МОСКВА, 20 окт — РАПСИ. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) усмотрел неоправданное попирание властями Турции свободы слова двух профессоров, настаивавших на необходимости расширить права национальных меньшинств и подвергшихся из-за своих убеждений уголовному преследованию, следует из постановления по делу №36944/07.

Суд в Страсбурге постановил, что имело место нарушение статьи 10 (право на свободу выражения мнения) Европейской конвенции по правам человека.

Фабула дела

В 2003 году профессора Баскин Оран и Ибрагим Каболгу были избраны председателями Консультативного совета по правам человека Турции, органа при канцелярии премьер-министра, отвечавшего непосредственно за предоставление правительству мнений, рекомендаций, предложений и отчетов по любым вопросам, связанным с продвижением и защитой прав человека в республике.

Спустя некоторое время после назначения на новую должность заявителями был подготовлен доклад о меньшинствах и их культурных правах, содержание которого указывало на наличие целого ряда проблем в Турции и указывало на допуступные пути их разрешения. Содержание документа впоследствии легло в основу нескольких статей в местных газетах.

Публикации Орана и Каболгу были встречены частью общественности критически. Несколько политиков и высокопоставленных на тот момент чиновников публично выразили свое несогласие с их тезисами, обвинив в предательстве. Один из них, будучи турецким парламентарием, выступил с речью, в которой описал заявителей, используя такие выражения, как "интеллектуальные перебежчики" и "те, кто получает инструкции из-за границы".

Ситуация, по словам заявителей, дошла до того, что им стали поступать от объединений ультраправого толка угрозы убийством или причинения тяжкого вреда здоровью.

В 2005 году, изучив содержание доклада, прокуратура Анкары предъявила обвинение заявителям по делу о разжигании ненависти и вражды, а также очернении турецкой судебной системы.

Однако суд Анкары не согласился со стороной обвинений, установив, что профессора выразили личное мнение, защищаемое законом. Это решение было оставлено без изменения Пленумом уголовной коллегии Кассационного суда в 2008 году.

Заявители, в свою очередь, в августе 2007 года обратились в ЕСПЧ. В жалобе утверждалось, что, с одной стороны, их репутация была запятнана заявлением парламентария, а государство не предоставило им никаких эффективных инструментов защиты частной жизни в понимании статьи 8 Конвенции, с другой, возбужденное против них уголовное дело представляло собой незаконное вмешательство в право на свободу выражения мнения.

Они также утверждали, что турецкие правоохранительные службы не приняли превентивных мер для противодействия угрозам убийством.

Позиция ЕСПЧ

Касательно заявления статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Конвенции, суд в Страсбурге не усмотрел оснований для признания факта ее нарушения, пояснив, что, хотя парламентарий в своей речи и использовал в целом провокационные, полемические и несколько оскорбительные высказывания, подобное защищается свободой выражения мнения, в первую очередь — в контексте горячих общественных дебатов по вопросам, имеющим фундаментальное значение для турецкого общества.

При этом ЕСПЧ поддержал национальные судебные инстанции, которые отклонили иски заявителей к парламентарию из-за депутатской неприкосновенности последнего, аргументируя это тем, что таким образом был найден приемлемый баланс между правом заявителей на защиту своей репутации и свободой выражения мнения парламентария.

Однако в вопросе соблюдения властями Турции права на свободу выражения мнения ЕСПЧ уже встал на сторону заявителей.

По мнению суда в Страсбурге, страх быть осужденным в ходе этого разбирательства неизбежно оказал давление на заявителей и привел их как университетских профессоров, занимающихся деликатными вопросами прав человека, к самоцензуре.

"Хотя это разбирательство в конечном итоге привело к их оправданию, а дело было прекращено, оно оставалось без движения в течение значительного периода - три года, четыре месяца и шестнадцать дней", — указывается в постановлении.

Наряду с этим ЕСПЧ пришел к заключению, что уголовное производство в отношении заявителей не отвечало насущной общественной потребности и не могло считаться соразмерным преследуемым законным целям, на которые указывали представители Анкары,— защиты национальной безопасность и территориальной целостности.