Владимир Новиков, обозреватель РАПСИ

Руководство Московской городской избирательной комиссии (МГИК) 4 сентября направило в нижестоящие столичные избиркомы (127 территориальных и 3603 участковых) разъяснения по "принципиальным, юридическим и организационно значимым моментам, обеспечивающим легитимность процедуры голосования", написала в среду газета "Ведомости". В переводе на человеческий язык, многочисленным учителям, врачам, сотрудникам разных этажей управленческой вертикали было велено провести внеочередные выборы городского головы в полном соответствии с действующим законодательством. Авторы указаний особо подчеркнули важность беспрепятственной работы на участках членов комиссий с совещательным голосом (как правило, это представители штабов кандидатов на выборную должность), независимых наблюдателей и журналистов.

Полупубличная инициатива МГИК при всей ее правовой двусмысленности (получается, раньше выборы организовывались и проводились, мягко выражаясь, не совсем честно?) похвальна. Однако 8 сентября голосование намечено не только в Первопрестольной, но и в таких электорально-неспокойных регионах, как Московская область, Екатеринбург и Ярославль. Местные избирательные комиссии  почин московских коллег пока не подхватили. Наблюдателей на периферии будет много меньше, чем в столице (да и в Москве примерно 4 тысяч человек не хватает, чтобы покрыть все участки). Поэтому сейчас уместно составить перечень самых распространенных на практике фальсификаций и злоупотреблений, применяемых в ходе процедуры голосования и подсчета голосов.

Полезен он будет и тем, кто придет понаблюдать за ходом выборов на участки в Москве. Ведь указания указаниями, но ни одна управленческая система не застрахована от своеобразного эксцесса исполнителя. Главный начальник ведь для рядовых избиркомовцев – не кандидат в мэры от партии власти и даже не председатель городской комиссии со своими "добрыми советами", а куратор из районной управы, чье административное кредо часто – привычно выслужиться. Притом, что формально уголовная ответственность таким "услужливым дуракам" не грозит, поскольку субъектами уголовной статьи 142.1 "Фальсификация итогов голосования" являются не они, а все те же исполнители на местах – учителя, врачи да мелкие клерки.

Фото Виталия Белоусова, РИА Новости

Следим за руками

Самый известный и наиболее визуально распознаваемый способ повлиять на результаты участкового голосования – вброс бюллетеней. Подавляющее число видеороликов наблюдателей и кадров со стационарных камер наблюдения с участков декабря-2011 (последние выборы в Госдуму) наглядно демонстрировали и сами вбросы, и их многочисленные неудавшиеся попытки.

Кто делает: член участковой комиссии вместе со сторонним злоумышленником.

Как делает: вброс пачки бюллетеней не имеет никакого смысла без корректировки данных в списках избирателей. Недостаточно просто ловкости рук и сноровки для того, чтобы незаметно для окружающих опустить в ящик для бюллетеней пачку бумаги с нужными отметками. Для полной легитимизации вброса необходимо расписаться в книгах за число избирателей, равное числу вброшенных бюллетеней. Либо же на это число должен быть увеличен дополнительный список. Он состоит из тех, кто по закону "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ" имеет право голосовать не по месту постоянной регистрации.

В противном случае при выемке из урн для голосования лишние бюллетени признаются по закону недействительными и должны погашаться.

Как ловить: в буквальном смысле, за руку. Эксперты утверждают, что пачку, уже попавшую в урну для голосования, гораздо сложнее отследить при выемке и подсчете. Урну ведь перед вскрытием можно встряхнуть, чтобы вброшенные бюллетени перемешались со всеми остальными. Да и внести необходимые записи в книгу учета избирателей без лишних свидетелей для опытного члена комиссии достаточно просто. Особенно если на участке нет независимых наблюдателей или членов комиссии, знающих все тонкости избирательного процесса и не желающих участвовать в преступной деятельности.

Поэтому злоумышленника следует подкарауливать непосредственно на месте преступления, около урны для голосования, а при вбросе – фиксировать руку нарушителя с пачкой бумаги, при этом громко зовя полицию и привлекая внимание окружающих. Получается это, если посмотреть все те же видео прошлых лет с участков, в 1-2 случаях из 100, причем у лиц не тщедушного телосложения.

