Ежегодно 29 марта отмечается День специалиста юридической службы в Вооруженных Силах России – профессиональный праздник военных юристов, установленный Указом Президента РФ № 549 от 31 мая 2006 года «Об установлении профессиональных праздников и памятных дней в Вооруженных Силах Российской Федерации». В новой публикации мы напомним, что учредителем школы «для образования военных законоведов» по праву считается император-реформатор Петр I.

С момента воцарения Петра I в стране начинается эпоха масштабных реформ и коренных преобразований, которые затронули практически все стороны общественной и государственной жизни. Одной из наиболее значимых сфер, где преобразования Петра I проявились с особой остротой, стала военная организация и всё, что с ней связано, включая вопросы правового регулирования деятельности армии и флота. Именно в этот период формируется особая система военной юстиции, которая не только закрепила порядок отправления правосудия внутри вооружённых сил, но и во многом повлияла на развитие российской правовой культуры в целом. Прежде всего необходимо отметить, что военные реформы Петра I опирались на западноевропейский опыт, но не являлись механическим заимствованием: царь стремился адаптировать лучшие образцы европейской военной практики к нуждам и особенностям России. Наряду с развитием новых воинских частей и внедрением сложной системы обучения офицерских кадров именно в петровскую эпоху появились первые обобщённые письменные нормативные акты, регулирующие порядок наказаний, судопроизводства и всей дисциплинарной практики в армии.

Причины реформы военных судов

Уже в конце XVII века Российское государство всё более убеждалось в том, что старая система полкового правосудия, основанная на традиционных нормах «Соборного Уложения» 1649 года и отдельных указах, не отвечает насущным потребностям современной регулярной армии. Практика того времени показывала, что при существенном расширении состава войск, увеличении количества армейских подразделений и их рассеянности по обширным территориям страны требовалась чётко выстроенная и единообразная правовая основа, гарантирующая одинаковую судебную процедуру и порядок несения службы. Пётр I наблюдал такие образцы в шведской армии, в прусской и отчасти во французской, где уже существовали специальные военные кодексы, устанавливающие порядок поведения солдат и офицеров, систему поощрений и наказаний, а также принципы деятельности военных судов. Одной из значимых точек отсчёта в становлении российской военной юстиции стало появление в 1715 году Воинского артикула (полное наименование – «Артикул воинский»), который иногда в источниках фигурирует как «Воинские артикулы». Это законодательное новшество вошло в российскую историю как обширный кодекс воинского права, призванный организовать и унифицировать всю область армейского правосудия.

Подготовка Воинского артикула велась по инициативе Петра I при тесном взаимодействии с иностранными специалистами, в частности офицерами, которые на практике были знакомы с западными военными уставами, в том числе шведскими «Krigsartiklar». При этом сам Пётр лично просматривал проекты статей, вносил правки, а затем широко обсуждал предстоящее законодательство в своем окружении. Конечная структура Воинского артикула отразила сложный компромисс между заимствованными положениями и исконной русской правовой практикой, что позволило документу стать по-настоящему рабочим инструментом в руках военного командования.

Текст артикула (см.: Полное собрание законов Российской империи. Собрание Первое. Том V. 1715. № 2876) содержал предписания о порядке разбирательства военных преступлений, описывал систему наказаний, которая носила весьма жёсткий характер, и предусматривал меры как физического, так и позорящего воздействия, включая телесные наказания и унижение провинившихся перед строем. В то же время в артикулах были заложены основы определённого судебного процесса, подразумевающего сбор улик, опрос свидетелей, процедуру обжалования и участие офицеров в вынесении приговора. Особая значимость Воинского артикула заключается в том, что он стал своего рода промежуточным звеном между традиционной военной дисциплиной, которая в России во многом регулировалась обычным правом и уставами царской администрации, и более систематизированным корпусом военного законодательства, который сформировался позднее, в частности, в виде Военного устава 1716 года. Собственно, сам Устав, который иногда именуют Уставом воинским, был издан уже в 1716 году (см.: Полное собрание законов Российской империи. Собрание Первое. Том V. 1716. № 2883) и представлял собой более общую нормативную базу, включающую широкий спектр вопросов военной службы. Воинский артикул и Военный устав, таким образом, дополняли друг друга: первый определял принципы правосудия, виды наказаний и общую логику судебного процесса, а второй описывал общий порядок несения службы, иерархические структуры, рапортную дисциплину, распорядок внутренней службы и тому подобные аспекты, касающиеся повседневной жизни армии. Однако, если Воинский артикул можно охарактеризовать как свод норм уголовно-правового и процессуального характера применительно к армии, то Устав расширял эти рамки и вёл речь о стратегическом управлении, организации войск, нормах поведения офицеров и нижних чинов, а также о системе обучения.

