Владимир Новиков, обозреватель РАПСИ

Целый ряд выступлений участников Второго Международного юридического конгресса "Диалоги о будущем", организованного под эгидой РАПСИ, ясно дал понять – и в обозримом будущем точки соприкосновений между различными представителями юридической профессии будут отыскиваться в лучшем случае после долгих и, местами, даже эмоциональных, дискуссий. И даже среди стопроцентных коллег по юридическому цеху, например, адвокатов, поиски истины вряд ли увенчаются успехом, не подключись к этим поискам юристы из формально сторонних лагерей. Вот заинтересованы ли те в истине, или их вполне устраивает существующее положение вещей – на самом деле, большой вопрос. Подчас, к сожалению – риторический.

"В наши суды невиновные не попадают"

Очевидная вроде вещь – российские адвокаты и представители правоохранительных органов (а также фактически примыкающие к ним отечественные законодатели) – антиподы. Разность позиций, занимаемых ими в любом процессе, что уголовном, что законотворческом, и мыслить заставляет по-разному. Причем совершенно искренне, от сердца.

Яркий пример тому был продемонстрирован в ходе дискуссии на сессии Форума "Либерализация уголовного законодательства. Меры по упорядочению и систематизации законотворческой деятельности в области УК РФ".

В очередной раз стало очевидно, что сегодня в реальности господствуют две модели правового мышления.

Модель первую можно назвать банально - правоохранительной. По ней суд является разумным продолжением органов дознания и предварительного следствия, что позволяет в идеале выстроить сбалансированную систему. Не случайно, наверное, из уст одного из выступавших в ходе сессии – старшего инспектора Главного организационно-инспекторского управления Следственного комитета (СК) РФ Георгия Смирнова – вырвалось буквально следующее ноу-хау. Звучит оно в вольном изложении так: если в ходе судебного следствия доказательств виновности лица очевидно недостает, суд должен получить право восполнить пробелы самостоятельно. "И роль суда в таком случае нарушена не будет", - убежден Смирнов.

Четкие контуры второй модели обрисовал адвокат Генри Резник. Он напомнил коллеге о конституционном принципе презумпции невиновности, а также о том, что при неполноте доказательств, представленных обвинением, обвиняемого следует, безусловно, оправдывать. "Я прекрасно понимаю, что 1% оправдательных приговоров очень задевает ранимые души следователей. Если суд самостоятельно начнет "искать истину", это ликвидирует сам институт презумпции невиновности, что приведет к полному вырождению оправдательных приговоров", - грустно иронизировал глава Адвокатской палаты Москвы.

За третью власть вступился член Совета Федерации Евгений Тарло, напомнивший собравшимся, что суд сам по себе, конечно, у нас независим. Но состязательным его в России назвать уж точно никак нельзя. "Да и каждый конкретный судья все равно зависим от вертикали", - раскрыл тайну юрист. Он, впрочем, не стал анализировать составляющие этой вертикали, что собравшихся нисколько не удивило.

Реплика же представителя СК РФ прозвучала для присутствовавших в зале, что тот контрольный выстрел: "В российские суды дела с недоказанной виновностью не попадают!".

После таких аргументов разговоры о презумпции невиновности теряют всякий смысл. Также как и теряет смысл трата времени на поиски ответа на вопрос – способны ли некоторые юристы хоть когда-то придти к общему знаменателю.

Вряд ли. Просто у них – разные задачи.

"В суды приходит буквально абы кто"

Другая сессия Форума – "Реформа адвокатуры. Быть адвокатам или не быть" - дала в итоге ответ на поставленный вопрос. Конечно, быть адвокатам! Не ответила на другой, краеугольный – в каком именно качестве. Ведь речь шла о другой застарелой болячке – как должна функционировать российская система оказания юридической помощи.

Причем сама-то адвокатура в реформировании как раз и не нуждается, считает все тот же Генри Резник. По его мнению, закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре" 2002 года и сейчас соответствует всем мировым стандартам.

Проблема, как всегда у нас в стране, в практике. Коллега Резника Сергей Пепеляев привел собравшимся следующие данные. В России сегодня трудится около 66 тысяч адвокатов. И – примерно 300 тысяч человек оказывает юридические услуги, что называется, на голом энтузиазме, зачастую даже не имея корочки юридического факультета какого-нибудь сельскохозяйственного вуза.

Последняя цифра, к слову, тоже весьма условная – подсчитать хотя бы с точностью до 10 тысяч число таких вот юридических энтузиастов не смогла даже в свое время Федеральная палата адвокатов (ФПА) РФ. Да и как это сделать, когда действующее процессуальное законодательство во многих случаях позволяет представительствовать в суде действительно кому угодно.

Доходит до курьезов. Адвокат Андрей Юков вспомнил недавний пример из собственной практики, когда такой вот представитель "с улицы", испросив для начала у судьи текст Гражданского процессуального кодекса РФ, минут пятнадцать пытался отыскать в зале суда "четвертое лицо". Нет, адвокат не оговорился – не третье. Четвертое. Не нашел, разумеется, хотя несколько раз пересчитал присутствовавших по головам.

"Мои зарубежные коллеги по сей день недоумевают, почему в наших судах интересы граждан и организаций очень часто представляет буквально абы кто", - прокомментировал историю Генри Резник.

Было бы смешно, если б не было так грустно. Что-то надо делать, а вот что именно, с трудом представляют даже сами маститые адвокаты. "Есть два пути: оставить адвокатуру, которая традиционно занималась уголовными делами, или путем реформирования закона  дополнить ее еще одной формой образования - адвокатской фирмой, с наличием учредителей со статусом адвоката, с возможностью заключать трудовые договоры с адвокатами", - считает Сергей Пепеляев. Можно пойти дальше, как в Великобритании – даже разрешить лицам без адвокатского статуса напрямую владеть такими фирмами.

Адвокат Резник, в свою очередь, убежден, что допуск в число тех, кто вправе оказывать юридические услуги, должен осуществляться по трем критериям: наличию высшего юридического образования, наработке четких профессиональных критериев соответствия профессии и признанных среди юристов этических норм, контролю за деятельностью таких профессионалов со стороны саморегулируемых организаций.

Однако корень проблемы, на самом деле, кроется не в том, как приручать юридических фрилансеров и убедить их работать в соответствии хоть с какими-то стандартами. Нужна политическая воля регулятора – российского Минюста. Судя по действиям этого министерства в последние два-три года, пока идет активная дискуссия, собственно, проблемы в противостоянии адвокатов и вольных юридических стрелков на Житной улице в Москве не видят.

И очень зря. По данным все того же Сергея Пепеляева, только в текущем году в одной лишь столице исправно трудились представители более 60 крупных иностранных юридических фирм. Если в ближайшее время с системой оказания юридической помощи не навести порядок, его окончательно наведут другие. Иностранцы. Уж им-то соперничество с российским юридическими фрилансерами никак не грозит.