Для ясности повторюсь: на тех участках, где наблюдателей нет вовсе, осуществить вброс так же просто, как выпить чашку кофе. Стационарные видеокамеры не спасут.

Вращаем карусели

Французское слово, вот уже три века означающее популярный детский аттракцион, на новорусском выборном жаргоне обозначает еще одну разновидность уголовного преступления, при помощи которого данные голосования на участках можно существенно скорректировать в нужную злодеям сторону.

Кто делает: группа из нескольких десятков граждан или лиц неопределенного гражданства и происхождения совместно с минимум одним членом участкового избиркома.

Как делает: в определенный момент к конкретному сотруднику избирательной комиссии как по команде выстраивается очередь людей (нередко это вчерашние гости столицы, работающие в сфере ЖКХ и благоустройства). Избиркомовец на основании нормы закона "Об основных гарантиях…", позволяющей в ряде случаев голосовать на участке лицам, не прописанным на его территории (к примеру, сотрудникам предприятий с непрерывным производственным циклом), вносит их данные в дополнительный список избирателей, и выдает бюллетени. Либо же все происходит совсем цинично: "карусельщики" получают бюллетени за совершенно посторонних избирателей. После успешного голосования группа организованно перебазируется на соседние участки.

Как ловить: сразу оговорюсь – на выборах мэра Москвы такая фальсификация, скорее всего, в этот раз применима с трудом. В конце августа Мосгоризбирком запретил нижестоящим комиссиям вести любые дополнительные списки избирателей. Причем запрет распространился, в том числе, и на членов избиркомов с правом решающего голоса, работающих в комиссиях не по месту жительства. Таковым, несмотря на письменные заявления и угрозы обратиться в суд, по "месту работы" проголосовать не дадут, предложив взамен на час-другой отлучиться с места прохождения воскресной службы и доехать до комиссии по месту постоянной регистрации.

Кроме того, из Избирательного кодекса города Москвы этим летом исключены нормы об открепительных удостоверениях. По факту же документы такого типа московскими избиркомами выдавались. Но их было ничтожно мало - около 10 тыс. на весь город с числом зарегистрированных избирателей свыше 7 млн. человек. Поэтому использовать такие документы именно для фальсификаций, при помощи которых можно существенно повлиять на результат волеизъявления, в нынешней кампании бессмысленно. Правда, по столице ходят слухи, что часть бюджетников (например, врачей поликлиник) открепительными все-таки добровольно-принудительно, под роспись, одарили. Очевидно, технология используется некоторыми кураторами участковых избиркомов, что называется, по старой памяти – на всякий случай.

В других регионах, как мы уже установили, комиссии указаний своим подчиненным действовать строго в соответствии с законом не давали, поэтому настоящим наблюдателям стоит быть бдительными. Опытные эксперты по наблюдению за выборами советуют в подобных ситуациях следить за поведением членов участкового избиркома. Например, в присутствии наблюдателей недобросовестный член комиссии старается не выдавать бюллетень подозрительному лицу.

В свою очередь, в качестве "пароля" такие личности могут иметь, скажем, вкладыш в паспорте строго определенного цвета. Разновидность опознавательного знака – вкладка с паспортными данными из года в год не голосующих людей. Если же имеется возможность заглянуть в книги избирателей, можно убедиться, что подписи "левых" голосующих за полученные бюллетени, мягко говоря, плохо соответствуют фамилиям избирателей, за которых те получили право волеизъявиться.

Не помешает также телефонный контакт с коллегами на соседних участках. По приметам "карусельщиков" и транспортных средств, на которых их возят, можно довольно оперативно установить, о какой именно группе злоумышленников идет речь и где она в данный момент может находиться.