Именно взаимодополняющий характер этих двух документов способствовал формированию основ военной юстиции, которая обеспечивала, с одной стороны, дисциплину и порядок, а с другой – унифицированную процедуру рассмотрения споров и преступлений в армии. Важным отличием петровских законодательных актов от прежней практики стало стремление закрепить в них идеологическую составляющую, исходящую из задач «государственного блага» и «общего интереса».

Новая русская армия

Пётр I хотел создать в России регулярную, дисциплинированную и хорошо обученную армию европейского типа, и это требовало не только вооружить солдат и обучить их строевым приёмам, но и выработать у них новое отношение к службе как к высокому долгу перед державой. Воинский артикул и Военный устав устанавливали строгие критерии поведения офицера и солдата, вводили новые нормы воинской чести, которые впоследствии были развиты в армейской среде. Нельзя сказать, что всё это проходило безболезненно: суровые наказания, закреплённые в Артикуле, вызывали страх и зачастую были неразборчивы к индивидуальным особенностям провинившегося. В то же время определённая регламентация судопроизводства позволяла избежать произвола командиров и ослабляла практику казней «по воле начальства», которая во многом господствовала в допетровское время. Пётр стремился усилить зависимость офицеров и солдат от государства, а не от личной воли феодала или командира, и именно жесткая правовая регламентация дисциплинарных взысканий и уголовного преследования представлялась ему средством достижения этого.

В дальнейшей эволюции военного права огромное значение имело создание первых военно-юридических школ, о которых упоминают многие современники и исследователи эпохи. Эти школы, возникшие не сразу, а уже в ходе реформ, должны были готовить специалистов, знакомых со всеми тонкостями нового военного законодательства, а также развивать навыки судебного делопроизводства в армии. Первые шаги в сторону специальной подготовки военных юристов предпринимались уже в начале 1710-х годов, когда при Головинском дворе и некоторых полках стали появляться своеобразные «канцелярии» с преподаванием основ права и языков (прежде всего немецкого и шведского, поскольку многие документы переводились именно с этих языков). С 1715 года, параллельно с подготовкой окончательной редакции Воинского артикула, в Петербурге начали работать особые классы, где офицеры и писари изучали правила судопроизводства, установленные новым законом. Это не были полноценные высшие учебные заведения в современном понимании, но именно там формировался костяк будущего корпуса военных юристов, которые умели разбираться в структуре судебного процесса, процедуре допроса, порядке ведения протоколов заседаний. Впоследствии подобная практика получила развитие уже при Екатерине II, когда стали создаваться и оформляться в более современном виде специализированные кадетские корпуса и высшие военные учебные заведения с юридическими классами. Но нельзя не признать, что фундамент для подобной профессионализации военной юстиции был заложен именно при Петре I.

Новые школы, пусть и в зачаточном виде, воспитывали особое сословие правоведов при армии, люди которых не только обслуживали текущее делопроизводство, но и закладывали основы теоретических знаний в области военного права. При этом Пётр был крайне заинтересован, чтобы в России появлялись профессионалы, способные анализировать и совершенствовать введённые нормы, а не слепо копировать иностранные уставы. В этом отношении показателен тот факт, что в ходе реформ Пётр I неоднократно привлекал к обсуждению судебных вопросов не только военных, но и гражданских чиновников – людей, знакомых с различными правовыми традициями. Своим окружением он подчёркивал необходимость комплексного подхода: офицер, который судит нижних чинов, обязан понимать суть законов и уметь логически мыслить, а не просто руководствоваться привычными нормами наказания. В указах Петра I по организации военных судов постоянно подчёркивалась значимость тщательного «исследования дела» – сбора свидетельских показаний, изучения доказательств – чтобы снизить риск несправедливого осуждения или злоупотребления властью. Такой принципиальный поворот к более формализованной и документально зафиксированной процедуре рассмотрения воинских преступлений отчасти продолжал старую русскую традицию расследований, заложенную ещё в «Уложении» 1649 года, но теперь она получила качественно новый уровень детализации применительно к нуждам регулярной армии.

