Несмотря на политические успехи, после подавления мятежа Корнилова, Ленин требовал отказаться от стратегии дальнейшего расширения власти большевиков демократическом путем. Почему другие лидеры партии восприняли его призыв к госперевороту крайне негативно рассказывает в восемьдесят пятом материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.

Корниловский мятеж невольно помог самому радикально настроенному вождю большевистской партии — Владимиру Ленину. Он прямо писал: «достаточно было «свежего ветерка» корниловщины, обещавшего хорошую бурю», чтобы ситуация изменилась в пользу сторонников второй пролетарской революции. 

В этой фразе слышится даже радостная нотка: он ведь оказался прав в полемике с оппонентами. Ленин столько раз пугал демократов «контрреволюцией», которую всё никак никому не удавалось обнаружить и которую вокруг стали считать «мифической угрозой». И вот она — контрреволюция — явилась в образе Корнилова. 

Совместными усилиями мятеж удалось подавить. В благодарность своим временным союзникам за помощь Временное правительство освободило сидевших в тюрьме по делу об июльских событиях Л. Троцкого, Г. Зиновьева, А. Луначарского, А. Коллонтай и других. Всего было освобождено 140 человек. 

Казалось бы, корниловщина сплотила все революционно-демократические силы: выпад справа был отбит. И даже сам Ленин заговорил о возможности компромиссов, то есть. о союзе большевиков с эсерами и меньшевиками. В таком случае, писал он в работе «О компромиссах», гражданская война была бы в России невозможной. Эта статья написана сразу после мятежа 1 сентября.

Предложенную Лениным тактику поддержало и руководство партии большевиков. Они уже приняли решение участвовать в Демократическом совещании и в создаваемом представительном органе — Предпарламенте.

Но совершенно неожиданно 15 сентября ЦК большевиков получает от Ленина два письма: «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». Содержание этих писем вызвало буквально шок у членов ЦК. Ленин полностью отказался от идеи компромиссов и мирного развития революции. Он предложил «на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и в Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства». 

Какое восстание!? Эффект от этих писем был такой же, как в апреле, когда Ленин впервые сформулировал задачу перехода ко второму этапу революции. Он тогда встретил полное непонимание своих товарищей. Абсолютно то же самое произошло и в этот раз. Другие лидеры большевиков были не готовы к такой постановке вопроса. 

Начиная с февраля, когда в России установился демократический режим, члены большевистской партии находились в атмосфере полной свободы слова и свободы политических действий. Против них не применялось насилие или ограничение прав, потому они и не понимали, против кого и против чего надо поднимать вооруженное восстание. 

Все эти месяцы все важнейшие вопросы решались с помощью демократических механизмов, царила представительная и прямая «митинговая демократия». И большевики втянулись в эти процессы, успели привыкнуть. Они многократно наблюдали за тем, что успеха в демократической обстановке достигался главным образом силой слова, силой убеждений. Только убедив в своей правоте народные массы, можно было достичь своих целей. 

Большевики очень поднаторели на этом агитационном поприще и часто одерживали победы на митингах и различных представительных форумах. Среди них было много весьма талантливых ораторов. 

В итоге можно было говорить о том, что, используя демократические процедуры, большевики за прошедшие месяцы добились намного большего, чем любая другая партия. Да, по-прежнему более влиятельной оставалась партия эсеров, но это и было естественным для аграрной по составу населения страны. 

Однако положительная динамика роста численности и влияния партии большевиков была рекордной. Численность их партии возросла к осени десятикратно по сравнению с теми 24 тысячами членов, которые насчитывались в марте. Всё больше Советов рабочих и солдатских депутатов становились большевистскими, то есть фракции этой партии в них начинали доминировать.

Таким образом, нацеленные тем же Лениным на завоевание доверия масс, большевики добивались на этом пути больших успехов. И потому они всерьез собирались и дальше так действовать. Демократия им нравилась. Она, как им казалось, вела их к победе. 

Причем под победой большинство членов этой партии понимали не монополию на власть, а сотрудничество на равных с другими социалистическими партиями. И в Демократическом совещании они собирались участвовать точно так же, как и другие партии.

И вот на таком фоне, в разгар большой работы партии по привлечению на свою сторону народных масс, их вождь вдруг призывает к вооруженному восстанию. Эта идея совершенно не вписывалась в настроения руководителей ЦК и активистов партийных организаций.

А Ленин во втором письме уже разрабатывает детали восстания: «Мы должны организовать штаб повстанческих отрядов, … окружить Александринку, занять Петропавловку, арестовать генеральный штаб и правительство,… мы должны мобилизовать вооруженных рабочих, занять сразу телеграф и телефон, поместить наш штаб восстания у центральной телефонной станции и т.д.»

По получении писем Ленина ЦК партии большевиков срочно собрал чрезвычайное заседание. В обсуждении приняли участие все ведущие большевики. Они были единодушны: ни о каком восстании не может быть и речи. Рекомендации Ленина были решительно отвергнуты. Более того, тут же было единогласно решено: эти письма нельзя публиковать и даже показывать рядовым партийцам, дабы не сбивать их с толку и не вносить сумятицу в их настроения. Постановили: письма Ленина сжечь.

В единогласно принятой резолюции говорилось: «ЦК, обсудив письма Ленина, отвергает заключающиеся в них практические предложения, призывает все организации следовать только указаниям ЦК и вновь подтверждает, что ЦК находит в текущий момент совершенно недопустимым какие-либо выступления на улицу...»

Да, действительно, сложно было объяснить членам партии подобную метаморфозу. Еще полмесяца назад рядовых большевиков призывали на борьбу против корниловщины, которая-де «идет войной на наши демократические завоевания». 

И они откликнулись, они вступили в ряды Красной гвардии, взяли в руки винтовки, которые им раздал Керенский, и выступили на защиту демократии. И вдруг их призывают теперь тоже стать мятежниками и свергнуть с оружием в руках демократическую власть. 

Это было как минимум непонятно партийным массам и даже неприемлемо. Они ведь всерьез воспринимали слова своего вождя о том, что их партия, как и все другие, поборница народовластия, то есть. демократии. Они в это свято верили. Таким образом, идею насильственного государственного переворота в партии не приняли.

Продолжение читайте на сайте 2 июля