После октябрьского переворота большевики предприняли попытку перепридумать правосудие. В новообразованные суды старались не принимать на работу не только профессиональных судей, но даже людей с юридическим образованием. Как начинался этот радикальный эксперимент рассказывает в сотом материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.
Со сменой власти в октябре 1917 года естественным образом должны были проводиться реформы всех её ветвей. Под реформами обычно принято понимать совершенствование и развитие прежних систем власти, преобразование их в прогрессивном направлении.
Однако, советская власть обозначила Октябрьскую революцию как самую радикальную и беспрецедентную в мировой истории, которая имела целью не улучшение и реформирование прежних властных структур и права, а их полную ликвидацию.
Руководители правящей партии не хотели принимать эстафету от предыдущих поколений, так как считали, что все прежние государства обеспечивали господство эксплуататорских классов над трудящимися, а право также служило исключительно этой цели.
Весь накопленный мировой и отечественный исторический опыт в сфере государства и права новой властью России был принципиально отринут. Всё предыдущее отрицалось, подлежало слому и предавалось забвению. Оно не могло выступать даже фундаментом для нового здания права и государственности. Решено было создавать всё с нуля.
Так, про судебную систему глава Советского правительства В. Ленин писал: «безусловной обязанностью пролетарской революции было не реформировать судебные учреждения… а совершенно уничтожить, смести до основания весь старый суд и его аппарат. Эту необходимую задачу Октябрьская революция выполнила, и выполнила успешно».
Но вместо уничтоженной судебной системы необходимо было создавать новые судебные учреждения. Запросы на правосудие в обществе существуют всегда, особенно в периоды «смуты».
В регионах местные советы уже столкнулись с острой необходимостью безотлагательного появления судебных органов. И они вынуждены были приступить к их созданию.
Процесс пошел стремительно и стихийно. Суды создавались под разными наименованиями: революционные, народные, социалистические и другие. Местные советы сами избирали состав судов и наделяли их полномочиями в меру своего понимания проблемы.
Как правило в судьи попадали люди, преданные новой власти и доказавшие это на деле в ходе революционных событий. Им и доверяли вершить суд, а основанием их решений были не законы, полностью отмененные Советской властью, а «революционное правосознание» пролетарских судей.
В ход пошло и «обычное право». В ряде постановлений губернских советов прямо указывалось, что в новый суд не могли быть включены люди с юридическим образованием. Мотив таких решений заключался в том, что все юристы в России получили это образование в царские времена, когда всё право было якобы нацелено на создание неравноправия для трудящихся и служило классовым интересам помещиков и буржуазии.
В целях упорядочения этого стихийного процесса и был выпущен Декрет о суде № 1 от 22 ноября 1917 года.
Декретом упразднялись все существовавшие ранее судебные учреждения: окружные суды, судебные палаты, Правительствующий сенат, военные и морские, а также коммерческие суды.
Действие института мировых судей приостанавливалось до замены этих судей местными судами, избираемыми «на основании прямых демократических выборов». Все гражданские дела, цена иска по которым не превышала 300 рублей, а также уголовные дела, наказание по которым не превышало двух лет лишения свободы, объявлялись подведомственными местным судам.
Местные суды состояли из постоянного судьи и двух очередных народных заседателей. Состав суда избирался местными Советами. Предварительное следствие осуществляли единолично судьи. Для рассмотрения жалоб на решения местных судов и ревтрибуналов созывались уездные, а в столицах — столичные съезды местных судей.
Институты судебного следствия, прокурорского надзора и адвокатуры также упразднялись. Производство предварительного следствия возлагалось на местных судей, а функции обвинителя и защитника могли исполнять «все не опороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами». При этом никакие ограничения не упоминались и поэтому выступать по делу мог любой человек, присутствующий на суде, в том числе и заинтересованный в исходе дела.
Для разрешения споров гражданско-правового характера и уголовных дел частного обвинения предусматривалось создание третейских судов, порядок деятельности которых должен был регулироваться специальным декретом.
Кроме местных судов учреждались и революционные трибуналы «для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и её завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародёрством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и прочих лиц».
Революционные трибуналы создавались в составе председателя и шести заседателей, избираемых губернскими или городскими Советами. Для производства по делам, подсудным трибуналам, при соответствующих Советах организовывались следственные комиссии.
Местные советы, будучи радикальнее центра, еще до выхода данного декрета при создании своих судов, категорически запрещали им опираться на законы царского и Временного правительств. Они считали их полностью отмененными советской властью.
Декрет тоже не до конца решил вопрос о том праве, которое должны были применять вновь создаваемые суды. Однако он допускал выборочное использование прежних законодательных актов.
В документе о старом законодательстве говорилось: «Местные суды решают дела именем Российской Республики и руководятся в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию».
При этом отменёнными признавались все ранее изданные законы, противоречащие декретам ВЦИК и СНК РСФСР. Отменялись также и те старые законы, которые не соответствовали программам-минимум Российской социал-демократической рабочей партии и партии социалистов-революционеров.
Декрет о суде № 1 вызвал протесты всего судейского сообщества России.
Сенат принял постановление об оценке Декрета № 1, в котором назвал «преступными действия лиц, именующих себя народными комиссарами». Поэтому, «не признавая законной силы за распоряжениями каких бы то ни было самочинных организаций», Правительствующий Сенат принял решение «неуклонно исполнять впредь до решения Учредительного собрания об образовании власти в стране возложенные на Сенат законом обязанности».
О своём неприятии положений Декрета заявили также Московский окружной суд, Петроградская и Московская адвокатуры. Современники отмечали: «Во всей Москве не нашлось ни одного судьи, который стал бы продолжать работу после издания нового декрета о суде».
Однако Военно-революционный комитет Петрограда во исполнение декрета уже 25 ноября 1917 года распорядился «закрыть Сенат, установить охрану и никого без пропуска ВРК внутрь не пропускать».
На местах, в тех регионах, где Советы брали власть в свои руки, данный декрет реализовывался на практике. Весной 1918 года старая система судебных учреждений России была ликвидирована.
Продолжение читайте на сайте 15 октября
