Первая мировая война катализировала классовую борьбу за перераспределение политических и правовых преференций в России. Наиболее активно в 1915-1916 годы себя проявила буржуазия, открывшая против властей второй – информационный – фронт. 

О том, как предприниматели использовали кризис для расширения своих прав, а также о сценариях захвата буржуазией власти в преддверии революции рассказывает в тринадцатом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Неудачи России в войне привели к падению авторитета императора Николая II. Однако не только поражения на фронте вызвали этот кризис власти. На это повлияли многие факторы, включая те, которые сложились задолго до 1914 года. 

В числе этих факторов было то, что политическая модернизация в государстве отставала от изменений в экономической сфере. Буржуазия уже господствовала в ведущих отраслях экономики, но не была допущена к реальной власти. Государство по-прежнему оставалось во многом дворянским и действовало в интересах помещичьего класса. 

Поэтому политические представители предпринимателей в своих действиях стали выдвигать уже принципиальные требования. Речь теперь шла не просто о расширении прав буржуазии, но даже о смене формы правления государством, при которой буржуазия бы стала правящим классом.

Создав выборную законодательную Государственную Думу, царизм сделал шаг на пути превращения в конституционную монархию. Но, добившись стабилизации в стране, прекратил это прогрессивное движение. Крайне правые силы при дворе императора тормозили проведение либеральных реформ. Буржуазия остро почувствовала эту остановку и всё больше левела, и переходила в открытую оппозицию.

Война же явилась катализатором обострения кризиса по многим направлениям и поспособствовала процессу резкого повышения активности буржуазии в политической сфере. Этот класс в борьбе за свои политические права откровенно использовал создавшуюся неблагоприятную для власти ситуацию. Либеральная буржуазия энергично включилась в кампанию по «расшатыванию трона».

Имея в своем распоряжении большинство газет, буржуазные деятели очень резко критиковали действия правительственных органов в вопросах обеспечения армии. Если верить газетам того времени, то русские солдаты погибали в окопах, не имея ни патронов, ни снарядов, ни медикаментов, ни продовольствия. 

Против правительства буржуазия открыла самую настоящую информационную войну. Авторы газетных статей часто переходили на крайне истеричный тон, преувеличивая существовавшие проблемы. Выводы газетных статей сводились к одной рекомендации властям: коли не справляетесь со своими функциями – больше привлекайте общественные силы и дайте им больше полномочий. И власти шли на уступки. 

Вот такое активное вмешательство общественности в важнейшие сферы государственной деятельности всегда выступает неким упреком властям и грозит подрывом ее авторитета. Ведь государство, по идее, должно самостоятельно справляться со всеми своими обязанностями. А почти все газеты снова и снова настойчиво подчеркивали: нынешнее правительство не в состоянии эффективно руководить страной в сложных условиях военного времени. 

И обществу внушалась мысль, что назрела необходимость смены власти – вон как замечательно и успешно работают Военно-промышленные комитеты, Земгор и другие буржуазные общественные организации, уже взявшие на себя многие государственные функции.

Резкое недовольство всего класса российской буржуазии вызвали попытки правительства приступить к государственному регулированию частной экономики. Это были крайние вынужденные меры, вызванные войной. В подобных ситуациях к таким мерам всегда прибегают власти и в других странах. 

Аналогичное делали все правительства воюющих стран, в том числе и в союзных России государствах Антанты. Однако в России эти действия власти стали еще одним раздражителем в отношениях между буржуазией и царизмом.

Основным направлением мер по регулированию экономики была декларирована борьба с дороговизной и дефицитом производства. В ход были пущены командно-административные методы. Цены на сырье стали устанавливаться государством. Это было воспринято буржуазией как грубое нарушение их прав, как наступление государства на свободу предпринимательства и на принципы свободного рыночного ценообразования. 

Такие фиксированные цены – в рамках отдельной губернии – действительно деформировали рынок и совершенно не устраивали предпринимателей. Так, командующие войсками получили право запрещать вывоз из вверенного им района продовольственных товаров. Они могли устанавливать фиксированные цены и осуществлять меры по реквизиции, если товаровладельцы отказывались продавать по установленным ценам.

В качестве чрезвычайного экономического органа был создан в 1915 году Главный продовольственный комитет, собиравший информацию о запасах продовольствия. В ноябре 1916 года было принято постановление о введении продовольственной разверстки. Расчет за изымаемые продукты производился в твердых ценах. А в случае отказа сдавать по ним применялись реквизиции со снижением твердой закупочной цены на 15%. 

Все эти меры привели к тому, что не только столичная буржуазия, но и провинциальные ее круги, ранее весьма консервативные и аполитичные, стали втягиваться в политику. Теперь они также готовы были вступить в борьбу с правительством в защиту своих прав. 

Разговоры о необходимости смены царя и установления настоящей конституционной монархии открыто велись в штабах российской буржуазии. Дело не ограничивалось только обсуждением этой темы, готовились и конкретные планы по смещению Николая II. Составлялись и самые настоящие заговоры. Из представителей буржуазии в подготовке государственного переворота особенно был заметен лидер партии октябристов А.И. Гучков.

Была подобрана и подходящая для буржуазии замена Николаю II. Его младший брат Михаил полностью устраивал сторонников конституционной монархии. Он явно соглашался на роль номинального императора, при котором действовало бы правительство, назначаемое парламентом. А в Государственной Думе буржуазия рассчитывала занять доминирующие позиции. 

В ноябре-декабре 1916 года отношения буржуазных политиков и царского правительства обострились до крайностей. Стало ясно, что компромисс между ними теперь уже невозможен. В полном смысле буржуазия революцию не готовила, но готовилась к ней. Дворцовый государственный переворот был для предпринимательского класса более предпочтительным, так как не привел бы к потрясениям социального и экономического характера. 

Но возможные революционные действия буржуазные лидеры тоже брали в расчет и планировали использовать их в качестве инструмента. Так, крупный предприниматель, один из лидеров Прогрессивной фракции в Госдуме А. Коновалов говорил: «Правительство обнаглело до такой степени, потому что не видит отпора... Но стоит только проявиться двум-трем эксцессам революционного характера, и оно немедленно проявит свою обычную безумную трусость». 

Таким образом в начале 1917 года вопрос о приходе к власти буржуазии в России мог решиться двумя способами: либо Николай II отрекается от престола в полном смысле под дулом револьвера, либо в качестве оружия у виска выступят революционные потрясения, которыми и воспользуется буржуазия.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 14 июля