В нынешнем году Конституции РФ в связи с ее 25-летием было посвящено беспрецедентное количество конференций, круглых столов, публикаций, телепередач и прочего. Из всего этого множества для подробного освещения мы выбрали Ельцин-форум, организованный Президентским центром Б.Н. Ельцина — важнейшей фигуры в конституционном процессе.

Публикацией ключевых тезисов из выступлений «отцов-основателей», непосредственным образом причастных к созданию Основного закона, завершается цикл материалов, посвященных юбилею Конституции, депутата Госдумы РФ первого созыва, журналиста, сопредседателя историографического сообщества «Политика на сломе эпох» Аллы Амелиной.

Тема мероприятия была сформулирована так: «25 лет Конституции Российской Федерации: уроки истории — испытания будущим».

Модератором конференции был Геннадий Бурбулис, президент Центра «Стратегия», основатель Школы политософии «Достоинство». Открывая заседание, он огласил приветствие Наины Иосифовны Ельциной.

Геннадий Бурбулис предложил посмотреть на Конституцию РФ из «духовных глубин XXI века». По его словам, понять нашу жизнь в конституционном пространстве, осмыслить уроки истории добросовестно и вдумчиво можно только погрузившись в эти глубины. А поскольку отношение к Конституции РФ в обществе и во власти многолико, он предложил повести диалог в «мировоззренческой матрице», предполагающей поиск ответов на четыре вопроса, «которые являются сущностью нашей конституционной формулы: кто мы — сегодня, сейчас? Где мы? Каково жизненное пространство, в котором мы находимся? Во что мы верим?»

В этом ключе и пошло обсуждение.

Член-корреспондент РАН Юрий Батурин (в 1993 году — помощник Президента РФ по правовым вопросам) обозначил тему своего выступления так: «Конституция во времени: ценности и смыслы». Прежде всего он охарактеризовал Конституцию как «очень достойный юридический документ», который живет и продолжает работать.

Батурин не стал погружаться в юридические тонкости, а поделился размышлениями, связанными с теми вопросами, которые поставил Геннадий Бурбулис. Он заметил, что, если бы мы выбрали произвольно разные точки из прошедших 25 лет, то каждый раз отвечали бы на эти вопросы по-разному: потому что мы были другими, становились другими, не говоря уже о том, что и реальность менялась. И далее он поразмышлял о Конституции в контексте времени.

Начало 90-х, которое сегодня для многих является уже давней историей, для тех, кто работал тогда над Основным законом, было временем надежд, активных действий, ожиданий быстрых результатов и, конечно, временем демократических ценностей. Но главное — это было время попыток сообща построить государство, в  котором хотелось бы жить.

Как же представляли себе это государство в те годы? Разумеется, каждый по-своему, но было и нечто общее. Это социальное и правовое государство, разделение властей, местное самоуправление и многое другое, что зафиксировано в первой главе Конституции. Это права и свободы человека, неумаление достоинства личности, неприкосновенность частной жизни, свобода массовой информации и т.д. — то, что вошло в ее вторую главу.

Но в целом, по словам Батурина, здание будущей государственности представлялось довольно сложно. Его архитектуру составляли и уже завоеванные демократические ценности, и страхи, вызванные трагическими событиями нашей истории.

Образ государства, в котором мы хотели бы жить, был «вылеплен» из слов и имел вид текста. И этот образ, считает Батурин, сегодня не в полной мере соответствует нашим представлениям и ожиданиям. В частности, свобода информации оказалась не нужна большинству СМИ, а власть с помощью нехитрых схем научилась обходить запрет на цензуру.

Юрий Батурин сравнил процесс принятия Конституции РФ со снимавшимся на протяжении четырех  лет удивительно интересным и волнующим фильмом о том, каким виделся образ нашего будущего государства множеству достойных людей, высоких профессионалов в переходную эпоху, в турбулентное время, когда правовая мысль уже сбросила с себя политические путы и стала свободной.

На наших глазах возникало явление «коллективного юридического разума». И Конституция, в этом смысле, не только наше достояние, но и памятник аналитической мысли.

Вариантов Конституции, напомнил Батурин, было множество. И по ним можно проследить, как эти тексты соотносятся с происходившими в стране событиями, которых в течение четырех лет было немало. То есть Конституция создавалась в меняющейся стране, а потому и проект ее многократно менялся.

Кстати, Батурин поделился и воспоминаниями о том, как по поручению Бориса Ельцина отслеживал процесс подготовки проекта Конституции в ежедневном режиме и ежедневно же докладывал ему о его ходе. Президент РФ был очень активным участником конституционного процесса, причем не только в политическом, но и в содержательном ключе. Он внес серьезный вклад в создание новой Конституции России и по справедливости может и должен считаться одним из ее авторов.

