Важное условие доверия общества к судебной власти – исполнение судебных решений. Авторитет суда во многом зависит от деятельности тех органов, которые судебные решения исполняют или обеспечивают их исполнение.

Никакой алгоритм не в состоянии охватить все многообразие жизненных ситуаций, без учета которого решение спора не будет носить подлинно правовой характер. Идея замены судьи на искусственный интеллект даже по некоторой части дел ведет к весьма опасному размыванию сакральности судебной власти.

Действуя независимо и подчиняясь только Конституции РФ и федеральному закону, судья в каждом споре должен найти справедливый баланс конкурирующих прав и законных интересов сторон. Без этого не будет ни справедливого правосудия, ни правового государства.

Все вопросы, которые некогда заставляли наших граждан обращаться в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), могут найти и обязательно найдут свое полное и окончательное разрешение в рамках российской судебной системы. 

Законодательное решение о возвращении смертной казни будет противоречить Конституции РФ, нарушать сложившийся конституционно-правовой режим и означать отмену (пересмотр) законодателем решения Конституционного суда РФ, что недопустимо.

Это тезисы из выступления председателя Конституционного суда РФ Валерия Зорькина на X Всероссийском съезде судей. РАПСИ публикует полный текст его речи.

Сакральность преамбулы Конституции РФ

Наш съезд проходит в период, насыщенный важнейшими, историческими по своему масштабу и судьбоносными для России событиями. Ныне Россия оказалась в новой реальности, перед лицом новых вызовов и рисков. Перед этими вызовами меркнут не только наши былые трудности правовой реформы тучных двухтысячных, но и ошеломительные проблемы коронавирусной пандемии. Сегодня "вызовы времени" – это российская СВО, борьба с терроризмом и нацизмом в условиях жесточайших политических и экономических санкций коллективного Запада, формирование справедливого полицентричного миропорядка, защита суверенитета и сохранение конституционной идентичности России в преемственном единстве прошлых, нынешнего и будущих поколений. В данных условиях ярко проявляется сакральный характер текста преамбулы Конституции России, особенно положений о возрождении суверенной государственности России, о необходимости сохранения исторически сложившегося государственного единства, о почитании памяти предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость. 

От всех граждан, в том числе от судейского корпуса, нынешняя ситуация требует не только принципиальной поддержки позиции и действий нашей страны, но и максимальной самоотдачи каждого на своем рабочем месте по решению вверенных ему задач. 

Отечественные суды и судьи, осознавая свою ответственность в условиях новых вызовов и действуя в рамках своих конституционных полномочий, призваны упрочить полную и эффективную судебную защиту прав и свобод человека и гражданина, конституционно-правовую безопасность личности, общества и государства. Действуя независимо и подчиняясь только Конституции РФ и федеральному закону, судья в каждом споре должен найти справедливый баланс конкурирующих прав и законных интересов сторон. Без этого не будет ни справедливого правосудия, ни правового государства. В 2020 году внесены масштабные изменения в Конституцию РФ, которые обозначают новую веху в развитии российской государственности и определяют новые нормативные ориентиры высокого уровня для принятия судебных решений, относящихся к сфере взаимодействия человека, общества и государства.

Постановления КС стали частью практики

Важнейшим условием решения стоящих перед судебной властью задач является взаимодействие и консолидация различных звеньев судебной системы. В этой связи хотелось бы дать высокую оценку тому, насколько эффективно и в то же время деликатно, с точки зрения принципа независимости и самостоятельности судов, выполняет Верховный суд РФ свою роль по обеспечению единства судебной практики. При этом следует подчеркнуть высокую интенсивность принятия постановлений Пленума Верховного суда РФ по вопросам судебной практики, а также качество их проработки. 

Состоявшиеся в 2020 году изменения в Конституции России придали завершенность формированию модели "разделения ролей" в системе судов. Суды призваны выявлять негативную правоприменительную практику и устранять ее присущими им методами: Верховный суд РФ через находящиеся в его арсенале формы обеспечения единства судебной практики, а Конституционный суд РФ – через признание нормы неконституционной либо через конституционное истолкование тогда, когда ресурсов отраслевого толкования оказалось недостаточно для решения проблемы. 

Необходимо отметить применение судами общей юрисдикции и арбитражными судами правовых позиций Конституционного суда РФ, творческий подход к толкованию их правового смысла, а также скорость, с которой наши постановления становятся частью правового механизма судебной практики.

