Продолжаем серию публикаций о знаменитых деятелях судебной реформы Александра II. Сегодняшний материал посвящен одному из авторов судебной реформы Российской империи Дмитрию Александровичу Ровинскому.
В 1850-х годах Москвой управлял «Чурбан-паша». Так в народе называли свирепого, с замашками сатрапа московского генерал-губернатора графа Закревского. Граф, не стесняясь требовал от прокуроров и суда подчинению не государственным законам, а его личному желанию. Союзником его считался еще один старорежимный охранитель, министр юстиции граф Панин, упорно сопротивляющийся любым изменениям в судебной системе. Юные российские юристы, воспитанники Училища правоведения, будущая движущая сила реформ Александра II, пытались выжить в удушливой среде подьяческой клики взяточников, но выдерживали не все. Молодой Иван Аксаков, будущий светила русской журналистики, сбежал с государственной службы после одного прискорбного случая, когда развратного помещика, уличенного в мерзких преступлениях, сенаторы оправдали на том основании, что он «по милости царской сын барский».
Однако были среди молодой юридической поросли первой половины XIX века и те, кто, трудясь стоически, выдерживал тупость начальства, не запятнал себя казнокрадством и даже отстоял свое личное служебное достоинство. Таким был один из авторов судебной реформы Российской империи Дмитрий Ровинский.
Еще будучи начинающим юристом, он посещал городские тюрьмы и предавал публичности невероятные злоупотребления. К примеру, в Басманном судебном доме Дмитрий Александрович нашел настоящий могильник – семь полностью непроницаемых для солнечного света камер в подвале. В них басманный пристав бросал не сознавшихся после пыток арестантов, и один из таких несчастных, почетный гражданин по фамилии Сопов, просидев продолжительное время в могиле, ослеп. Ровинский предал огласке существование в полиции изощренных пыток, когда арестантов кормили соленой селедкой или подвешивали несчастных на дыбе. И, когда во второй половине 1950-х годов в России подул ветер перемен, Дмитрий Александрович был одним из тех, кто приложил все свои знания, умения и силы для того, чтобы превратить империю в современное европейское государство, где царил был закон, а само законодательство являлось одним из лучших и гуманных во всем мире.
Будучи убежденным противником телесных наказаний Ровинский, несмотря на конфликт со своим начальником графом Паниным, публично высказался против бесчеловечных «аракчеевских» многотысячных избиений шпицрутенами и предложил запретить все виды телесных наказаний, в коих справедливо подозревал завуалированную и крайне жестокую смертную казнь. Его доводы всегда были точны, наполнены конкретными примерами и цифровыми показателями. Сторонников сохранения «судебной азиатчины» в России он побеждал неопровержимыми аргументами. 17 апреля 1863 года в империи отменили это кровавое наказание.
Главным делом для Ровинского стало внедрение суда присяжных. Ему принадлежит честь официально поставить на очередь этот вопрос. Для подготовки аргументов «за» он взял записку графа Блудова, противника суда присяжных. Подробно разобрав блудовские аргументы, Дмитрий Александрович блистательно их опроверг и сегодня читать его записку очень познавательно.
«Предположение, что народ наш смотрит на преступление снисходительно и признает преступника «только несчастным» противоречит всем известному факту, что преступники, пойманные народом на самом месте преступления, поступают в руки полиции не иначе как избитые и изувеченные. Народ бьет пойманного преступника просто в виде наказания и потому единственное, что имеет никакого доверия ни к добросовестности полиции, которая может замять дело, ни к правосудию судей, которые на точном основании теории улик и совершенных доказательствах могут освободить гласного преступника от всякого взыскания», - из записки Ровинского в Государственную канцелярию к представлению вопроса о введении суда присяжных.
Некоторые части этой уникальной записки звучат сегодня очень актуально: «Правительство, может быть, не решится отдать на суд присяжных дела о так называемых преступлениях государственных, о преступления против цензуры. Но, если бы и эти преступления были отданы на суд общества, то нет сомнения, что оно и тогда бы выставило в лице своих присяжных заседателей людей порядка, которые бы гласно судили всякое бессвязное волнение и назвали бы настоящим именем то, что еще так недавно возводилось на степень государственного преступления. Конечно, такой суд, представляя разумную поддержку законной власти, разоблачил бы и все злоупотребления ее, но тем легче было бы предупреждать их, знакомясь с нуждами общества, идти во главе его и предлагать постоянно необходимые преобразования сверху, не дожидаясь требований их снизу».
Записка послужила исходным материалом для создания корпуса юридических документов, приведших в итоге, к включению суда присяжных в число «Основных положений» судебной реформы, утвержденных 29 сентября 1862 года.
Весной 1866 года Ровинского назначили прокурором московской судебной палаты, и на этом посту он закладывает традиции и школу новой прокуратуры, в свете утвержденных Судебных уставов.
Ровинский был не только выдающимся юристом, но и талантливым литератором и коллекционером. Его собрание гравюр Рембрандта считалось очень достойным, а коллекция русских лубочных изданий единственной в Европе. Он написал и издал массу научных трудов. И умер в 70 лет во время лечения, которому, впрочем, уделял гораздо меньше внимания, чем работе над своим очередным научным трудом.
Андрей Кирхин
*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
