Аркадий Смолин, специальный корреспондент РАПСИ

В понедельник Европейский суд по правам человека вынес решение по жалобе на действия РФ родственников польских военнопленных, расстрелянных в 1940 году под Катынью. Осторожная формулировка решения не смогла удовлетворить ни одну из сторон, зато, возможно, уберегла мировое сообщество от эскалации дипломатических конфликтов.

По одной из версий, действия ЕСПЧ по Катынскому делу должны определить не столько характер российско-польских взаимоотношений, сколько положение судебной власти в международной дипломатии.

Надо заметить, что разбирательство споров между государствами не входит в специализацию ЕСПЧ. Обычно делами такого рода занимается Международный суд ООН, не имеющий никакого отношения к ЕСПЧ. Тем не менее, оба эти суда можно объединить по принципу прецедентности их решений. В этой статье мы рассмотрим специфические проблемы деятельности разного рода международных судов, которые оказывают непосредственное влияние на жизнедеятельность большинства государств мира.

Международные суды в своей нынешней форме были изобретены более полувека назад. Изначальной их задачей являлось предотвращение военных конфликтов между государствами средствами дипломатии, юриспруденции и взаиморасчетов. В формулировке ООН: "проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира".

Очевидно, что сегодня антивоенная миссия международных судов не столь актуальна как полвека назад. После завершения череды процессов по военным преступлениям, сопутствовавшим распаду Югославии, международные суды испытывают кризис миссии. Насущной проблемой стало самоопределение их дальнейшей специализации.

На данный момент, глобальная роль международных судов обычно сводится к выработке единых критериев для определения статуса и границ государств, а также оценке размера компенсации, способного разрешить дипломатический конфликт.

Международный суд ООН. Дипломатия для карликов

Обычно споры между государствами разрешает Международный суд ООН. Зачастую его решения имеют прецедентное значение не только в юридической и дипломатической практике, но и становятся новыми нормативами политической географии.

Например, именно этот суд установил метод определения границ континентального шельфа. В двух делах, возбужденных в 1969 году Германией и Данией, а также Германией и Нидерландами по вопросу континентального шельфа Северного моря, суд постановил, что континентальный шельф представляет собой "естественное продолжение сухопутной территории государства в море и под морскими водами". В последующих решениях суд изложил некоторые принципы "справедливости", исходя из которых должна осуществляться делимитация границ.

Также Международный суд ООН определил порядок приобретения территории, и помог сохранить независимость некоторым государствам. В частности, Намибии и Западной Сахаре. К этой же области специализации суда относится урегулирование споров о границах между государствами.

Вообще, со времени своего создания в 1946 году Международный суд ООН рассмотрел более 120 дел (80 % из них – споры между государствами). И более половины дел касается территориальных и пограничных споров.

Одним из последних случаев, когда Международный суд ООН явным образом способствовал предотвращению вооруженного конфликта можно назвать решение 1992 года. Суд положил конец девяностолетнему спору между Сальвадором и Гондурасом в отношении сухопутных и морских границ. В 1969 году этот спор даже спровоцировал короткую, но кровопролитную "футбольную войну" (она началась после матча сборных этих двух стран).

Это очень характерный пример, показывающий, во что эволюционным путем превращается международное правосудие. Проанализировав специфические особенности решений международных судов второй половины ХХ века можно сформулировать вывод, что их реальной задачей является отстаивание прав малых стран и народов, не имеющих возможности добиться своих целей дипломатическим путем.

Однако решения такого рода крайне редко становятся прецедентными. Причина чего, вероятно, заключается в том, что решение Международного суда ООН зачастую используется как рычаг давления – иногда сложно определить попытка ли это добиться справедливости или просто бизнес экономически отсталых стран за счет мировых лидеров.

Характерный пример, дело 1986 года Никарагуа против США. Суд постановил, что США не только поддерживала никарагуанские контрас, но и ставила мины около портов этой страны. Подобные деяния, согласно решению суда, нельзя назвать средствами самообороны, тем самым Вашингтон нарушил международно-правовые обязательства не вмешиваться в дела другого государства.

Международный суд ООН постановил, что США должны выплатить возмещение. Однако Никарагуа, по очевидным причинам, отозвала свой иск, прежде чем была определена сумма возмещения. Подобные случаи, когда дела по вопросам компенсации, рассмотрением которых занимается Международный суд ООН, решаются вне его, превратились в тенденцию, которую открыто признает даже руководство суда.

