Владимир Новиков, обозреватель РАПСИ
Реализация на практике требования главы государства сделать уголовное законодательство России более гуманным в последние месяцы выливается в подковерные баталии между двумя мощными кланами юристов. Одни поддерживают президентские начинания. Другие желают сохранить нынешний порядок, когда практически любого подследственного проще и спокойнее держать под замком. Причем неважно, в чем именно такое лицо обвиняется: в краже двух килограммов картошки или многомиллиардном мошенничестве.
Обе противоборствующие группы в настоящее время озабочены исправлением действующего Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ. Промежуточную победу на данном плацдарме, как это не удивительно, пока одерживают сторонники гуманизации. По сведениям РАПСИ, им удалось заблокировать внесение в Госдуму пакета поправок, подготовленного СКП, организацией "Деловая Россия" и Ассоциацией юристов России (АЮР). В случае принятия данных инициатив применение альтернативных мер пресечения – например, домашнего ареста или залога – стало бы практически невозможным.
Вместо этого уже к концу следующей недели может быть готов новый законопроект. По нему применять в качестве меры пресечения заключение под стражу можно будет далеко не по всем уголовным составам преступлений.
Под колпаком следствия
С начала текущего года число арестованных граждан в стране снизилось на 25 тысяч человек. Таковы официальные данные Минюста. Этот показатель, впрочем, может кого-то ввести в заблуждение. Гуманнее наши следственные и судебные органы не стали. Применение денежного залога или домашнего ареста в качестве альтернативных мер пресечения и по сей день – исключение из привычной следственно-судебной практики.
В середине сентября правоведы, близкие к государственным властным структурам, начали обсуждать новый пакет поправок в УПК РФ. Он был подготовлен рабочей группой, в которую входили представители СКП, "Деловой России" и АЮР.
В пояснительной записке к законопроекту сказано, что нововведения должны способствовать дальнейшему сокращению числа арестов, и призваны упростить применение отечественными органами следствия и судами мер пресечения помимо заключения под стражу. Тем самым разработчики фактически предложили переписать всю главу 13 действующего кодекса.
Ключевая вещь, по мнению авторов, заключалась в том, что при избрании ареста в качестве меры пресечения и следователь, и судья должны четко мотивировать собственный выбор. Причем не только словесно, но и подтверждая его материалами дела. На первый взгляд, данная инициатива вполне логична: доказательства того, что подозреваемый или обвиняемый может сбежать от органов следствия, есть далеко не всегда, поэтому судьям вольно или невольно придется чаще вместо отсидки в СИЗО назначать домашний арест или выпускать подследственных под залог денежных средств или имущества. Авторы нововведений отдельно указали – речь в данном случае уместно вести не только об "экономических" составах преступлений, но и о вообще всех преступлениях небольшой и средней тяжести.
Пожалуй, главный аргумент любого сторонника массовых арестов подозреваемых на стадии следствия – отсутствие прописанной в законе процедуры применения альтернативных мер пресечения.
Авторы поправок в УПК этот момент проработали очень детально. И вот что у них получилось. В кодекс было предложено включить целый ряд новых статей, которые, в том числе, вводили новые понятия – об общем и дополнительном режимах мер пресечения.
Общий режим должен был запретить лицу, в отношении которого избрана любая предусмотренная статьей 98 УПК мера пресечения, производить целый ряд действий. А именно:
- угрожать, шантажировать, подкупать или иным образом воздействовать на участников уголовного судопроизводства;
- уничтожать или фальсифицировать следы преступления;
- покидать место жительства без уведомления следователя или дознавателя;
- не являться по вызовам следствия или суда, а также скрываться от них.
Дополнительный режим дозволял правоохранительным органам и судам на время следствия сажать любого подозреваемого или обвиняемого на своеобразный "короткий поводок". Таким фигурантам уголовных дел было бы запрещено пользоваться различными видами почтово-телеграфной и электронной связи, Интернетом, общаться в любой форме с конкретными лицами (а также передавать им или получать от них информацию, в том числе через других лиц), покидать без особого разрешения определенную территорию, здание или даже помещение внутри здания. Данные ограничения по усмотрению следствия можно было бы применять как в комплексе, так и по отдельности.
Контролировать соблюдение режимов предполагалось силами органов внутренних дел.
Средства и методы наблюдения за подопечными инициаторы нововведений также расписали достаточно подробно. Это и регулярные явки подозреваемых и обвиняемых по вызовам следователя, телефонные звонки в указанное время и с заранее определенного телефонного номера, аудио-видео мониторинг по месту жительства, постоянное ношение подозреваемыми "специальных технических средств глобального позиционирования" - электронных браслетов, визуально знакомых многим по голливудским боевикам.
Кроме того, в арсенале контролеров значились прослушивание и запись телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи (тут пришлось бы постоянно тревожить Интернет-провайдеров) и перлюстрация уже ставшей архаичной почтово-телеграфной корреспонденции.
Что касается залога, то статью 106 УПК также предполагалось изложить в новой редакции. Авторы поправок, в частности, предлагали оценивать имущество подозреваемых и обвиняемых особым и не вполне справедливым образом: по рыночной цене минус 25% стоимости.
Величину денежного залога предлагалось дифференцировать. По уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести его минимальный размер не мог быть меньше 100 тысяч рублей, по делам о тяжких преступлениях – 500 тысяч рублей, для обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений – 1 миллиона рублей.
"Такое разделение не совсем правильно и справедливо, но судам законодатель в принципе должен дать хоть какую-то точку отсчета. Сейчас определение размера денежного залога очень часто происходит эмпирическим путем", - говорит адвокат Нина Еременко.