Но вот документ принят, зафиксирован. И Конституция начала двигаться сквозь меняющуюся реальность. Как образно сказал Батурин, «в полученное изображение вкрадываются дефекты, разломы, возникает неопределенность контуров». И тогда мы говорим: «Получилось не то, что мы хотели. Надо принимать новую Конституцию». То есть написать новые слова, как будто это волшебным образом все изменит.

Но, убежден Батурин, смена Конституции с такой иллюзорной целью — это способ решения лишь сиюминутных задач. А дальше время все равно будет все менять. Все, кроме ценностей, закрепленных в первых двух главах, которые можно изменить только по очень сложной процедуре.

В заключение он выразил надежду, что эти ценности сохранятся и что молодое поколение их убережет.

Сергей Филатов, президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ (в 1993 году — руководитель Администрации Президента РФ) начал свое выступление с рассказа о малоизвестном и полузабытом сюжете из истории Конституции РФ — Конституционном арбитраже, созданном по инициативе Бориса Ельцина.

При наличии огромного количества проектов, поправок, идей и предложений, когда разногласия невозможно было решить голосованием, ситуацию спасал именно этот орган. По словам Филатова, Конституционный арбитраж дал ответы на 14 основополагающих вопросов. Это изменить уже никто не мог, это прекращало споры и давало возможность двигаться дальше.

По мнению Филатова, распространенное представление о том, что была борьба между вариантами Ельцина и Хасбулатова, в которой победил Ельцин, неверно. На самом деле победил диалог. При этом следует учесть, что по итогам апрельского референдума выяснилось, что расстановка сил в Верховном Совете РФ не соответствует расстановке сил в обществе. На этой основе и строилась дальнейшая работа.

«Нельзя сказать, что в Конституции все было решено», — заявил докладчик. Ведь многое решалось на основе определенного консенсуса. Например, о равноправии субъектов РФ. Дать национальным республикам тот же статус, что и в СССР, было невозможно: трудно было себе представить, что та или иная республика выйдет из состава Российской Федерации. По этому поводу поднялся сильный скандал. Это отразилось и на голосовании 12 декабря — многие национальные республики высказались против Конституции.

«Сегодня мы все больше и больше говорим о проблемах, связанных с Конституцией», — отметил Филатов. И это правильно, потому что каждый год наша жизнь меняется. Но он высказался за то, чтобы не менять Конституцию, «как вздумается», а тщательно и постепенно готовить какие-то поправки. К примеру, по его мнению, совершенно очевидно, что создатели Конституции «промахнулись», не обеспечив достаточной меры контроля со стороны законодателей.

Он не сомневается, что изменения в Конституцию вносить надо. В частности, уточнять, какое место в государственном устройстве занимают правительство, суды, прокуратура и пр. Не решены такие важные вопросы, как местное самоуправление, реальное разделение властей.

Что было отлично отработано в 1993 году — это положения о правах и свободах человека, которые легли в основу Конституции. С другой стороны, мы видим, сказал Филатов, как власть постепенно создает ситуации, позволяющие ей так «подстроиться» под Конституцию, чтобы было удобно бороться с инакомыслием.

Например, п.3 статьи 17, где говорится о том, что права и свободы могут быть ограничены в той мере, в какой это необходимо в целях защиты прав и законных интересов других лиц, применяют как почти полный запрет общественной жизни. Любая власть по своей природе стремится к доминированию. И здесь как противовес необходимо гражданское общество. Без организованных структур такого общества добиться того, чтобы эти положения Конституции впрямую исполнялись, не удастся.

По мнению Филатова, сегодня, когда нет открытой вражды между сторонниками и противниками устройства нашего государства, благоприятный момент для постепенного совершенствования Конституции на базе консенсуса. «Но если мы по поводу каждой поправки будем говорить о необходимости новой Конституции, то будем «хромать» еще много лет».

Выступление Тамары Морщаковой, профессора Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», заслуженного юриста РФ (в 1993 году — судья Конституционного Суда РФ) было посвящено Конституции РФ в международной системе прав человека.

Прежде всего она отметила, что новая Конституция России впервые носила явный антиизоляционистский характер. Потому что до этого мы жили чем-то «удивительно особенным». И проиллюстрировала это чередой вопросов-ответов.