Конституционный суд РФ видит заинтересованность судейского корпуса в том, чтобы наша правовая система развивалась в соответствии с духом и буквой Основного Закона. 

Этому способствует такой важный канал взаимодействия наших юрисдикций как возможность прямого запроса судьи в Конституционный суд РФ. Институт конституционного запроса может быть осмыслен как сложная форма нормоконтроля, где судам общей юрисдикции и арбитражным судам принадлежит инициирующая роль, а Конституционному суду РФ – завершающая. Хотя суды стали чаще пользоваться своим правом на конституционный запрос, потенциал этого правового института в полной мере еще не раскрыт. 

Другим правовым институтом, обеспечивающим взаимосвязь функций Конституционного суда РФ и других судов, является пересмотр дел по итогам принятия постановлений Конституционного суда РФ. Законодательные новеллы, внесенные после конституционной реформы 2020 года в закон о Конституционном суде РФ и в процессуальные кодексы, повысили определенность в решении этого вопроса. 

Территория действия правового закона

В современных условиях нашим гражданам как никогда важно иметь твердую опору в повседневной жизни, главным условием которой является обеспечение законности и поддержание на этой основе доверия граждан к закону и действиям государства. Речь идет о конституционной законности, означающей, что и сами законы, и их истолкование и применение должны соответствовать Конституции РФ. При этом законодательство и правоприменение должны обеспечивать защиту и от юридической некомпетентности, и от злоупотребления правом, что позволит говорить о так называемой "умной законности". В этом аспекте роль судов велика. Та или иная конкретная норма может не предусматривать защиту от "дурака и мерзавца". Но есть общие принципы, которые суд применяет в связке с конкретной нормой и которые тем самым способствовать решению этой задачи. 

Наконец, это должна быть суверенная законность. Ориентация на такую законность отнюдь не означает игнорирования международных договоров: мы исходим из того, что заключенные Россией международные договоры соответствуют Конституции, но их истолкование − как межгосударственными органами, так и кем-либо другим — не может ей противоречить. Суверенная законность означает также и то, что судебные органы России не должны создавать предпосылки для ностальгии об "импортном" правосудии. Наше судейское сообщество должно своей деятельностью продемонстрировать, что Россия – это территория неуклонного действия правового закона, защищенная национальным правосудием, которое не нуждается в "импортозамещении". 

Ныне российская судебная система позволяет оптимально обеспечивать взаимодействие различных ее звеньев и на основе приоритета прав человека, используя национальные судебные механизмы, гарантировать полную и эффективную защиту прав граждан. Все вопросы, которые некогда заставляли наших граждан обращаться в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), могут найти и обязательно найдут свое полное и окончательное разрешение в рамках российской судебной системы. 

С учетом сказанного можно приветствовать то, что, видимо, больше не ставится, по крайней мере широко, вопрос о целесообразности появления в национальной судебной системе суда по правам человека как некоей замене ЕСПЧ, когда Россия вышла из Совета Европы. Попытка создать такой суд повлекла бы крайне неоправданное взаимоналожение и многосложное перераспределение компетенции уже существующих судов и отнюдь не упрочила бы гарантии восстановления судебной защиты нарушенных прав. 

Перевернув ту страницу правовой истории, когда Россия находилась под юрисдикцией ЕСПЧ, не хотел бы вспоминать только о плохом (а оно, как известно, было). Участие России в Конвенции оказало определенное положительное влияние на развитие отечественной системы защиты прав человека. Этот опыт не должен быть забыт: его следует анализировать и рационально использовать. Но вот с чем точно не нужно спешить, так это с созданием (как сейчас иногда предлагается) некоего нового межгосударственного суда по правам человека в качестве институциональной замены ЕСПЧ.

Применение смертной казни невозможно

Один из актуальных вопросов судебной деятельности, имеющих общественный резонанс, – как судебная система будет функционировать в условиях новой реальности, которая формируется в связи с проводимой Россией специальной военной операцией? Отвечая на него, хочу подчеркнуть, что абсолютно "вневременными", не ситуативными требованиями являются отношение суда к участникам судопроизводства как к личностям, имеющим неотъемлемые права, уважение их достоинства, недопустимость произвола в толковании и применении норм права. Это базовые конституционные условия правосудия. Однако в сложившейся ситуации при осуществлении правосудия невозможно абстрагироваться от того, как то или иное судебное решение повлияет на надежность и работоспособность нашей государственной системы в этом судьбоносном противостоянии. 

