По словам ведущего советника секретариата Международного арбитражного суда при Международной торговой палате (ICC) Живы Филипич, работу Суда пришлось скорректировать с учетом санкций, под которые попал ряд российских компаний и их дочерних структур. В Суде даже появился соответствующий департамент.

— Что можно сказать о роли России для арбитража ICC с точки зрения количества дел с российской составляющей?

— Формально, если смотреть на количество дел, роль не очень велика. В 2016 году Судом было зарегистрировано 966 новых дел, из них 20 – чисто российские. При этом следует принять во внимание, что имеются также дела с российскими интересами, но в них нет ни одного российского участника, то есть зарегистрированной в России стороны. К тому же, говоря о роли России и российских арбитров, следует учитывать дела с участием сторон из других государств СНГ. Например, у нас есть несколько дел, где арбитры из России были назначены участниками разбирательства из Казахстана, а также других стран данного региона. В то же время есть примеры «нероссийских» дел, в которых Россия избиралась местом проведения арбитража. В целом, определенный рост в цифрах просматривается при назначении арбитров.

Конечно, для нас имеется значительный потенциал в плане дальнейшего исследования российского рынка, а для потенциальных участников разбирательств – в плане понимании сути и возможностей ICC. В особенности, принимая во внимание тот факт, что ICC – это не национальный французский институт. Арбитражное разбирательство может администрироваться ICC и при этом проводиться в России. Кроме того, ICC, имея представительство здесь через национальный комитет, получает не только представление о местном рынке, но и опыт работы на нем.

— Количество дел с участием сторон из России растет или снижается?

— В 2016 году цифры немного уменьшились. Но нам стоит дождаться и посмотреть на данные за 2017 год. К примеру, в 2013 году тоже отмечался спад, а затем цифры снова выросли.

— В Комитете по назначениям арбитров Арбитражной комиссии ICC Russia сейчас пять специалистов. Возможно ли расширение его состава?

— В Комитете по назначениям, который выбирает арбитров, действительно пять членов. Не думаю, что данный состав будет расширяться, его участники лишь сменяются по принципу ротации. Принимая во внимание объем рынка, пять специалистов – это значительное количество. В некоторых случаях мы обходимся еще меньшим количеством человек. Иногда из-за действительно незначительных размеров местного рынка в наших национальных представительствах комитеты по назначениям вообще отсутствуют.

— Всего шесть арбитров из России так или иначе отметились в истории арбитража ICC. Как можно стать арбитром? Существует какой-то список?

— Нет никаких списков. Это просто выдвинутые или назначенные арбитры с гражданством России. Стороны обладают свободой выбора выдвигать, кого они пожелают. Это не обязательно даже должен быть арбитр с соответствующим статусом. При назначениях Суд не выбирает кандидатуру из какого-либо списка. Он лишь связывается с лицами, относительно которых располагает необходимыми сведениями – об их квалификации и опыте. Но было бы интересно, пожалуй, провести статистическое исследование, чтобы выяснить, когда был назначен или выдвинут первый российский гражданин на роль арбитра.

— Согласно статистике ICC Россия была выбрана в качестве места проведения арбитража всего по двум делам. Полагаю, процент дел, разбираемых по российскому законодательству, также весьма низок?

— Да, вы абсолютно правы. В 2016 году лишь в четырех делах применялось российское законодательство. Это объясняется тем, что в делах с участием сторон из России оппонентами, как правило, выступают иностранцы. И для любой из сторон весьма затруднительно добиться, чтобы местом проведения арбитража стала их родная территория или разбирательство проходило по их национальному законодательству. В том, что касается места проведения арбитража, стороны зачастую выбирают нейтральную территорию. Скажем, если у компании из Великобритании заключен с вами контракт, вряд ли она согласится на то, чтобы Москва была местом разбирательства. В противном случае, это означало бы предоставление вам серьезного преимущества как стороне, которая знает русский язык и местное законодательство. Поэтому обычно стороны выбирают нейтральное место проведения арбитража. Что же до законодательства, в соответствии с которым будет разбираться спор, оно в значительной степени зависит от сути спора. И еще раз подчеркну: для российской стороны будет весьма затруднительно договориться о применении российского законодательства. Обычно в этих вопросах существует своего рода правило взаимных уступок, вроде того как: я определяю применимое законодательство, вы – место, или наоборот. Но, как я уже говорила, в некоторых случаях, если речь идет, скажем, о строительстве, стороны, даже если они обе из стран СНГ, зачастую предпочитают английское право.

— Являются ли санкции в отношении ряда российских компаний и их «дочек» предметом беспокойства для ICC?

— Санкции, безусловно, сказываются на работе Суда. Нам даже пришлось организовать специальный департамент, который занимается этим вопросом. В основном изменения связаны с проведением платежей. Существуют требования, которые предъявляют банки – согласно им, нам необходимо предоставлять финансовым организациям больше информации, и обработка платежей может занимать более длительное время. Но мы над этим активно работаем, и в настоящее время все функционирует гораздо лучше, чем, например, год назад. Не думаю, что в отношении сторон из России имеют место большие проблемы, я таких проблем в администрировании дел не вижу. Это всего лишь вопрос комплаенса – соответствия правилам ЕС, которым мы, будучи европейским институтом, обязаны следовать. В частности, предоставлять запрашиваемую информацию. Для нас это означает больше работы, но стороны, скорее всего, на себе этого не ощущают.

Беседовал Владимир Ядута.