За возможность отстаивать права малых стран международные суды платят невмешательством в конфликты крупных государств. Вряд ли здесь можно утверждать, что причина заключается попросту в отсутствии таковой возможности. История показывает, что даже отказ признавать решение Международного суда ООН обычно вынуждает государство все же считаться с ним на практике.

Например, в 1973 году Австралия и Новая Зеландия по отдельности возбудили дела против Франции в связи с ее предложением проводить ядерные испытания в атмосфере в южной части Тихого океана. Франция не признала юрисдикцию Международного суда ООН и не участвовала в разбирательстве. Однако после того как суд указал временные меры, Франция объявила о своем намерении не проводить более ядерных испытаний в атмосфере.

Международные трибуналы. Прецедентная удавка

Особый статус международных судов крайне ограничивает их свободу. Судьям постоянно приходится принимать во  внимание тот факт, что поскольку любые их решения являются авторитетным толкованием международного права, номинально они служат в качестве руководящих принципов для международного поведения государств и организаций. Органы, которым поручены кодификация и развитие международного права, зачастую разрабатывают проекты новых договоров на основании решения Международного суда.

Вероятно, прецедентный характер вердиктов международного правосудия ограничивает его возможности в рассмотрении резонансных событий: таких как большинство преступлений Первой и Второй мировых войн Вьетнамского и других столкновений "холодной войны".
Актуализация проблемы Катынского дела в международной правовой практике не может не повлиять на состояние конфликта вокруг "Нанкинской резни", в силу очевидного сходства данных кейсов. Признание судом требований польской стороны грозит запустить лавину китайских исков, что не может не привести к резкому росту напряженности в регионе.

Недавно в США вышел сборник статей "Нанкинская резня в истории и историографии", на основании материалов которого историк Ч. Мейер сопоставил дебаты о Холокосте в Германии и о "Нанкинской резне" в Японии, подчеркнув, что японцы до сих пор не осознали своей ответственности за содеянное. Уже не только китайская, но и западная научная мысль все чаще трактует инцидент в Нанкине как "второй Холокост".

Другими словами, мировое сообщество морально готово к масштабной переоценке результатов Второй мировой войны. Фактически этот процесс может стать началом мировой дипломатической войны.

Напомним, 11-12 декабря 1937 года японские войска взяли Нанкин, после чего устроили одну из самых кровавых расправ в истории ХХ века. Оценки численности убитых военнопленных и мирных жителей в разных источниках различаются на порядки: от 40 тысяч по версии авторитетного японского историка Хата до 400 тысяч по подсчетам Нанкинского университета.

Япония принесла официальные извинения китайскому народу за ущерб и страдания и признала свою полную ответственность за содеянное (как и Россия по вопросу Катыни), не вдаваясь, однако, в конкретные подробности. Именно абстрактность формулировок извинений стала той лазейкой, что позволяет уйти от расплаты за военные преступления.

Умолчание деталей, отсутствие четко артикулированного перечня признанных преступлений, приводит сразу к двум типам проблем: нарастанию латентного дипломатического конфликта и юридической неопределенности.

Первый пункт иллюстрирует случай 20 февраля этого года, когда мэр города Нагоя Такаси Кавамура, принимая делегацию из города-побратима Нанкина, в разговоре выразил сомнения в официальной версии событий. Через два дня Нанкин объявил о бессрочном прекращении побратимских связей с Нагоя.

Второй пункт иллюстрирует решение Верховного суда Японии, отказавшего китайским гражданам в выплате компенсаций за ущерб, причиненный в результате применения биологического оружия. Суд постановил, что иностранные граждане не могут получать компенсационные выплаты за события Второй мировой войны непосредственно от правительства Японии. Тем самым отсутствие перечня конкретных военных преступлений позволяют уйти от судебной ответственности по самому широкому их спектру.

Между тем, на кону стоят сотни миллионов долларов. Ведь признание международным правосудием действий Японии в Китае как преступления против человечности потенциально позволит Пекину требовать от Токио выплат, сопоставимых с послевоенными контрибуциями Германии Израилю.

К слову, сам термин "преступления против человечности" появился 24 мая 1915 года – в совместной декларации стран Антанты, посвященной геноциду армян. В ней действия Османской империи во время Первой мировой войны характеризовались как "преступления против человечности и цивилизации". Что не помешало большей части виновных в этом преступлении уйти от расплаты.

Всего в рамках Турецкого военного трибунала было проведено четыре разбирательства. Состав трибунала несколько раз менялся (есть версии, что проволочки в его организации были вызваны искусственно). В результате к началу работы трибунала основные руководители партии Иттахат (организовавшей убийство и переселение армян) бежали за пределы Турции (а именно, Талаат, Энвер, Джемаль, Шакир, доктор Назим, Бедри и Азми).