В то же время повышенная напряженность конкретного исторического времени не повод для создания неоправданного перевеса в сторону суровости. В тех случаях, когда закон оставляет определенную свободу усмотрения в решении того или иного вопроса, следует демонстрировать обществу гуманистический характер российского права и правоприменения, целенаправленно привносить добро, человеколюбие и гуманизм в жизнь общества теми правовыми средствами, которыми мы оперируем. Такой сигнал, исходящий от судов "именем Российской Федерации", укрепит уверенность граждан в завтрашнем дне, положительный настрой на созидательную деятельность на благо страны. 

В связи с вопросом о правовой справедливости и гуманизме нельзя не сказать о периодически возобновляющейся дискуссии об отмене установленного в России на основании двух решений Конституционного суда РФ (1999 и 2009 годов) моратория на назначение и применение смертной казни. 

Напомню, что 16 декабря 2020 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию "Мораторий на применение смертной казни" и призвала все страны ввести такой мораторий. Аналогичные резолюции периодически принимаются начиная с 2007 года. Россия поддержала все эти документы. В 2014 году смертная казнь не применялась в 148 странах. В 2022 году из 195 независимых государств смертные приговоры выносят в 53. При таких обстоятельствах очень плохим сигналом обществу стал бы сейчас отказ от моратория на смертную казнь в России (к чему уже призывают некоторые известные политики). 

Хотел бы кратко изложить Съезду общую правовую позицию судей Конституционного суда РФ по этому вопросу. То, что Россия покинула Совет Европы, действие моратория не прерывает. Поясню этот тезис.

Присоединившись к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, Россия взяла на себя обязательство ввести мораторий на смертную казнь, а в течение трех лет после подписания Конвенции – запретить смертную казнь, ратифицировав Протокол №6. Проект закона о ратификации Протокола №6 был внесен президентом РФ в Государственную Думу в 1999 году одновременно с проектом закона об упразднении смертной казни. Однако Дума приняла обращение к президенту РФ о преждевременности ратификации этого законопроекта. Вместе с тем президентский законопроект не был отклонен Думой и, следовательно, с юридической точки зрения, до сих пор считается находящимся на рассмотрении. В этой ситуации именно Конституционный суд РФ взял на себя нагрузку решения проблемы: в 1999 году Конституционный суд РФ признал неконституционным вынесения смертных приговоров в отсутствие судов присяжных во всех регионах страны, а в 2009 году указал на невозможность назначения смертной казни даже после введения этого судам во всех регионах. 

В итоге на основании этих двух решений Конституционного Суда на часах Истории России исчисляется время моратория на применение смертной казни. И я уверен, что нам не надо переводить эти стрелки в обратном направлении. Повторю финальную фразу из моей прежней публикации о смертной казни: "Очень надеюсь, что сделанный нашей страной отход от права в сторону тех нравственных и религиозных воззрений, которые стоят на позициях принципиального отказа от смертной казни, пройдет для России успешно". 

Тем не менее, поскольку дискуссия о восстановлении смертной оживилась в связи с ситуацией о возможности применения этой меры наказания в Донецкой и Луганской республиках, я хотел бы вот что напомнить сторонникам отмены моратория на смертную казнь в нашей стране. 

В соответствии с Конституцией РФ, основанные на ней решения Конституционного суда РФ о смертной казни не могут быть пересмотрены или отменены. В силу требований ныне действующей Конституции РФ единственно приемлемый для этого способ – это принятие новой Конституции страны. Иным путем – ни парламентским законом, ни даже поправкой к Конституции РФ – это сделать невозможно. 

Дело в том, что из Определения Конституционного суда РФ №1344-О-Р следует, что Конституционный суд РФ, устанавливая, что "исполнение Постановления Конституционного суда РФ от 2 февраля 1999 года №3-П не открывает возможность применения смертной казни, в том числе по обвинительному приговору, вынесенному на основании вердикта присяжных заседателей" исходил не только и не столько из факта наличия международно-правовых обязательств (не ратифицированных). Базовым условием для принятия такого решения, как видно из текста Определения, было положение части 2 статьи 20 Конституции РФ, согласно которой "Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей" в совокупности с тем обстоятельством, что "в результате длительного моратория на применение смертной казни сформировались устойчивые гарантии права человека не быть подвергнутым смертной казни и сложился конституционно-правовой режим, в рамках которого … происходит необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни как исключительной меры наказания, носящей временный характер". 

