, обеспечение должно прекратиться. Мне кажется, порок лежит в самом основании этой позиции: в том, что, якобы, нет согласия обеспечителя на то, чтобы измененное обязательство продолжало быть обеспеченным.

Если у нас есть взаимная корпоративная связанность должника и обеспечителя, то этот фактор нельзя игнорировать. Понятно, когда один из участников бизнес-группы берет транши в банке, они автоматически попадают в распоряжение этой бизнес-группы в целом. Когда один из членов обеспечивает возврат этих денег, мы экономически должны видеть в должнике и обеспечителе одного субъекта. Мы должны исходить из того, что формально отсутствие согласия обеспечителя не должно приводить к прекращению обеспечения.

Дальше вопрос: в каком виде должно сохраняться обеспечение – в первоначальном или увеличенном. Мне кажется, справедливо ответить – в первоначальном. Справедливо, может быть, даже не столько по отношению к самим должнику и обеспечителю, сколько к кредиторам обеспечителя. Для того чтобы не пострадали другие его кредиторы, которые доверились, условно, уровню долгов, обеспеченных залогом или поручительством обеспечителя.

- Разве дискуссия на эту тему продолжается? Казалось, что позицию ВАС РФ участники оборота не сразу, но приняли.

- Для меня дискуссия никогда и не начиналась, потому что мне это всегда казалось правильным. Но эта тема до сих пор обсуждается в прессе, на разных юридических порталах.

С залогом, на мой взгляд, совсем простой вопрос. Потому что нет такого формального основания для прекращения залога, как изменение обеспеченного долга. В ГК такой нормы нет. А вот с поручительством все намного тоньше. Потому что в пункте 1 статьи 367 ГК есть норма о том, что при изменении обязательства, которое ухудшает положение поручителя, поручительство прекращается.

Поэтому задача была дать такое толкование этой нормы, которое обеспечивало бы справедливый баланс интересов всех трех участников отношений – кредитора, должника и поручителя.

ВАС рассуждал следующим образом. Когда должник и кредитор договариваются об изменении долга, это их договоренность, которая не может никак затрагивать третьих лиц. Один из принципов договорного права гласит, что договор связывает только тех, кто договорился. Поручитель не участвовал в этом договоре, поэтому на нем такое изменение договора, конечно, не сказывается. А если оно не затрагивает поручителя, то его положение никак не может быть ухудшено.

Исходя из такого толкования, ВАС РФ в постановлении по делу, которое он рассматривал в порядке надзора, а потом и в постановлении Пленума, пришел к выводу, что при изменении размера долга, процентов по нему, сроков исполнения обязательства поручительство сохраняется в первоначальном виде, потому что положение поручителя не ухудшается.

Собственно, дискуссия с новой силой вспыхнула, когда мы вопросы из залоговой практики стали переносить на вопросы поручительства. Эти две обеспечительные сделки очень похожи. Только залогодатель отвечает в пределах стоимости имущества, а поручитель – всем своим имуществом, если он об ином не договорился с кредитором. Конструкции схожи, но почему-то решения в законах разные. А практика ВАС в итоге привела их к единообразию.

- Докладывая проект постановления по поручительству Президиуму ВАС РФ, вы говорили, что в рабочей группе было два взгляда на смысл обязательств поручителя: либо это самостоятельные обязательства, либо субсидиарные.

- Да, и мы остановились на первом подходе. Что поручитель не является вместе с должником созаемщиком, на котором автоматически сказывается увеличение кредитной ставки или суммы долга, у него свое собственное обязательство – он пообещал заплатить кредитору некоторую денежную сумму. Пусть платит.

- Почему вы выбрали именно эту тему для доклада?

- Мне кажется, эта тема уместна, потому что на семинаре мы обсуждали разные аспекты корпоративной вуали, то есть, проще говоря, ограничения ответственности за счет ссылки на имущественную самостоятельность юридического лица. Когда мы говорим: ты, акционер, отвечаешь по долгам компании, мы, условно говоря, прокалываем вуаль горизонтальную. То есть сверху акционер, под ним акционерное общество, между ними – горизонтальная вуаль. Но можно рассуждать и так: есть вуали не только горизонтальные, но и вертикальные, которые разделяют юридических лиц - членов одной предпринимательской группы. Спрашивается, можно ли игнорировать эти вуали? Может ли суд сказать: мне неважно, что ты самостоятельное лицо, неважно, что ты формально согласия не давал на изменение обеспечиваемого обязательства, в силу вашей аффилированности подход к сохранению обеспечения должен быть реализован.