Конечно, в повседневной практике все эти нововведения встречали массу препятствий: офицеры порой не имели достаточной подготовки, чтобы разбираться в тонкостях устава; суды могли быть формальными; жестокие наказания при определённых обстоятельствах допускались без должного расследования. Тем не менее факт появления подобных правовых норм и первых военно-юридических школ свидетельствует о том, что российское государство взяло курс на систематическое развитие военной юстиции. И, если сравнивать этот период с предшествующим, то изменения были радикальными: ещё в начале XVIII века в традиции полковой юстиции суд и казнь могли состояться по указанию начальника, часто безо всякого юридического оформления; теперь же, согласно новому законодательству, требовалось вести протокол, заслушивать показания, оформлять приговор. Эти формальности, возможно, часто нарушались, но их существование всё же устанавливало определённые рамки, выходить за которые становилось всё опаснее для самих командиров.

Новая империя – новый суд

Необходимо также отметить, что реформа военной юстиции в эпоху Петра тесно связана с представлением царя о новой роли армии в государстве. В результате Северной войны (1700–1721) Россия стала крупной военной державой, и Пётр стремился законодательно закрепить те институты, которые и дальше могли бы поддерживать силу государства. Новые принципы военной службы, увеличенное количество обученных офицеров, открытое взаимодействие с западными военными специалистами – всё это служило для Петра способом вдохнуть новую жизнь в аппарат управления. Пока старая боярская знать сопротивлялась или привыкала к новшествам, государь делал ставку на «новых людей», выходцев из разных сословий, но с хорошим военным образованием. Военная юстиция, в свою очередь, должна была воспитать в этих людях чувство справедливого, но и неизбежного наказания за проступки, укрепляла воинскую дисциплину и подчёркивала верховенство государственной воли над личными привилегиями. Но, разумеется, нельзя забывать о том, что петровская эпоха была временем колоссального напряжения сил общества и государства. Принятие Воинского артикула и Военного устава, а также последующие усилия по их внедрению легли тяжким бременем на широкие слои населения. Рекрутские наборы, которые проводились регулярно и порой массово, постоянно нуждались в поддержании твёрдого порядка. Многие случаи неповиновения власти или дезертирства пресекались жестокими наказаниями. Часто на местах справедливость перевешивалась страхом и стремлением продемонстрировать лояльность к царским предписаниям. Тем не менее даже в этих непростых условиях возникали прецеденты, когда судебные органы старались придерживаться новых норм, осуждая неоправданно жестокие поступки офицеров или требуя пересмотра спорных приговоров.

Появляющиеся в петровскую эпоху уставные нормы и соответствующее делопроизводство становились шагом вперёд к признанию определённых прав и гарантий военных служащих. Впрочем, российская традиция военного управления ещё долго оставалась противоречивой. С одной стороны, законодательство Петра I формально требовало высокого уровня правовых навыков и умений судей, приписывало к их обязанностям строгое следование процедуре. С другой стороны, в условиях широкомасштабных боевых действий, острого дефицита времени, а нередко и личных конфликтов внутри армии, суды далеко не всегда функционировали по предписанной схеме. Особую проблему представляла и слабая грамотность населения: даже среди офицерства далеко не все умели свободно читать и писать, а о солдатах говорить нечего. Это затрудняло внедрение сложных правовых норм, которые требовали составления протоколов, ведения отчётности и хранения свидетельств. Тем не менее историческая ценность Воинского артикула 1715 года остаётся бесспорной: он явился важнейшим этапом в переходе от традиционной системы военного правосудия, базирующейся на обычае и фрагментарных указах, к кодифицированному законодательству, регулирующему все аспекты деятельности вооружённых сил.

Продолжение следует

Андрей Кирхин

*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора

*Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены