Вся сложившаяся система юриспруденции, основанная на принципах римского права, подвергается жесткой критике из-за несоответствия реалиям времени и его потребностям.
Жрецов юриспруденции — адвокатов, юристов и законодателей — призывают прекратить играть роль просто толкователей закона и сосредоточиться на реформе устоявшейся модели, которую характеризуют как допотопную и неприемлемую.
«От этой консервативной роли юристы должны перейти к более широкой точке зрения... и принять участие в благородной работе по преобразованию действующего права в духе времени и по творчеству новых ценностей в области правовых идеалов. Отказывающиеся от этой работы совершают тяжелый грех правоотступничества», — отмечает печать.
РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 18 июня 1918 года*.
Правоотступники
— Все юридические науки основаны на определении права сильного. Все законы написаны победителями и насильниками, чтобы не затруднять себя приисканием какой-нибудь формулировки для каждой новой несправедливости. Поэтому лучшими юристами навсегда останутся римляне, как первостатейные хищники. Поэтому писал законы феодал, военный диктатор, крепостник, а впоследствии будет писать капитал, в котором рафинировались все виды рабства. Он, биржевик, потребует санкционирования этих прав, своего рода канонизация, и будет прав, потому что все остальные права основаны на том же единственном праве — праве сильного…
Кто разразился этой сердитой бутадой?
Вы полагаете, — демагог, загримированный под идейного большевика, или митинговый оратор, хлебнувший революционного социализма из дешевых «марксистских» брошюр?
Ничуть не бывало.
Эту жестокую критику на законодателей и на юриспруденцию навел, лет 25 назад, жизнерадостный, добрый, честный и, правда, легкомысленный герой восхитительного романа «Черты из жизни Пепко», столь же далекий от марксова учения и от революционного социализма, как и сам автор, добродушнейший и тишайший Мамин-Сибиряк.
И то, что вылилось из души внезапно разочаровавшегося в юриспруденции Пепко, и что могло-бы показаться дурашливым обобщением в устах «желторотого» кандидата прав, с течением времени стало все настойчивее и сильнее раздаваться из рядов серьезнейших представителей степенной и гордой юридической науки, отнюдь не зараженной марксизмом и пребывающей на своих величавых позициях по ту сторону классовой борьбы и революционных устремлений.
Даже ученые и писатели, так называемого, либерально-буржуазного лагеря все чаще начинали приходить к убеждению, что социальный вопрос в современной его форме является продуктом естественной реакции против юридических идей и институтов, унаследованных большею частью от римского права.
В самой Германии, этой классической стране-хранительнице «вечных» заветов юриспруденция древнего Рима, наиболее передовые ученые, правда, с большой осторожностью, уже лет 30 назад, подняли в своем роде бунт против господствования системы римского права над современными гражданскими кодексами.
Бунт протекал в сравнительно узких рамках, с оглядкой и оговорками, но всё же «бунтари» указывали на то, что требует такое едва ли нормальное положение, в силу которого над гражданским бытом современных культурных народов продолжают властвовать понятия и воззрения людей, живших войной и чужим трудом.
Мало-помалу завоевывала себе место в науке и в публицистике требование пересмотра всей устарелой и несостоятельной, традиционной системы юриспруденции с точки зрения современной народно-хозяйственной жизни, где элементу труда отведена первостепенная роль. А между тем характеристической чертой современной юриспруденции по-прежнему является именно пренебрежение к труду и священный трепет перед интересами только имущих…
Самым допотопным, самым неприемлемым в условиях гражданских законов является наш гражданский кодекс.
И здесь, казалось бы, перед отечественными юристами и, в частности, адвокатами открывается широкое поле для плодотворной работы на пользу страны и на благо народа.
Оставляя в стороне чисто политическую сторону обеих революций, нельзя же не признать, что под влиянием их и войны в народной психологии и в народнохозяйственной жизни нашей страны произошел великий сдвиг, которому не отвечают ни действовавшие до сих пор законы, ни правовые воззрения, господствовавшие в отчужденной от жизни юриспруденции.
И если гг. юристы не хотят остаться в стороне от совершающегося в глубинах народных, они должны проникнуться живым чутьем действительности, умением слышать неумолкающее биение жизни и отзываться на всякие задачи времени.
Юриспруденция и ее жрецы должны перестать быть только истолкователями действующего законодательства.
От этой консервативной роли юристы должны перейти к более широкой точке зрения социального изучения новых форм и требований, выдвигаемых жизнью, и принять участие в благородной работе по преобразованию действующего права в духе времени и по творчеству новых ценностей в области правовых идеалов.
Эта высокая и красивая задача правотворчества, во имя правды в законе и законности в жизни, должна привлечь к себе всех юристов, способных освободиться от схоластических нут, и адвокатов, могущих возвыситься над мелкими, цеховыми практическими интересами.
Отказывающиеся от этой работы совершают тяжелый грех правоотступничества и выбрасывают себя за борт перестраивающейся жизни без пользы для себя и ко вреду для народа.
А он так давно уже тоскует по законности и так нуждается в честной, может быть, даже жертвенной работе представителей сознательной мысли и вдумчивой прозорливости именно в области законодательного творчества по созиданию и охранению новых форм гражданского оборота и быта.
Омега
(Новая Петроградская газета)
Подготовил Евгений Новиков
*Стилистика и пунктуация публикаций сохранены