Суд признал обвиняемых виновными в организованной и преднамеренной резне армян, грабеже и организации секретных преступных групп, а совершенные ими преступления противоречащими османским законам, нормам Ислама и духу человечества и цивилизации. Из присутствующих на суде обвиняемых трое были приговорены к смертной казни через повешение (еще четверо были приговорены к аналогичной мере заочно).

Несмотря на вердикт трибунала, факт геноцида армян сегодня признан в считанном числе стран. А после утверждения в Турции кемализма, казненные по решению трибунала, губернаторы были объявлены парламентом "национальными мучениками", их семьи получили крупные выплаты. Им посвящены статуи, названия районов, школ, улиц.

Наконец, стоит упомянуть об еще одной знаменательной войне второй половины ХХ века – во Вьетнаме – результаты которой так и не были рассмотрены в международных судах. Еще в 1966 году английский философ Бертран Рассел выступил с инициативой проведения Трибунала. Инициатива Рассела была поддержана выдающимися мыслителями, учеными, общественными и политическими деятелями (в частности, президентом Международного Трибунала стал Жан-Поль Сартр).

В 1967 году Международный трибунал по расследованию военных преступлений провел два своих заседания.

Трибунал посчитал, что США виновны в военных преступлениях, действия страны во Вьетнаме должны быть квалифицированы в целом как преступление против человечества. "США нарушили установленные положения международного права, закрепленные в Парижском Пакте и в Уставе ООН, а также установления Женевских соглашений о Вьетнаме 1954 года", - говорится в вердикте. "Действия США подпадают под статью: Нюрнбергского трибунала (статья 6 Нюрнбергского Статута – ред.) и подлежат юрисдикции международного права".

Однако никаких правовых последствий решения этого "философского" трибунала не получили. Аналогичным образом не получили достойного судебного рассмотрения и другие важнейшие военные преступления прошлого и начала нынешнего веков.

Внутренние расследования. Утилизация преступников

Предохранитель от чрезмерной активности международных судов установлен в самих установочных нормативах. В большинстве случаев, когда одно государство в одностороннем порядке возбуждает дело, другое государство получает право оспорить юрисдикцию Международного суда. В случае сомнений или разногласий суд решает этот вопрос (порядка 40 % решений суда касаются этого вопроса).

В результате, прецедентность решений международного суда может быть направлена против него самого. Он лишится возможности рассматривать результаты военных преступлений (единожды признав отсутствие собственной юрисдикции по этому вопросу под давлением одной или нескольких ведущих держав) и тем самым лишит малые государства надежды на защиту.

Поэтому в резонансных спорах, не грозящих военной эскалацией конфликта, предпочтительнее выглядит спускание дела на уровень двустороннего или даже внутреннего расследования.

Другой вопрос, что признание результатов внутреннего расследования равноценной заменой международному процессу тоже вряд ли можно рассматривать в качестве достойной перспективы. К чему это может привести, легко представить хотя бы на основании результатов Хабаровского процесса.

В декабре 1949 года в военном трибунале Приморского военного округа проходил судебный процесс над группой бывших военнослужащих японской Квантунской армии, обвинявшихся в создании и применении бактериологического оружия в нарушение Женевского протокола 1925 года в период Второй мировой войны. Специальные ее подразделения были заняты, в частности, разведением бактерий чумы, холеры, сибирской язвы и других тяжёлых заболеваний, проведением экспериментов над людьми, использованием бактериологического оружия против Китая.

Вина всех обвиняемых была доказана в ходе процесса, и всем им были назначены наказания в виде различных сроков лишения свободы (от 3 до 25 лет лагерей). Однако в заключении (в Иваново) они пробыли не больше семи лет, причем в достаточно комфортабельных условиях (которые позволяли военным преступникам делиться с победителями результатами экспериментов на советских пленных). Перед отправкой на родину в 1956 году в честь японских разработчиков биологического оружия  даже был устроен пышный банкет.

Очевидно, международное правосудие нуждается в новом институте межгосударственной медиации, имеющих средства воздействия на мировых лидеров. Пока ЕСПЧ и Международный суд ООН все более отчетливо превращаются в выразителей интересов слабых и угнетенных, крупные государства объединяются в коалиции, напоминающие политическую ситуацию начала ХХ века. К сожалению, с юридической и правовой тематикой такое положение дел теряет последние связи.