На чем было ранее построено наше государство? На многопартийности? Нет, на союзе рабочего класса и колхозного крестьянства, блоке коммунистов и беспартийных. На парламентаризме? Нет, на Советах как особой форме народовластия, не предполагающей разделения властей. На верховенстве права? Нет, на социалистической законности. На правах и свободах человека? Нет, на приоритете общественного над личным. И принятая Конституция помогла отрешиться от этого изоляционизма и все-таки поставить общечеловеческие ценности в основу нашего бытия.

Этот сюжет Морщакова дополнила ответом на вопрос, поставленный Бурбулисом — что делать? По ее словам, Конституция не говорит, что делать. Но она четко говорит, чего делать нельзя. Узурпация власти запрещена. Дискриминация по любым признакам недопустима.  Единственный источник власти в стране — народ, и это менять нельзя. И это является очень важным моментом.

Второй сюжет был посвящен месту России в мировом сообществе — с точки зрения не политики, а конституционного текста. Россия впервые позиционировала себя как часть мирового сообщества. Конституция закрепила наше осознание того, что наши базовые ценности не отличаются от общемировых. И это признание общечеловеческих ценностей закреплено в Конституции.

Как подчеркнула Морщакова, нас к этому обязали не международные договоры, не участие в международных организациях, а наша собственная Конституция. И это то самое, на что была изъявлена воля народа как единственного источника власти. Это закреплено в тех положениях, которые поправкам не подлежат, отказаться от них можно только очень трудным путем. И дело не в международных обязательствах, а в том, будем ли мы хранить нашу Конституцию как признающую общечеловеческое содержание прав и свобод для наших граждан. И это очень важно.

Любопытно сформулировал тему своего выступления декан юридического факультета Северо-Западного института управления РАНХиГС Сергей Цыпляев (в 1993 году — представитель Президента РФ в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, участник Конституционного совещания): «Конституция и общество России: кто впереди?»

Ответ на этот вопрос он дал практически сразу: «Конституция, хотя она разрабатывалась в ходе революционных бурь, получилась достаточно удачной и в какой-то степени «на вырост» для нашего общества». Проблема в том, пояснил он, что нам еще тянуться и тянуться, работать и работать, получать демократический опыт для того, чтобы воспользоваться тем потенциалом, который там заложен.

По мнению Цыпляева, Конституция у нас достаточно широкая и гибкая, позволяющая делать многое. Но то, что делаем мы, в значительной степени определяется тем, что наша культура, наши традиции сопротивляются тому, что в ней записано. Это, в частности, «увлеченное строительство вертикали», при котором используется одна наиболее популярная модель: вождь и племя.

Непогрешимый и несменяемый вождь во главе любой группы: в бизнесе, в творческих организациях, в политических партиях. В качестве примера он привел недавнее избрание Александра Калягина на пост руководителя Союза театральных деятелей в пятый раз на пять лет. При этом, отметил Цыпляев, никто к этому граждан не понуждает, просто по-другому не получается.

В Конституции есть что поменять, уверен Цыпляев. В частности, он считает, что мы сильно ослабили исполнительную власть, у нас правительство практически не играет роли в политическом процессе и больше походит на экономический отдел при Администрации президента. Поэтому, отметил докладчик, все утверждения, что в Конституции сделан крен в сторону исполнительной власти, неверны.

Однако Сергей Цыпляев считает, что на этапе реставрации, который мы сейчас переживаем, ожидать принятия некоей улучшенной Конституции практически нереально. Сейчас главный вопрос повестки дня — отстаивание того текста, который мы имеем. А каждый, кто хочет сегодня создать новую Конституцию, должен задать себе вопрос: уверен ли он, что удастся отстоять существующий объем прав и свобод человека; что удастся сохранить имеющийся уровень федерализма и местного самоуправления под напором сторонников централизации? Сам правовед уверен в другом: каждый, кто хочет сегодня войти в новое Конституционное совещание, должен понимать, что оттуда можно выйти без свободы и без России.

***

В конференции принимали участие и другие политики и ученые, причастные к конституционному процессу 90-х: главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН  Виктор Шейнис, президент Фонда «Индем» Георгий  Сатаров, доцент РГГУ, редактор журнала «Неприкосновенный запас» Андрей Захаров и другие.

Они не ставили своей целью выработать некий итоговый документ или принять резолюцию. Это был вдумчивый, профессиональный разговор, аналитический взгляд из настоящего на Конституцию РФ.

Подводя итог, можно сказать, что на Ельцин-форуме преобладала такая позиция: да, Конституцию можно и нужно совершенствовать, но делать это очень аккуратно, не затрагивая ее базовые положения. Принятие же нового Основного закона не просто неразумно, но и опасно для будущего России.