Посетив Республику Беларусь с целью ознакомления с работой национальной судебной системы, заместитель главного редактора РАПСИ встретился с первым заместителем председателя Верховного суда Валерием Калинковичем. Беседа получилась крайне открытая и содержательная.

— Валерий Леонидович, в июле этого года Республика Беларусь присоединилась к ШОС, а недавно стало известно о завершении процедуры получения республикой статуса страны-партнера БРИКС. Насколько принципиально эти изменения влияют на работу Верховного суда, и как проходит процесс интеграции, в том числе цифровой, в работу этих объединений?

— По судебной линии Верховный суд Республики Беларусь принимает участие в мероприятиях под эгидой ШОС с 2015 года. У нас имеется определенный опыт присутствия на этой площадке в качестве наблюдателя, тогда как постоянное членство в ШОС открывает для нашей республики новые горизонты для сотрудничества с другими членами и партнерами организации, обсуждения и продвижения уже в новом статусе той тематики, которая представляется наиболее важной и интересной в рамках организации для нашего правосудия.

В то же время получение нашей страной статуса партнера БРИКС способствует более активному участию в процессах, проходящих на этой площадке. Я имею в виду не глобальные геополитические, экономические процессы, а то, что, прежде всего, входит в сферу нашей компетенции.

В совокупности эти два события открыли новые и, я бы сказал, безграничные возможности для расширения международного сотрудничества в судебно-правовой сфере, использования средств международной правовой помощи, обмена опытом, в том числе по вопросам реформирования судебной системы, практики применения законодательства. В конечном счете, для создания прочной основы для контактов в рамках этих двух очень серьезных межгосударственных образований, для участия национальных судебных органов в конструктивном развитии объединений, укреплении взаимоотношений между их членами и решении актуальных вопросов и проблем.

— Какие вопросы актуальной повестки в ШОС, БРИКС по судебно-правовой линии представляются наиболее значимыми для Верховного суда Беларуси?

— Для нас очень серьезным направлением является взаимное изучение и разъяснение судебной компетенции, вопросов, связанных с процессуальным законодательством, развитием и содержанием отраслевого национального законодательства. 

В случае ШОС и БРИКС мы сегодня говорим о возможности выстраивания отношений со странами, различающимися историей государственного строительства, правовыми системами, принципами построения институтов судебной власти. И в этой связи важно понимать рабочую повестку наших коллег — для того, чтобы разработать архитектуру отношений, наметить направления сотрудничества, определиться с тем, как лучше и эффективнее использовать инструменты международной правовой помощи. 

У нас со многими странами выстроен достаточно конструктивный диалог. С кем-то из наших партнеров мы работаем в рамках достигнутых договоренностей. При отсутствии межгосударственных соглашений мы стараемся использовать инструменты оказания правой помощи на принципах взаимности, стремясь продвигать международную договорную практику в рамках своей компетенции.

Обмен опытом происходит также по одному из актуальных практически для всех стран направлений — это дальнейшее развитие технологий цифровизации и их внедрение в работу судебных институтов. Речь идет о разработке систем, которые облегчают организацию судебной деятельности, работу судей с большими массивами данных, и позволяют оперативно получить сведения, необходимые для разрешения спора. 

В качестве стратегической цели в рамках цифровизации и одного из перспективных направлений развития межгосударственного судебного сотрудничества можно выделить перевод в электронный формат механизмов оказания международной правовой помощи. Эта тема интересует, в частности, судей в Беларуси. 

Конечно, для реализации такого масштабного проекта потребуется предварительно проделать большую работу по сопряжению законодательств, немало тут и чисто технических аспектов. Но задел в этой части уже имеется, учитывая, например, что сегодня в повседневной деятельности мы активно используем средства конференцсвязи, в том числе при рассмотрении ходатайств и запросов об оказании международной правовой помощи.

