Гражданская война и политика «военного коммунизма» привели экономику России к 1921 году в состояние полной разрухи. Число кустарей катастрофически сократилось, их деятельность противоречила принципам новой власти, однако была ей жизненно необходима.

В десятом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко рассказывает о правовых и насильственных методах советских властей, использовавшихся для подчинения кустарей законам плановой экономики.

В начале двадцатых годов прошлого века Россия, по меткому замечанию фантаста Герберта Уэллса, погрузилась «во тьму». Все виды производств, включая кустарно-ремесленное, многократно сократили выпуск своей продукции. 

На этой почве разразился острейший социально-политический кризис. Правящая партия большевиков вынуждена была резко сменить курс и предпринять попытку возродить рыночные принципы хозяйствования в целях предотвращения полного краха экономики.

Практически полное упразднение товарно-денежных отношений в период «военного коммунизма» создало такие условия, при которых мелкотоварное производство в принципе не могло существовать. Число кустарей и ремесленников сократилось в разы, а многие промыслы просто прекратили свое существование. 

Сохранившиеся данные различных обследований убедительно демонстрируют печальную картину состояния ремесленного производства в стране. Так, в Покрово-Васильевской волости Тамбовской губернии в 1918 году было 457 сапожников, 29 шорников, 75 кожевников, 7 кузнецов, 9 портных, 5 столяров, а в 1920 году сообщается об отсутствии в волости кустарей. 

Но более всего впечатляет информация по Серповской волости, где в 1918 году было 2096 кустарей, а в 1920 году дан ответ об их полном отсутствии. В условиях абсолютного бесправия кустарей ремесленников и отсутствия правовой защиты этой категории населения акты национализации, всевозможные конфискации, экспроприации, контрибуции и реквизиции привели к ликвидации большинства ремесленных мастерских.

С началом периода проведения «новой экономической политики» (нэп) власть озаботилась проблемами преодоления хозяйственной разрухи, в частности, и путем возрождения кустарно-ремесленного производства. Это должно было способствовать быстрому наполнению рынка товарами повседневного спроса и стать одним из средств сокращения безработицы в городе и деревне. Кустарная промышленность рассматривалась властями и как экономическая база крупной государственной промышленности.

Правовое положение кустарей как мелких производителей и как трудового элемента было определено декретами ВЦИК и СНК от 17 мая и 7 июля 1921 года. Самое главное – это то, что кустарно-промысловая деятельность в принципе была разрешена. Ремесленники получили право реализовать свою продукцию на рынке. 

Однако в полном смысле последовательно защищать права и интересы кустарей-ремесленников коммунистическая власть не собиралась. Ведь согласно основной доктрине создания новой социально-экономической формации все средства производства при социализме должны были быть обобществлены. 

Поэтому кустарное производство и ремесленники рассматривались правящей партией как явления, не совсем соответствующие понятиям социалистического устройства. С одной стороны, ремесленники были тружениками, т.е. создавали продукцию своим трудом, но с другой – они были собственниками орудий труда, средств производства и произведенного товара. Последнее их роднило с классом буржуазии, который строители социализма были намерены полностью уничтожить. 

Вот эта объективная двойственность положения кустарей-ремесленников и порождала двойственность правовой политики Советской власти по отношению к данному разряду населения. 

Экспроприировать этот класс так же, как буржуазию, представлялось нецелесообразным и неверным, ведь это были все же трудящиеся, не использовавшие наемный труд, и большинство из этой категории являлись просто бедняками, которые считались социальной опорой новой власти. Но и оставлять ремесленников в положении свободных частных товаропроизводителей коммунисты не собирались: это бы противоречило основным догмам идеи построения социализма. 

Выход в результате был найден в кооперировании кустарей. По мысли Ленина, этот путь позволял втянуть в орбиту социалистического производства всех мелкотоварных производителей. Кооперация как бы не считалась полностью социалистическим предприятием, но при господствовавшем политическим режиме она могла быть жестко контролируема государством, включена в единую создаваемую экономическую систему и должна была действовать согласно планам властей. 

Кооперативная промышленность была, по выражению председателя ВСНХ Валериана Куйбышева, «собратом государственной промышленности по социалистическому преобразованию общества».

Но социалистическая экономика – как известно, плановая экономика, управляемая из одного центра. Соответственно и кустарное производство надо было как-то планировать. 

Поэтому кооперирование кустарей-ремесленников в СССР пошло не так, как в других странах – добровольно и свободно, а строго по предписаниям властей и обязательно с выстраиванием централизованной модели. Это значит, что создаваемые на местах отдельные кооперативы, не могли действовать в свободном режиме, а объединялись в районные союзы, которые в свою очередь подчинялись губернским структурам. А во главе всех кооперативов стоял Всероссийский союз промысловой кооперации. 

Вот такая пирамида и обеспечивала управляемость всей системы кооперативных организаций, а также соответственно возможность включать всю их деятельность в государственные планы. Осуществлялось это посредством договоров государственных структур и предприятий с кооперативами ремесленников.

Потребности населения в изделиях кустарной промышленности после войны были колоссальными: люди испытывали нехватку очень многих необходимых товаров народного потребления. Поэтому ремесленно-кустарное производство в годы нэпа стремительно растет. Но кустари не очень охотно идут в кооперативы. Включенность в эти организации стесняет свободу их деятельности и ограничивает их права и свободы. 

И тогда государственная власть разворачивает широкую деятельность за массовое кооперирование ремесленников. Главным орудием в этой кампании были правовые методы. Вступившие в кооперативы кустари получали довольно ощутимые льготы во многих отношениях. Так в 1923-1924 гг. многие кооперативы (63,5% всего числа) были освобождены от уплаты промыслового налога, который обязаны были платить все единоличники. 

Применялись и другие методы вовлечения ремесленников в кооперативы, включая и насильственные. Местные власти, стремясь повысить показатели роста числа кооперативов, намеренно препятствовали деятельности некооперированных кустарей, нарушая их права. 

Защитить эти права в тех условиях было сложно и чаще всего невозможно, так как нежелание ремесленника вступить в кооператив расценивалось как «сопротивление делу построения социализма» и даже как «контрреволюция». Следовательно, все такие жалобы рассматривались вышестоящими инстанциями и судами не с правовых позиций, а с политических.

Таким образом, кустари-ремесленники в годы нэпа считались «временными попутчиками» рабочего класса и Коммунистической партии в процессе построения социализма. 

Все кустарное производство как один из «укладов» экономики, согласно программе правящей партии, должно было в дальнейшем полностью исчезнуть. Поэтому серьезных разработок в вопросе защиты прав ремесленников вообще не велось. 

Широко используя известные методы «кнута и пряника» власти настойчиво проводили кооперирование кустарей, а сами кооперативы все более подчиняли интересам государства.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 29 октября