В силу требований нынешней Конституции РФ основанные на ней решения Конституционного суда РФ о смертной казни не могут быть пересмотрены или отменены. То есть если принять законодательное решение о возвращении смертной казни в рамках указанного конституционного регулирования, это будет противоречить Конституции РФ, нарушать сложившийся конституционно-правовой режим и означать отмену (пересмотр) законодателем решения Конституционного суда РФ, что, безусловно, недопустимо. 

Соответственно, чтобы вернуться к назначению и применению смертной казни, нужно – идя по "простому" пути – изменить только эту часть 2 статьи 20. Но по сути это возможно только в процедуре пересмотра Конституции РФ, так как любое положение указанной статьи, как и любой другой статьи главы 2, неизменно в рамках действующей Конституции РФ (статья 135 Конституции РФ). 

Уже само по себе это заставляет оценивать риски принятия нового Основного Закона, по сути, ради одной поправки. 

Предвосхищая возможные предложения, необходимо отметить, что референдум вне процедуры пересмотра Конституции РФ не позволяет вернуться к назначению и применению смертной казни. Другое дело, что в процедуре пересмотра решение данного вопроса (формально – как вопроса о народной поддержке новой Конституции, даже если новизна будет состоять в изменении только одного положения) именно референдумом (всенародным голосованием) возможно. 

Согласно части 3 статьи 135 Конституции РФ, "Конституционное Собрание либо подтверждает неизменность Конституции РФ, либо разрабатывает проект новой Конституции РФ, который принимается Конституционным Собранием двумя третями голосов от общего числа его членов или выносится на всенародное голосование. При проведении всенародного голосования Конституция РФ считается принятой, если за нее проголосовало более половины избирателей, принявших участие в голосовании, при условии, что в нем приняло участие более половины избирателей". По буквальному смыслу этой нормы, даже если Конституционное Собрание двумя третями и более голосов поддерживает проект новой Конституции РФ, оно не лишено возможности принять решение о проведении всенародного голосования.

Зоны правового дискомфорта

Гуманистические начала судебной власти предполагают практическое воплощение в деятельности судов курса на социально-ориентированное правосудие. Речь прежде всего идет о роли судебной власти в предупреждении и разрешении социальных конфликтов и тем самым в упрочении социальной интеграции. Другой важный аспект социальной ориентированности правосудия связан с конституционным принципом социального государства. Очевидно, что от качества правосудия по делам, связанным с реализацией этого принципа, в существенной мере зависит сейчас доверие к судебной системе и к власти в целом. Думаю, что для укрепления такого доверия важен максимальный учет тяжелой жизненной ситуации, в которой оказался тот или иной человек. Если же принять решение в его пользу нет никаких правовых оснований, то, по крайней мере, было бы целесообразно, чтобы суды не ограничивались сухими мотивировками при отказе в удовлетворении требований граждан, а разъясняли бы правомерность таких отказов. Особе значение это имеет при разрешении трудовых споров, когда при всей значимости формально-юридического аспекта возникшей коллизии более полно учитывались бы конкретные жизненные обстоятельства, в которых оказался тот или иной работник.

В условиях беспрецедентного санкционного давления на Россию со стороны коллективного Запада, необходимо выстроить работу всех органов государственной власти так, чтобы максимально сгладить негативные последствия санкций. В связи с этим хотел бы напомнить правовую позицию Конституционного суда РФ в Постановлении от 9 июля 2021 года: "Деятельность органов публичной власти не должна усугублять правовое и фактическое положение российских граждан и организаций, которых затронули соответствующие санкции. Более того, наиболее приемлемой и ожидаемой реакцией органов власти является принятие решений, направленных на содействие таким лицам, попавшим в тяжелую ситуацию, по сути, из-за противоправных обстоятельств". Фактически это общая установка суда на учет жизненных обстоятельств в рамках гуманизации судебных решений. 