Еще один из немаловажных пунктов повестки двухстороннего и многостороннего сотрудничества – это изучение истории развития судебных систем и опыта их реформирования. В этом плане белорусский опыт во многом уникален. За последние лет 30 нам удалось успешно провести все преобразования, причем без каких-либо переходных периодов, не останавливая работу судебных органов ни на день. Когда в Республике Беларусь создавалась единая система судов общей юрисдикции, звучали разные мнения, в том числе хватало скептиков. В результате в условиях перестроенной системы мы работаем уже больше 10 лет, и эту систему ни разу за прошедшее время не заклинило ни в плане правовом, ни в плане организационном. Это при том, что кардинально была пересмотрена роль и значение председателей судов, особенно судов областного звена.

Ваш покорный слуга в связи с этими преобразованиями был вынужден переквалифицироваться из судей по уголовным делам в административного управляющего, который курирует массу вопросов — начиная от материально-технического обеспечения судов и заканчивая взаимодействием со средствами массовой информации.

Не могу сказать, что все прошло идеально, безоблачно, без подводных камней и осложнений, но сегодня система, повторюсь, работает стабильно. Более того, с 1 января 2026 года, опять-таки без какого-либо переходного периода, она продолжит работать уже в условиях единого Кодекса гражданского судопроизводства.

Конечно, мы исходим из того, что могут появиться вопросы, возникнуть спорные ситуации, с которыми придется иметь дело, многое предстоит осмыслить и проанализировать. Возможно, со временем потребуются механизмы дополнительного регулирования. Но как бы то ни было, вступление в силу единого Кодекса гражданского производства и создание апелляционного экономического суда будет означать практическое завершение заключительного этапа глобальной судебной реформы. Одним словом, нам есть чем поделиться с нашими партнерами, о чем им рассказать. 

— В свете актуализации вопроса о создании Международного инвестиционного арбитражного центра БРИКС, как Вы оцениваете эту инициативу и варианты ее реализации?

— Начать, пожалуй, стоит с того, что все современные судебные реформы, по каким бы идеологическим основаниям они ни предлагались и где бы ни проводились, преследуют три цели: ускорение судебных процессов, упрощение судебных процедур и, наконец, удешевление этих процедур.

В этом контексте, с точки зрения оптимизации нагрузки на государственные судебные органы, возможность альтернативного разрешения споров и конфликтов имеет принципиальное значение. Что касается судебной системы Республики Беларусь, она с нагрузками в настоящее время вполне справляется, никаких проблем в этом плане не испытывает. Другое дело, что, как показывает наш опыт, рассмотрение экономического спора с участием иностранных участников – это очень длительный по времени и затратный процесс как для самого судебного органа, так и для его участников, которые могут находиться порой за десятки тысяч километров друг от друга. 

Поэтому потребность в создании механизма альтернативного разрешения споров, тем более в такой сложной и многогранной сфере, как инвестиционная деятельность, есть. При этом необходимо многое предусмотреть, урегулировать, например, принцип диспозитивности при обращении в арбитражный центр, определение применимого права. Я думаю, было бы очень неплохо, если бы все эти технические вопросы удалось решить в комплексе и на межгосударственном уровне выработать алгоритм, который позволял бы участникам споров устранять разногласия в более простом, понятном формате. 

— Известно, что с 2002 года между нашими странами действует Соглашение о порядке взаимного исполнения судебных актов арбитражных судов РФ и хозяйственных судов Беларуси. Однако недавно белорусской стороной был утвержден проект Соглашения с Российской Федерацией о порядке взаимного исполнения судебных постановлений. С какой целью был разработан этот проект? 

— Этот проект является давно назревшим и, на мой взгляд, необходимым шагом в контексте формирования единого правового поля в рамках Союзного государства.

Да, решения экономических судов двух стран принимаются сегодня к исполнению службами принудительного исполнения судебных решений в установленном порядке. Та же картина с постановлениями судов о взыскании алиментов на несовершеннолетних детей.

Но, скажем, для признания и исполнения постановления суда в рамках гражданского производства о взыскании долга на территории другой страны требуется экзекватура. Это свидетельствует об отсутствии определенной логики в правовом регулировании Союзного государства – двух стран, которые сегодня активно развивают тесные экономические, политические и человеческие связи. 