Другое дело, что задержать такую группу и передать ее на руки полиции в одиночку практически невозможно. Разве что колеса проколоть…

Фото Виталия Белоусова, РИА Новости

Носим урну

Законное право любого гражданина при наличии уважительной причины (чаще всего это – хроническая болезнь или старческая немощь) проголосовать на дому у подавляющего числа экспертов вызывает массу скепсиса. Некоторые из них полагают, что именно посредством такого голосования злоумышленники могут "приписать" нужному кандидату до 150-200 голосов на каждом избирательном участке. В городе же, где в выборах приняло участие порядка 3 млн. человек, приписки только при помощи голосования такого типа могут составить до 80-100 тыс. голосов. Для безоговорочной победы, может, и маловато. А вот для исключения варианта со вторым туром голосования на большинстве участков – в самый раз.

Вообще-то реестры заявок тех, кто до участка в день выборов на своих двоих дойти не сможет, избирательными комиссиями должны составляться заранее и только после добровольных сигналов (форма их на практике произвольна) от самих избирателей, либо их представителей/родственников. К слову, по закону такую заявку можно подать вплоть до 14 часов дня выборов, в нашем случае – воскресенья 8 сентября.

На практике все происходит с точностью до наоборот: на каждом участке примерно представляют тех, кто из года в год голосует на дому, и при помощи обзвона согласовывают время прихода в гости с урной наперевес. То, что люди на другом конце провода могут не знать о выборах, не желать в них участвовать и вообще плохо отдавать себе отчет, какое время года сейчас за окном, настойчивых избиркомовцев не останавливает. Ведь за показатели явки (даже при отсутствии в законе ее минимального порога) непосредственные кураторы комиссий нередко строго спрашивают.

Кто делает: члены участковой избирательной комиссии

Как делает: при поквартирном обходе возможна мягкая или жесткая агитация в пользу одного из кандидатов, а то и вовсе голосование за избирателя.

Как ловить: оценить правильность соблюдения процедуры голосования вне помещения комиссии можно засекая время. Опыт выборов последних 15 лет показывает, что для реального голосования на дому каждому избирателю комиссия должна уделить не менее 8-10 минут.

Ведь помимо самого бюллетеня такому гражданину следует заполнить заявление на голосование вне помещения комиссии, а если человек совсем нездоров – еще и уделить ему внимание. Меньше времени такой тип голосования занимает в местах скопления недужных избирателей – в больницах. Тут уместно говорить о 2-4 минутах на человека.

Прибавьте сюда минуты на передвижение между адресами, после чего вы сможете с достаточно высокой точностью оценить примерное время обслуживания фиксированного числа избирателей. Если же заявок с просьбой предоставить урну от 100 и больше на один участок (притом, что на территории комиссии нет ни единого стационара), это должно вызвать подозрения.

Опытные наблюдатели также советуют внимательно следить за реестром заявок. Нередки случаи, когда в нем оказываются не только больные граждане, чьи ФИО имеются в списках избирателей, но и все те, кто выездной бригаде попался при обходе территории. При вскрытии переносных урн нелишне обратить внимание, нет ли в них бюллетеней, аккуратно уложенных пачкой.

Наконец, совет наблюдателям-одиночкам или членам комиссий, чьи политические или гражданские пристрастия остальные действующие лица на участке не разделяют. Если перед вами стоит выбор, ехать ли в составе мобильной бригады, чтобы проследить правильность выездного голосования, или же остаться на участке, лучше никуда не ездить. Объяснять, почему, надеюсь, никому не надо?

Равно как, наверное, не надо объяснять, что по окончании процедуры подсчета голосов любой наблюдатель, представитель СМИ или член избиркома с правом совещательного голоса имеет полное право потребовать от членов участковой комиссии копию протокола, причем немедленно после его подписания (см. пункт 29 статьи 68 закона "Об основных гарантиях…").

Следите за тем, чтобы она была правильно заверена. На такой копии должна стоять не только печать комиссии, но и значиться дата, время выдачи копии (не стоит путать со временем подписания протокола), подпись заверяющего и ее расшифровка (заверять должен один из руководителей комиссии – председатель, зампред или секретарь), надпись "Верно" или "Копия верна".  Номер выданной копии должен совпадать с номером в специальном реестре, где указывается, кому и когда бумага выдана.

Вся эта бюрократия очень важна: без хотя бы одного из вышеуказанных реквизитов копия будет считаться недействительной, а, значит, совершенно непригодной в суде.