- Надо же, наверное, еще доказать, что заемщик и обеспечитель входят в одну группу?

- А это вопрос презумпции. Нас упрекают в том, что мы сконструировали презумпцию аффилированности должника и обеспечителя, которой якобы нет в законе. В постановлении Пленума по поручительству сказано: "Если только  не будет доказано, что при выдаче поручительства поручитель и должник не имели общих экономических интересов". Что такое презумпция? Мы смотрим за жизнью, подмечаем, какая ситуация наиболее распространена и в качестве презумпции используем эту ситуацию.

Когда с нами начинают дискутировать по поводу этой презумпции, я обычно задаю вопрос: что намного чаще распространено в обороте – ситуация, когда обеспечителем является родственная компания или когда обеспечение предоставляет добрый человек, который готов рискнуть своей вещью или своими деньгами, обеспечивая долги совершенно постороннего лица? Мне кажется, ответ "вторая" был бы нечестным. В жизни мы видим, что 99% обеспечений в бизнесе выдается членами группы.

Неслучайно, наши банки, не веря в конструкцию юрлица и якобы гарантию прав кредиторов, которая заложена в идею уставного капитала, говорят: дайте нам реальных собственников, и мы у них заберем поручительство, и дайте нам тех, кто держит имущество бизнес-группы, мы у них возьмем залоги. Все просто.

- Как прокомментировали ваш доклад иностранные участники семинара?

- Иностранцы эти наши проблемы, связанные с обеспечением залогами чужих долгов, не всегда понимают. Нас всегда спрашивают: почему вы говорите так много про залог третьего лица, у вас что, не должники дают за себя залог? А мы отвечаем, что у нас российская корпоративная практика такова, что любой бизнес, который вырастает выше уличного ларька, тут же превращается в группу компаний, и коммерсанты предпочитают держать обязательства отдельно, активы отдельно.

Иностранные коллеги говорят: как интересно, а у нас активы и обязательства - у одного юрлица, у нас проблемы залога третьего лица вообще нет.

Что касается поручительства, то наша норма – это какая-то стилистическая особенность российского права. Во всех развитых правопорядках есть правило: при изменении обеспеченного долга поручитель отвечает на первоначальных условиях. Ровно то, что сказал ВАС.

- Почему бы ВАС не инициировать соответствующую поправку непосредственно в ГК?

- В проекте поправок в ГК, который сейчас обсуждает Госдума, есть такая новелла.

Рай для корпораций

- На форуме было интересное выступление представителя Верховного суда знаменитого штата Делавэр. Можете прокомментировать?

- Специфика этого штата состоит в том, что они к своей правовой системе относятся как к товару, причем элементами этого товара являются развитое корпоративное законодательство, очень компетентный суд, специализирующийся на корпоративных спорах и местный юридический бизнес, который оказывает услуги по консалтингу в сфере корпоративного права и управления. Они продают этот товар всему миру и зарабатывают на этом колоссальные деньги.

В штате есть специальный консультативный орган при местной легислатуре – совет по совершенствованию корпоративного законодательства, состоящий из судей, корпоративных юристов, адвокатов и профессоров корпоративного права. Он каждый год готовит обширные доклады на тему, какие улучшения необходимо произвести в системе корпоративного права штата Делавэр, чтобы оно было еще привлекательней для бизнеса со всего мира.

Местные законодатели к этим докладам очень чутко прислушиваются и корпоративный закон штата Делавэр, ежегодно улучшая корпоративный закон. В общем, все делается по-американски основательно, продуманно и с прицелом на победу в конкуренции правопорядков.

