Россия, сентябрь 1812 года, нашествие Наполеона Бонапарта. Русская армия отступает от Москвы, город покидают местные власти, аристократия. За несколько недель до этого по указанию военного губернатора, управляющего городской гражданской частью, генерала от инфантерии и обер-камергера графа Ростопчина в городе расклеиваются пропагандистские афишки, в которых горожан призывают прийти на «Три горы» (район нынешней улицы Трёхгорный Вал), чтобы встать на защиту Москвы. Затем история приобретает неожиданный поворот.
«Москва наша мать. Она вас поила, кормила и богатила. Я вас призываю именем Божией матери на защиту храмов господних, Москвы, земли Русской. Вооружитесь, кто чем может, и конные, и пешие; возьмите только на три дни хлеба; идите со крестом: возьмите хоругви из церквей и с сим знамением собирайтесь тотчас на Трёх горах; я буду с вами, и вместе истребим злодея. Слава в вышних, кто не отстанет! Вечная память, кто жертвой ляжет! Горе на страшном суде, кто отговариваться станет! Граф Ростопчин. 30 августа».
Но сам граф на «Трёх горах» так и не появился. Тогда возле его дворца на Лубянке второго сентября собралась толпа людей, возмущенная тем, что власть бежит от французов. Дальнейшие отвратительные события художественно рассказаны Львом Толстым в романе «Война и мир». Напуганный скоплением народа Ростопчин дает указание своим ординарцам привести к нему двух арестованных несколько месяцев назад - сына купца второй гильдии Михаила Верещагина и учителя фехтования, француза Мутона.
«Ребята! - сказал Растопчин металлически-звонким голосом, — этот человек, Верещагин - тот самый мерзавец, от которого погибла Москва. — Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, — говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу; Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!», - цитаты из романа «Война и мир».
Ростопчин заставляет своих драгун начать внесудебную расправу. Солдаты рубят саблями Верещагина, толпа простолюдинов озверевает, рвет и топчет несчастных.
После того как Верещагин упал и над ним заколыхалась людская масса, Растопчин быстрым шагом проходит через дворец к заднему крыльцу, где ждали лошади. «Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть», - цитата из «Войны и мира».
В чем же была вина Верещагина? Он был профессиональным переводчиком и знал три языка. Несколько месяцев назад он перевел перевёл речи императора Наполеона к князьям Рейнского Союза и к королю Прусскому в Дрезден из иностранных газет, не пропущенных цензурой к распространению на территории Российской империи. Его друг, губернский секретарь Петр Мешков переписал эти переводы, они стали распространяться по столице и довольно быстро попали в руки полиции. Переводчика и переписчика нашли, арестовали и начали допрашивать, постоянно вовлекая в дело самых разных людей. Ростопчин в ходе следствия и выбора вариантов наказания для Верещагина и Мешкова, даже придумал целый заговор «мартинистов» против власти и пытался убедить в нем Александра I. Впрочем, все его конспирологические потуги остались без внимания императора.
После бегства Наполеона из России к рассмотрению дела Верещагина вернулись в 1813 году. Несмотря на смерть несчастного, шестой департамент Сената приговорил Верещагина к кнуту и каторге. Мешкова император простил в 1814 году. Дело было закрыто 25 ноября 1816 года. В 1816 году Александр I встретился с отцом Верещагина Николаем Гавриловичем, побеседовал с ним и одарил бриллиантовым перстнем и 20 тысячами рублей.
Есть свидетельства, что император высказал Ростопчину недовольство произведенной внесудебной расправой, в то же время отметив, что Верещагина было бы лучше повесить или расстрелять. Граф Ростопчин до конца жизни не выказывал никаких переживаний по поводу случившегося.
«Ходили слухи, и кажется в печати было передаваемо, что память о злополучной катастрофе Верещагина сильно подействовала на последние годы жизни его, что она смущала и тревожила его бессонные ночи, пугала видениями и так далее…Между всем этим, может быть, и смерть Верещагина осталась темным пятном в памяти его; но она не легла незагладимым и неискупимым грехом на совести его. Ни в письмах его, ни, сколько мне известно, в самых потаенных разговорах его с приближенными ему людьми (например, с Александром Яковлевичем Булгаковым, от которого мог бы я узнать правду), нигде не отозвалась трагическая нота, которая звучала бы угрызением совести и раскаянием. Посмотрите на него в Париже: он вполне и как будто без всякого отношения к минувшему, в совершенной независимости от него, жил Парижскою жизнью, жизнью текущего дня. Он следит за движениями его, посещает салоны и в них завоевывает слушателей себе, охотно посещает театры, особенно маленькие, в которых разыгрывают забавные и веселые пиесы; звучным и громким хохотом своим приветствует он остроумные глупости, с простотою и художеством высказываемые любимцем его, актером Потье (Potier). Встречал я его в Петербурге, между прочим, в салоне Свечиной, в Москве в салоне графини Бобринской, для которой тогда же были им написаны шутливые и остроумные: "Mes mеmoires, ou moi au naturel, еcrits en dix minutes", - писал П.А. Вяземский в своей работе «Характеристические заметки и воспоминания о графе Ростопчине».
Тело Верещагина разгоряченная толпа под крики и улюлюкание долго волочила по улицам Москвы. По одной из версий его похоронили вошедшие в столицу России французские солдаты.
Андрей Кирхин
*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