Проект соглашения, направленного на исполнение в рамках Союзного государства постановлений судов по очень широкому спектру гражданских споров, прежде всего, будет способствовать более действенной и своевременной защите прав и законных интересов лиц, выигрывающих судебные споры. Ведь судебный спор мало выиграть. Необходимо, чтобы вынесенное судом постановление было исполнено. Это во многом зависит от слаженности работы компетентных органов двух государств. Поэтому мы приветствуем принятие проекта Соглашения с Российской Федерацией о порядке взаимного исполнения судебных постановлений. Я думаю, что Соглашение значительно упростит жизнь гражданам двух стран, которые обращаются в суд за защитой. Но, вместе с тем, оно не решит в полном объеме вопросы, которые возникают в части международной правой помощи. В этом контексте уместно было бы использовать Соглашение о взаимном признании и исполнении решений по делам об административных правонарушениях. 

— Было время, когда российские суды во многом ориентировались на западные страны – старались перенимать положительный опыт, обращали внимание на западные методики. Потом пришло понимание, что надо идти своим путем. В Белоруссии, очевидно, схожая ситуация?

— Я работаю в Верховном суде Республики Беларусь с 1999 года, и в рамках различных международных мероприятий, форумов, проектов в разное время общался с в том числе с представителями судебных систем стран Запада. В ходе одной из таких встреч я поинтересовался у моего коллеги из Германии, оцениваются ли каким-либо образом усилия по продвижению их правовых систем в третьих странах - так сказать, «эффект от инвестиций». Херр немец в ответ мне мило улыбнулся и сказал: «А зачем нам что-то оценивать? Мы предлагаем продукт. Страна его берет или нет. Все возможные последствия - это ваши проблемы, а не наши».

Встреча состоялась как раз в то время, когда Украина провела первый этап судебной реформы по западному образцу, и у них там систему апелляционных судов заклинило от количества дел, как старый дизель. И они года три потом ее чинили.

С учетом этого примера, в том числе, мы стали относиться к вопросу обмена опытом достаточно критически, стараясь заимствовать из той же системы западноевропейского права то, что действительно эффективно и нужно. На мой взгляд, благодаря такому взвешенному подходу нам удалось сохранить в какой-то степени советское судоустройство и при этом модернизировать его, дополнив современными правовыми институтами. В результате, белорусскую судебную систему отличает максимальная экономичность и эффективность, она открыта и понятна для граждан и лиц, которые обращаются в национальный суд за защитой своих прав. Мы могли бы создать систему, в которой без адвоката не разберешься и шагу не ступишь, но зачем?

— Возвращаясь к странам объединения БРИКС, не планируется ли выходить на заключение подобных межгосударственных соглашений с другими странами-участницами? Ведь такие договоренности должны помогать формированию единого дружественного пространства единомышленников.

— Конечно, это было бы неплохо. Если соответствующие усилия будут предприниматься на государственном уровне, мы, со своей стороны, в рамках своих полномочий и компетенции готовы принимать участие в общей работе и предлагать решения, которые способствовали бы эффективной защите прав и законных интересов граждан и субъектов хозяйствования.

— Учитывая, что под санкционным давлением оказывается не только бизнес, граждане, но и представители судейского корпуса, как влияет сегодняшняя ситуация с санкционной политикой европейских стран на работу судов Беларуси? Ощущается ли в Минске наступление так называемой эпохи юрисдикционных войн?

— Представители судейского корпуса Республики Беларусь – это те же граждане республики. Прежде всего, стоит отметить, что в результате судебной реформы нам удалось создать достаточно устойчивую в кадровом отношении систему: наш судейский корпус с честью выдержал события и беспрецедентный уровень давления при неудачной попытке «цветной революции» в 2020 году и последующих годах. Я бы сказал, что нам удалось создать судейский корпус, который в полной мере понимает и осознает свое предназначение, принося присягу белорусскому народу и оставаясь верным этой присяге. И именно за исполнение своего профессионального долга, принятие решений по закону и совести под индивидуальными санкциями различных государств и недружественных государственных образований находятся порядка 150 белорусских судей. 

Подобная практика заслуживает порицания, но эта практика на организацию и содержание работы нашей системы судов общей юрисдикции никакого практического воздействия не оказывает. Мы понимаем, что происходит, почему эти санкции применяются. 

