После успешного переворота у большевиков возникли сложности при формировании нового правительства. О попытках сохранить в стране демократические принципы после октября 1917 года рассказывает в девяносто первом материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.

Октябрьский переворот поначалу удался большевикам только в военном смысле: в центре событий у них сложился большой перевес сил в лице гарнизона и Красной гвардии, Временное правительство было насильственно свергнуто, а министры арестованы. Удалось отбить и попытку Керенского двинуть на Петроград войска. 

Однако об окончательной победе говорить было пока еще рано. Очень сложная ситуация складывалась в политической сфере. Российское общество, глубоко впитавшее за восемь месяцев революции принципы демократизма, совсем не собиралось отходить от них. Переворот большинство восприняло как технический момент борьбы за лидерство и за новый партийный состав власти. Потому и реакция на эти события оказалась относительно слабой.

А в том, что новый вариант формирования правительства будет в основе своей соответствовать демократическим принципам, почти никто не сомневался. Все ждали предложений лидеров политических сил о проектах распределения портфелей в новом правительстве. То, что оно будет многопартийным, представлялось большинству граждан само собой разумеющимся.

И потому шоком для всех явилось утверждение на II съезде Советов нового Временного правительства — Совета народных комиссаров — только из большевиков. Остальные социалистические партии ведь покинули съезд, отказавшись участвовать в «большевистской авантюре». 

Правда, осталось левое крыло партии эсеров, которых Ленин и предложил включить в состав правительства. Однако они отказались. Причем как раз из соображений того, что такой шаг оттолкнет от новой власти другие советские партии, сожжет мосты для переговоров. В качестве такого мостика они предлагали себя, то есть и они, поддерживая во многом большевиков, не мыслили новую власть из представителей двух партий, а уж тем более из членов одной партии.

Но даже после того, как стал известен состав нового правительства, многие стали думать, будто эта мера вынужденная и временная, что большевики сформировали Совнарком только из своих людей, лишь на время, чтобы не оставить столицу и страну в положении безвластия. Всем было ясно, что сейчас наступит время переговоров.

И такие переговоры начались.

Толчком к переговорам послужил ультиматум Викжеля-Исполкома профсоюза железнодорожников, который к этому времени полностью контролировал положение на железнодорожном транспорте. 

Викжель объявил II съезд Советов незаконным, так как на нем не оставалось кворума после ухода с него меньшевиков и эсеров. Соответственно железнодорожники отказались признать законность избранных на съезде ВЦИК и правительства. 

Лидеры Викжеля потребовали создания «однородного социалистического правительства» от большевиков до народных социалистов и добились того, что Ленин не стал без их согласия назначать наркома по железнодорожным делам. 

С Викжелем и его требованиями большевики вынуждены были считаться, так как руководители этого исполкома угрожали полностью прекратить железнодорожное движение в стране, и они реально имели возможность сделать это.

Эсеры и меньшевики были готовы разделить с большевиками власть, но только при выполнении одного принципиального условия: в правительство ни в коем случае не должны были входить Ленин и Троцкий.

И большевики согласились продолжить переговоры на этих условиях, то есть готовы были пожертвовать своими лидерами. Такое решение принял ЦК РСДРП(б) 29 октября. Правда, на этом заседании Ленин и Троцкий не присутствовали. Председатель ВЦИК Каменев объяснил эту уступку тем, что «на первом месте стоит программа правительства и его ответственность, а отнюдь не личный его состав».

Вместо Ленина на пост председателя правительства предлагалась кандидатура лидера эсеров Чернова, с чем также согласился Каменев. Таким образом, в ЦК большевиков возобладала идея достижения соглашения с другими социалистическими партиями во имя укрепления новой советской власти.

В формируемом правительстве большевикам отводилось по одному варианту 40% мест, по другому — всего 5 портфелей из 18. И на эти варианты готовы были согласиться переговорщики от большевиков. 

Но все это — до появления Ленина. Появившись в ЦК, он, как уже часто бывало, резко переломил ситуацию, выступив категорически против соглашения с правыми социалистами и против утраты ведущих позиций в планируемом правительстве. 

Ленин заявил своим оппонентам: «Если будет ваше большинство — берите власть в ЦИК и действуйте, а мы пойдем к матросам». Эта заявление возымело действие: активисты большевистской партии не хотели раскола и, как всегда, уступили Ленину. 

Теперь требования большевиков на переговорах с Викжелем ужесточились: они настаивали на том, чтобы им было отведено в новом составе правительства не менее половины портфелей, и чтобы Ленин и Троцкий были обязательно в него включены. С таким вариантом, разумеется, были не согласны представители эсеров и меньшевиков. Переговоры зашли в тупик, а затем — вовсе прерваны.

Подобным оборотом были недовольны многие видные большевики, всё ещё считавшие, что новая власть должна выглядеть максимально демократической, и потому они не могли принять идею однопартийного правительства. В знак протеста против срыва переговоров и прекращения поиска компромиссов с другими советскими социалистическими партиями Каменев, Зиновьев, Ногин, Рыков и Милютин выходят из состава ЦК и из правительства. 

Спасли ситуацию те эсеры из левого крыла, которые не ушли со II съезда Советов и склонялись к сотрудничеству с большевиками. За это их всех исключили из эсеровской партии, и они стали создавать свою отдельную партию — левых эсеров — во главе с Марией Спиридоновой. К 9 декабря переговоры большевиков с ними закончились тем, что левые эсеры получили в новом составе правительства пять портфелей и двух наркомов без портфелей, но с правом решающего голоса.

Итак, демократические приличия отчасти были соблюдены: Совнарком стал многопартийным коалиционным правительством. Правда, его составляли всего две партии, но других союзников у большевиков не нашлось. 

Остальные партии полагали, что большевистская «авантюра» скоро закончится — после проведения выборов в Учредительное собрание — и потому не хотели портить свою репутацию демократов сотрудничеством с переворотчиками. Судьбоносные выборы должны были состояться уже в ноябре.

Продолжение читайте на сайте 13 августа