Кстати, интересно, что некоторые штаты (например, Юта) пытались принимать у себя такие же корпоративные законы, как и в Делавэре, но раем для корпораций они так и не стали. Делавэрские юристы объясняют это тем, что одного закона мало – нужно еще остальные элементы успеха – специальный суд, адвокатура и совещательный орган по вопросам совершенствования корпоративного права.

Могу привести такой пример. На семинаре, в частности, обсуждали проблему, может ли акционер требовать предоставления информации не от своего юрлица, а от дочерней компании своего юрлица. Президиум ВАС в свое время при подготовке разъяснений о правах акционеров на получении информации не стал этот вопрос решать, хотя это крайне важный вопрос. Если акционер заботится о капитализации своей доли в компании, при этом существенная часть стоимости компании – активы в виде акций дочерних компаний, то акционер, конечно, заинтересован в том, чтобы дочерние компании не были опустошены странными действиями.

Мы спросили у американских коллег: как они относятся к этому вопросу, по сути, к "перепрыгиванию" вертикальной вуали. У них эта проблема обсуждалась, и прошлогодние изменения корпоративного закона штата Делавэр предоставляют такому акционеру право требовать от директора своей компании те документы дочерних компаний, которые у него есть. Либо акционер может потребовать, чтобы директор обратился в дочернюю компанию, получил там документы и передал их акционеру.

У них этот вопрос решен. Они сказали: конечно, это очень нужно. Потому что это позволяет эффективно защитить корпоративное право.

- Вероятно, следует ожидать, что теперь такой подход найдет отражение в документах ВАС?

- Не знаю. Я согласен с тем, что возможность прокалывания вертикальных перегородок юридически должна быть, но не у всех акционеров. Не уверен, что такое право надо предоставить тем, кто владеет, например, одной акцией из 10 миллионов. Нужно обсуждать размер участия акционеров. В данном случае потребуются скорее поправки в закон об АО.

- Существование такого рая для корпораций, как Делавэр, наверное, вредит бюджету США? Ведь зарегистрированные там компании платят меньше налогов?

- Не готов описывать налоговое устройство США, но там, в Делавэре, представлен бизнес практически со всего мира, в том числе 85% крупнейших американских компаний – от Disney до Microsoft.

Я знаю, что делавэрские компании освобождены от уплаты местных налогов, но они платят ежегодный взнос за поддержание регистрации. Доход штата от этих взносов измеряется миллиардами долларов, он сопоставим с бюджетом города Москвы. Это очень забавно, потому что сам Делавэр – сельскохозяйственный штат, который специализируется на разведении кур. Но их главная ценность – корпоративное право, которое они продают всему миру. В департаменте корпораций штата Делавэр висит карта, на которой они отмечают, откуда к ним приходят бенефициары. Естественно, очень много американцев из разных штатов, кроме того – Италия, Испания, Англия, Франция, Россия…

- Форум во Владивостоке ВАС РФ проводит каждый год. Какой теме будет посвящена следующая встреча?

- Насколько я знаю, тему следующего Форума пока не обсуждали. Мне кажется, было бы интересно поговорить о процессуальной форме разрешения коммерческих споров и пообщаться с коллегами по вопросам процессуального права.

Этот год знаменателен тем, что у нас, по сути, появляется очень интересная процессуальная форма – упрощенное судопроизводство. Письменное разрешение дел без судебного заседания. Это то, на что мы возлагаем большие надежды как на средство, которое поможет нам разгрузить суды от однотипных простых дел. Было бы интересно обменяться с коллегами на эту тему.

На предыдущих форумах мы последовательно охватили все сферы материального гражданского права: собственность, договоры, интеллектуальная собственность, в этот раз – корпоративное право. Видимо, надо подбираться к вопросам гражданского процесса.

Что делать со лжедиректором?

- Пользуясь такой возможностью, не могу не спросить, над чем работает сейчас ваше управление частного права? Последние ваши проекты были предметом жарких дискуссий.

- Из того, что мы готовим сейчас – проект по обязательному предложению и вытеснению миноритарных акционеров – находится в стадии доработки для повторного обсуждения. Институты принудительного выкупа акций и обязательного предложения защищают миноритариев при вхождении в компанию агрессивного мажора. С другой стороны, они защищают мажора от миноров, чье влияние незначительно, но чья деятельность, в том числе недобросовестная, может испортить жизнь компании. Сейчас работу финализируем.