У белорусских судей нет в Европе интересов, в силу которых они бы рвали на себе волосы и стенали из-за запрета на выдачу им шенгенских виз. Что касается возможностей для путешествий, можно свободно доехать и до Владивостока, и до Петропавловск-Камчатского. К тому же у нас самих прекрасная страна, великолепная природа, богатая история. Необходимо об этом помнить и ценить собственные возможности.

Конечно, санкционные войны в негативном смысле сказались на контактах в сфере международной правовой помощи, которые мы наработали с так называемыми недружественными странами и государствами, следующими в их фарватере. Объем этой помощи сократился, появились определенные сложности с защитой интересов белорусских юридических лиц, находящихся под санкциями. В рамках международной правовой деятельности стало сложнее работать, но в этом не наша вина.

Думаю, рано или поздно наши бывшие партнеры все-таки осознают свою неправоту, потому что международная правовая помощь — это не только и даже не столько экономика. Это прежде всего люди, жизненные ситуации, из-за невозможности разрешения которых проблемы возникают, в том числе, и в странах, вводящих или поддерживающих санкционные режимы. Причем проблемы очень серьезные.

Что касается войны юрисдикций, в Республике Беларусь в 2023 году был принят Закон «О применении специальных ограничительных мер», которым предусматривается создание необходимых правовых механизмов — для того, чтобы национальные субъекты хозяйствования имели право обратиться в белорусский суд за защитой в том случае, если их интересы ущемляются в результате действий госорганов недружественных стран, вводящих или поддерживающих санкционные режимы.

Такого рода обращений зарегистрировано немного. Резюмируя, на степень эффективности выполнения судами общей юрисдикции возложенных на них задач это не повлияло. 

— В последние годы и в России, и в Беларуси наблюдается активизация процессов по расследованию фактов истребления народов в годы Великой Отечественной войны. Белорусский Верховный суд уже рассмотрел «дело Катрюка», сейчас рассматривается «дело Смовского». Что знаменуют собой эти процессы?

— Факторов, которые побудили нас заняться историей Великой Отечественной войны, в том числе тем ее разделом, который, казалось бы, уже расследовался и получил оценку как в рамках Нюрнбергского процесса, так и приговоров белорусских судов, множество. К сожалению, поколения, которые эту войну помнят и могут донести историческую правду, уходят. Поколения, приходящие им на смену, о войне, к сожалению, мало что знают. 

А ведь фактически в каждой белорусской, да и российской семье своя правда об этой войне. Мой дед по отцовской линии был командиром истребительного батальона, погиб в 1941 году под Рогачевом. Его жена, моя бабушка, пережила немецкую оккупацию, через нее четыре раза фронт прокатился. Дед по материнской линии прошел всю войну. Будучи командиром саперного батальона, он участвовал в наступлении от Сталинграда до Будапешта. Отец в 15 лет ушел в партизаны после того, как его едва не угнали в Германию на принудительные работы. 

Но у некоторых семей в Беларуси история этой войны, мягко говоря, другая. И, что характерно, в 2020 году, когда была предпринята попытка опрокинуть существующий конституционный строй, вновь появился бело-красно-белый флаг, который использовался в свое время полицаями, приспешниками немецко-фашистских захватчиков. 

Поэтому, я думаю, решение вернуться к исследованию исторических событий, показать нынешнему и будущим поколениям тот урок прошлого, который наши отцы и деды проходили в условиях военного времени, показать, к чему приводит следование идеологии нацизма, абсолютно обоснованное и верное. 

Публичное изучение исторических событий, судебное рассмотрение, оценка этих событий в приговоре суда имеет важное правовое значение, а также особое значение в плане правового воспитания человека. Сегодня не каждый школьник, к сожалению, сможет сказать, кто с кем воевал в Великую Отечественную войну.

Кроме того, это очень важная сегодня составляющая исторической работы — судебные приговоры помогают восполнять пробелы, которые имеются в истории. Учитывая, что приговор суда должен быть основан исключительно на достоверно установленных фактах, такой истории можно верить. Наконец, приговор суда имеет общеобязательное значение в силу положений Конституции. 