Одним из важнейших направлений гуманизации права является устранение из правовой системы своего рода "зон правового дискомфорта", когда нормы или их отсутствие необоснованно усложняют жизнь гражданам или организациям, мешают им поступить наиболее удобным образом, хотя это не создавало бы никаких рисков. В процессе правоприменения судам приходится сталкиваться с наличием в нормативных актах таких положений. Причем у судов объективно отсутствует возможность принять решение, преодолевающее эти правовые неудобства, поскольку они не являются нарушением Конституции РФ или закона, ограничением прав человека. Возможно, нам стоит в рамках судебной системы организовать сбор сведений о подобных "зонах правового дискомфорта", проявившихся в ходе осуществления правосудия, чтобы в систематизированном виде передавать соответствующие сведения нормотворческим органам.

Опасность автоматизированного правосудия

Обсуждая проблему цифрового правосудия, хочу подчеркнуть, что при всем значении ускорения и удешевления процесса судопроизводства с помощью новейших технологий, на первом месте всегда должно стоять именно Правосудие и фундаментальные правовые гарантии, обуславливающие его безупречное отправление.

С появлением и совершенствованием технологий больших данных становится все более популярной (особенно в странах англо-саксонской правовой семьи) идея осуществления правоприменения искусственным интеллектом, развиваемая в русле концепции предиктивного (т.е. предсказанного) правосудия. Иное отношение к проблеме формируется, по-видимому, в странах, относящихся к романо-германской правовой семье. Во всяком случае, обращает на себя внимание позиция Франции, где введен запрет не только на полностью автоматизированное принятие судебных решений, но даже на статистические и иные исследования индивидуального поведения судей. 

Этот опыт нуждается в осмыслении. Однако при анализе данной проблематики следует, на мой взгляд, исходить из того, что никакой алгоритм не в состоянии охватить все многообразие жизненных ситуаций, без учета которого решение спора не будет носить подлинно правовой характер. Кроме того, идея замены судьи на искусственный интеллект (даже по некоторой части дел) ведет к весьма опасному размыванию сакральности судебной власти.

Доверие в исполнении судебных решений

Не могу не поднять еще раз проблему доверия общества к судебной власти. При этом необходимо учитывать, что против России, по сути дела, ведется информационная война, направленная на внедрение в общественное сознание недоверия ко всем государственным институтам. И суды в ней тоже рассматриваются "приоритетной целью". Поэтому нужно быть готовым к защите авторитета судебной власти на информационном поле. В этой связи можно только приветствовать обращение Совета судей РФ к проблеме информационной политики судебной системы на 2020-2030 годы и 5 декабря 2019 года одобрил ее Концепцию. Но меры предлагаются преимущественно информационно-разъяснительные. Достаточными ли они будут, с учетом указанных выше факторов? В этой связи было бы целесообразным выработать общую позицию судейского сообщества о том, как реагировать на голословные публичные утверждения о коррумпированности судебной системы, об "ангажированности" суда исполнительной властью, о "проштамповывании дел, не разбираясь" и т.п., а тем более на подобные необоснованные выпады против конкретных судей. 

В современных условиях особое значение приобретает экономическая, политическая и социальная солидарность, указание на которую было включено в нашу Конституцию РФ в 2020 году. Очевидно, такая солидарность покоится на доверии между властью и обществом. Важнейший вклад в обеспечение этого доверия вносит не только и даже не столько содержание нормативного регулирования, сколько качество правоприменения. Это истина на все времена. Классик юридической мысли и, по всей видимости, первый теоретик судебного строительства Иеремия Бентам сформулировал ее так: "...на законы полагают граждане свои надежды, и если судебные решения соответствуют этим надеждам, то общественное доверие является счастливым результатом такого порядка вещей". И такие глубинные предпосылки доверия к судебной системе в нашем обществе есть. 

Важное условие доверия общества к судебной власти – исполнение судебных решений. В этом вопросе авторитет суда во многом зависит от деятельности тех органов, которые судебные решения исполняют или обеспечивают их исполнение. Однако не стоит недооценивать и то обстоятельство, что у судов при проверке решения органа другой ветви власти нередко есть возможность не просто отменить его и направить вопрос на новое рассмотрение, но и принять собственное решение, обладающее свойством не только обязательности, но и прямого действия. В спорах о праве точки над i,  по общему правилу, должен расставить именно суд.