Готовим еще один интересный документ – по вопросу о правовых последствиях сделок, совершенных лицом, которое формально было записано директором компании в реестре, но на самом деле таковым не являлось. Мы его называем лжедиректор. Это то, что сейчас ждут суды.

Банальная ситуация: было собрание, избрали директора, внесли его в ЕГРЮЛ, потом решение собрания оспорили, а директор уже много чего насовершал. Другая ситуация: кто-то подделал протокол, принес в налоговую службу, в ЕГРЮЛ появился совершенно странный директор, который совершил сделки с недвижимостью, слил ее кому-то. Что дальше делать с этими сделками? Защищен ли тот, кто доверился реестру? Интересные темы…

- И что же делать?

- Нами предлагается разветвленная система ответов на эти вопросы. В общих чертах подход такой: все зависит от того, откуда пришел этот лжедиректор – если изнутри компании в результате борьбы самих акционеров – тогда это риски акционеров. Если извне в результате подлогов, и он не связан с корпоративным конфликтом внутри – это совершенно другой ответ. Нельзя эти риски перекладывать на акционеров, здесь их надо защищать.

- Насколько тема корпоративных конфликтов актуальна сейчас? Сколько таких дел доходит до ВАС?

- На Президиуме дела бывают часто. Думаю, не ошибусь, если скажу, что раз в неделю как минимум одно дело Президиум рассматривает.

Мы называем корпоративными споры о правах на акции или на доли. Хотя, строго говоря, это не совсем корпоративное право. Тематика защиты прав на акции и доли – это скорее вопрос собственности. Потому что вопросы корпоративного права – это отношения между компанией и ее участниками, вопросы управления, согласования сделок, избрания директора и т.д.

Судя по статистике, число дел об оспаривании сделок сокращается. Потому что были сделаны очень разумные поправки в корпоративное законодательство, которые резко сузили возможности по оспариванию сделок по корпоративным основаниям крупности и заинтересованности. Они привели к тому, что произвольное разрушение сделок по формальным основаниям теперь осложнено. 

- Для тех, кто не следит так пристально за изменениями законодательства, поясните, пожалуйста, в чем суть поправок?

- У нас в корпоративном законодательстве есть два вида сделок, совершение которых требует согласия общего собрания участников. Это – крупные сделки, то есть сделки с активами стоимостью более 25% от стоимости самой компании. И сделки с заинтересованностью, когда сделка совершается с лицом, которое аффилировано с директором или мажоритарием компании.

Если нет одобрения собрания, такие сделки можно оспорить. Этим очень часто злоупотребляли. В кулуарах один из председателей наших судов сказал мне, что по его ощущению 99% оспариваемых сделок по корпоративным основаниям – дела, в которых должники просто хотят уйти от ответственности.

Законодатель, видя, что этот инструмент используется не должным образом, затруднил оспаривание, установив ограничители.

Во-первых, акционер, оспаривающий сделку, должен обладать существенным влиянием на возможное решение. Критерий существенности – на усмотрение суда. В некоторых случаях и двухпроцентная доля может оказать большое влияние. Например, когда голосование было 49 на 51. Во-вторых, сделка должна причинить существенный ущерб компании или акционеру. В-третьих, сделку можно оспорить, когда другая ее сторона, является недобросовестной. То есть она знала или должна была знать, что сделка должна быть одобрена собранием, но не была одобрена.

Кстати, в постановлении о залоге, с которого мы начали беседу, ВАС РФ сформулировал позицию, согласно которой в договор залога может быть включено условие о том, что если основная сделка будет признана недействительной, то залог будет обеспечивать возврат полученного по недействительной сделке. То же самое есть в разъяснениях по поручительству.

Я думаю, что кредиторы, которые следят за практикой ВАС, охотно пользуются этими правовыми позициями и включают в обеспечительные сделки такие условия. Потому что это условие может в значительном числе случаев напрочь отбить у должников желание ходить в суды с необоснованными исками о недействительности сделок.

Сергей Феклюнин