Следует отметить, что работа, которую проделывают правоохранители по поиску мест захоронения жертв геноцида, изучению этих захоронений, имеет крайне важное гуманитарное значение. Как известно, войну нельзя считать законченной, пока не похоронен последний погибший солдат. Это в полной мере касается невинных жертв Великой Отечественной войны, гражданского населения. 

— Геноцид — это новая категория дел для суда Беларуси. Можно ли выделить какие-то особенности их рассмотрения? Судя по всему, упомянутыми двумя процессами дело не ограничится?

— Насколько я знаю, Генеральная прокуратура продолжает работу, а мы, в свою очередь, готовы принять и рассмотреть любое уголовное дело, которое поступит в суд общей юрисдикции.

Главная сложность при рассмотрении такого рода дел обусловливается давностью имевших место событий. 80 лет — это все-таки очень серьезный срок. Практически не осталось живых очевидцев — они сегодня на вес золота. Для того чтобы разобраться в ситуации, суду приходится исследовать огромные пласты материалов и лишь в незначительной степени, к сожалению, знакомиться с показаниями очевидцев.

Несмотря на все сложности, белорусский суд способен разобраться в каждом деле и принять единственно правильное, законное и справедливое решение.

Хотелось бы обратить внимание еще на один немаловажный аспект. В Республике Беларусь до недавнего времени производство по уголовному делу в отношении умершего допускалось только в целях реабилитации. И чтобы была возможность вести производство в отношении умершего по определенной категории дел, в частности по преступлениям, связанным с геноцидом, в национальный Уголовно-процессуальный кодекс потребовалось внести ряд поправок.

— В начале 2024 года сообщалось о том, что в ряд статей УК Республики Беларусь планируется ввести наказания, альтернативные лишению свободы. Какая цель у данной инициативы? И на какой стадии находится ее рассмотрение?

— Этот законопроект принят палатой представителей парламента в первом чтении, готовится второе чтение. Окончательно он будет утвержден, полагаю, в ближайшей перспективе. Разработка законопроекта началась в свете недавно принятой новой концепции правовой политики в Республике Беларусь и ревизии национального Уголовного кодекса - с целью достижения системной сбалансированности уголовно-правовых санкций.

В работе над законопроектом принимали участие государственные ведомства и органы, в компетенцию которых входят вопросы, так или иначе связанные с уголовной политикой. Законопроект в результате содержит положения о корректировке уголовно-правовых санкций по более чем 100 составам преступлений. В основном речь идет о нормах, устанавливающих ответственность за нетяжкие преступления.

Основная цель законопроекта, прежде всего, - обеспечить внутренний баланс ответственности за сходные по степени реальной тяжести и опасности преступления и усилить альтернативное начало в санкциях за нетяжкие преступления. Такие изменения давно напрашиваются, учитывая, что нормами национального Уголовного кодекса на сегодняшний день (например, за совершение преступлений, которые относятся к категории нетяжких) предусматривается наказание вплоть до лишения свободы.

Если говорить концептуально, то речь идет о том, чтобы при назначении наказания у суда была более широкая палитра мер уголовной ответственности и возможность выбора санкции, которая будет справедливой и достаточной в каждом конкретном случае. От крайней по своей суровости санкции - лишения свободы – до наиболее мягкой в виде штрафа, при наличии промежуточных вариантов в виде ареста или ограничения свободы.

Стоит также отметить положение, которое достаточно серьезно будет ограничивать возможность назначения наказания в виде лишения свободы за нетяжкое преступление, совершенное впервые. Ограничение может применяться к женщинам, одиноким мужчинам, которые воспитывают детей в возрасте до 14 лет, несовершеннолетним, инвалидам первой группы, если, конечно, совершенное преступление не носит экстремистский характер, либо речь не идет о причинении смерти по неосторожности.

Законопроектом не предусматривается каких-то существенных изменений в плане послаблений в категории тяжких и особо тяжких преступлений. В какой-то степени уточняется ответственность за незаконные действия с наркотическими средствами, но верхний порог санкций не меняется. Единственное, с учетом практики применения действующего закона, прозвучало предложение увеличить люфт в санкциях - потому что в той же группе сбытчиков наркотических средств ролевые функции могут различаться.

В целом, уголовное законодательство должно стать более справедливым. В то же время суд должен получить более широкие возможности при решении вопроса индивидуализации наказания.