Поскольку законопроект в парламент в итоге решено не вносить вовсе, судам и дальше придется рассчитывать сумму залога, что называется, на глазок.
Домашний арест с особым цинизмом
Опрошенные РАПСИ юристы и адвокаты в один голос назвали данные поправки набором изощренно-циничных норм, которые на практике предельно усложнят использование альтернативных мер пресечения и тем самым поставят под сомнение реализацию инициатив главы государства. В том числе - и по ослаблению коррупционно-репрессивного давления на бизнес.
Как сказано в заключении Центра правовых и экономических исследований (имеется в распоряжении редакции), вопреки заявленным целям всем своим содержанием, духом и буквой данный законопроект направлен на усиление репрессивности, дальнейшее расширение коррупционных и рейдерских возможностей силовиков, облегчение "тяжёлой участи" следователей и прокуроров, а также судов, вынужденных в последнее время, во-первых, хоть как-то сократить, а, во-вторых, хоть как-то мотивировать повальные аресты обвиняемых, принявшие размеры национального бедствия.
Эксперты Центра, в частности, раскритиковали предложенные инициаторами нововведений режимы мер пресечения. "Представляется, что «общий режим», не имеющий под собой никакого здравого обоснования, понадобился авторам только в качестве пролога и одновременно прикрытия режима "дополнительного", в котором попрание конституционных прав и свобод человека соседствует с непрофессионализмом", - отмечается в заключении.
Общий вывод независимых юристов: предлагаемые изменения уголовно-процессуального закона создают вполне зримый образ полицейского государства, едва ли не более жесткий, чем режим чрезвычайного или военного положения.
Проще говоря, то, что в свое время описал Оруэлл в своей антиутопии "1984" - детский лепет в сравнении с пожеланиями части отечественных правоведов.
Шаг в противоположную сторону
В Госдуме вышеупомянутого пакета поправок не дождались. Значительная часть разработчиков неожиданно пришла к выводу, что документ в таком виде никуда не годится.
Член рабочей группы от Ассоциации юристов России, адвокат Георгий Поспелов пояснил РАПСИ, что альтернативой отклоненным нормам должны стать поправки к статье 108 УПК. В ней планируется прописать перечень статей Уголовного кодекса РФ, по делам о которых применять заключение под стражу будет запрещено. Адвокат уточнил, что в этот список совершенно точно не попадут любые виды преступлений против личности. К слову, против этого вряд ли будут даже самые закоренелые либералы.
Крайний срок подготовки новой серии поправок – 22-23 октября. "Это будет революционная вещь, которая позволит в будущем предотвращать тот саботаж с применением арестов, который свойственен нашим правоохранительным органам", - считает Поспелов.
Осталось понять, как на подобные инициативы теперь отреагируют последовательные сторонники жесткого контроля за подозреваемыми и обвиняемыми.
Что дальше
Между тем отклонение репрессивного по своей сути законопроекта, инициированного СКП и "Деловой Россией", оставляет не решенными ряд важных проблем.
Проблема первая. В процессуальном законодательстве остаются не прописанными процедуры, при помощи которых на практике следует применять те же домашний арест или залог. При определении размера денежного залога к каждому человеку надо подходить индивидуально, только тогда эта мера пресечения будет адекватно работать, уверены многие частнопрактикующие юристы. "Для кого-то 500 тысяч – копейки, а кто-то и 30 тысяч рублей будет собирать из последних сил, и держать своего сыночка двумя руками, чтобы деньги не пошли в доход государства", - рассуждает адвокат Дмитрий Аграновский.
Проблема вторая. Предложение сторонников гуманизации изменить статью 108 УПК, расписав, по каким преступлениям арестовывать можно, а по каким нет, тоже не идеально. Представители адвокатуры убеждены, что если будет решено не сажать в СИЗО обвиняемых в преступлениях небольшой тяжести, по более тяжким делам аресты будут проходить, что называется, направо и налево.
Проблема третья. Она же - самая значительная. Практически все юристы называют отечественное уголовное законодательство вполне либеральным. Корень зла кроется в правоприменительной практике. Проще говоря, наши судьи стараются не рассматривать саму возможность применения альтернативных мер пресечения. "Это объяснимо: находящийся в СИЗО подследственный уже не скроется, на него можно давить, выбивая признание или нужные показания. Такому обвиняемому гораздо сложнее связываться со своим адвокатом. Да и сами адвокаты частенько оказываются подконтрольны следствию", - констатирует Аграновский.
Изменить ситуацию, на взгляд некоторых экспертов, могло бы введение в процессуальные законы норм о денежных взысканиях в пользу пострадавших с непосредственных виновников тех же необоснованных арестов – следователей и судей. С таким предложением некогда выступал Генпрокурор РФ Юрий Чайка. Сейчас материальные и моральные потери граждан время от времени компенсируются за счет российских налогоплательщиков по решениям Европейского суда по правам человека.
Правда, в проходимости такого предложения сегодня не уверены даже те адвокаты, которые открыто говорят об обвинительном уклоне следствия и суда. "Если за действия чиновника отвечает государство – это понятно и привычно. Когда будет отвечать лично он сам, совсем не ясно, как это будет корреспондироваться с прописанным в законодательстве статусом тех же судей, следователей, прокуроров", - считает адвокат Еременко.
В данной ситуации все же очень любопытно, хватит ли у сторонников гуманизации уголовного процесса смелости предложить парламенту, в числе прочих, и подобные поправки. Или же все ограничится привычной косметической правкой предложений, уже признанных неудачными.