— Близится конец года. Судебную практику за 2024 год, очевидно, еще предстоит проанализировать и обобщить. Но какие-то предварительные итоги уже можно подвести? Каких дел стало больше, каких – меньше? И какие категории дел вы могли бы назвать знаковыми для нынешнего времени?

— Если говорить о предварительных общих тенденциях, я бы характеризовал ситуацию как в целом стабильную. Можно отметить наметившуюся тенденцию к сокращению количества поступающих в суды дел.

Я сейчас говорю очень осторожно, потому что впереди еще месяц работы, и в нашем измерении это достаточно солидный срок. Конечно, в России масштабы другие, но суды общей юрисдикции Республики Беларусь рассматривают в ежедневном режиме по нескольку тысяч дел различных категорий. При этом нагрузка на судью остается приемлемой: порядка 50 – 55 дел в месяц.

Что касается уголовного правосудия, в категории «горячих» традиционно остаются дела о незаконных действиях с наркотиками, коррупционные дела. В основной массе на скамье подсудимых оказываются люди, которые совершили хищение имущества либо уклоняются от уплаты алиментов. 

Дела о бандитизме уходят в историю. В последние годы, благодаря усилиям правоохранительных органов, на нет сходят тяжкие и особо тяжкие преступления. 

Если говорить о гражданских спорах, то несколько сократилось количество дел приказного производства. Наоборот, наблюдается рост обращений в суд по спорам, связанным с договорными отношениями. Это обусловлено, прежде всего, тем, что в суды обращаются представители поколения, период активной трудовой деятельности которого пришелся на 90-е годы, когда мало кто думал о будущем, все решалось на словах, деньги передавались в конвертах. Представители этого поколения постепенно приближаются к пенсионному возрасту, поэтому возникают вопросы, связанные с необходимостью установления факта получения зарплаты, подтверждения трудового стажа. Участие суда объясняется тем, что нет других способов установить факты: давно уже нет ни субъектов хозяйствования, ни документации.

Что касается экономического правосудия, нагрузка на суды во многом зависит от степени деловой активности — как внутри страны, так и за рубежом. Но серьезных колебаний мы пока не отмечаем. Прогнозируем к концу года снижение нагрузки на 10%, но по факту будем смотреть — необходимо учитывать законодательное реформирование процедур экономической несостоятельности, которое прошло не так давно.

Дело в том, что экономические суды, а также другие органы государственной власти и должностные лица, полномочия которых в связи с реформированием были пересмотрены, в настоящее время, что называется, обкатывают эти процедуры. В декабре на заседании Пленума Верховного суда мы планируем рассмотреть вопрос о практике применения норм нового Закона «Об экономической несостоятельности».

Самое главное, что резкого и глобального роста обращений в суды по каким-то категориям дел мы не наблюдаем. Наряду с другими факторами это, на наш взгляд, является свидетельством того, что ситуация в стране стабильна и что все большее количество лиц находят способы решать насущные проблемы и задачи, не обращаясь в суд. Это хороший признак.

Плохо, что регистрируется значительное количество дел о расторжении брака. Естественно, это сказывается на статистике по имущественным, жилищным спорам. 

Говоря об административных правонарушениях, стоит отметить сложную подведомственность дел в судебной системе. В основном, речь идет о правонарушениях, наказание за совершение которых достаточно серьезное — вплоть до административного ареста. Это мелкое хулиганство, мелкое хищение имущества, неоднократное управление транспортным средством лицом, не имеющим водительского удостоверения, неоднократное распитие алкогольных напитков в неположенном месте. Опять же, цифры по этим категориям дел довольно стабильные. Количество привлекаемых к административной и уголовной ответственности за вождение в состоянии опьянения у нас понемногу даже снижается год к году. Встречаются лица, которые боятся садиться за руль в трезвом виде, но таких все-таки становится меньше. Это, в свою очередь, положительным образом сказывается на статистике по уголовным преступлениям, связанным с нарушением правил безопасности движения.

— Валерий Леонидович, благодарю за уделенное время, от лица РАПСИ желаю Вам продуктивной работы в будущем.

Беседовал Владимир Ядута