Александр Орлов,
адвокат коллегии адвокатов GRAD

Прошло совсем немного времени с коренных перемен в российской экономике, и бизнес стал восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Бизнес растет вместе с его владельцами: кто-то становится крупнее, а кто-то мудрее. Но абсолютно каждый предприниматель, не имея никакого юридического образования, скажет прописную истину, известную даже первокурсникам – право всегда отстает от развития общественных отношений. И только когда какая-то проблема становится наболевшей, законодатель начинает обращать на нее свое внимание и предпринимает попытки нормативно урегулировать ту или иную область устоявшихся отношений.

В этой связи интересно отметить определенные тренды последнего года. Сначала на IV Петербургском Международном Юридическом Форуме в мае 2015 года подвели некие итоги новеллам Гражданского кодекса РФ, посвященным юридическим лицам и обязательствам. Совсем недавно появился в виде законопроекта серьезный пакет изменений в блок наследственного права. Подняли и вопрос «корпоративной вуали» в брачно-семейных отношениях. И даже у некоторых представителей консервативного адвокатского сообщества появилось желание осуществлять свою деятельность в такой организационной форме, которая бы позволила в будущем унаследовать адвокатскую практику детям и внукам.

И эти, на первый взгляд, не связанные между собой события выявили общую тенденцию – бизнес заявил о себе как о ценности, требующей к своему регулированию особого подхода. Если государство делает ставку на развитие частного сектора, то регулирование важнейших для существования и роста компаний институтов нуждается в участии специалистов, понимающих их проблемы изнутри.

Взять, к примеру, уже упомянутые наследственные и брачно-семейные отношения. История корпоративных конфликтов демонстрирует сотни примеров рейдерских захватов предприятий вследствие развода супругов или смерти основного акционера. Из громких дел можно отметить мелькавшее в прессе мнение, что такова была ситуация при разводе Алексея Мордашова и атака на «Северсталь» велась именно через использование семьи. 
Супруга, имеющая возможность претендовать на долю и управление компанией, представляет собой лучший вариант для начала судебных баталий. Возможность при разделе компании получить 50% ее долей или акций делает такой спор желанным, как для конкурентов, так и для любителей быстрой наживы. При этом любой юрист подтвердит, что при шаблонном уставе распределение долей компании в соотношении 50/50 приведет к ее медленной смерти, так как в отсутствии согласия второго участника (в приводимом примере – бывшей жены) даже переизбрать директора представляется невозможным. Не стоит забывать и о мотивах поступков сторон в таком конфликте. К сожалению, самым распространенным мотивом являются не деньги, а месть. Бывшая супруга, как правило, хочет наказать свою вторую половину и вымещает свои чувства на том объекте, которому супруг посвятил свое время вместе, а иногда и вместо заботы о жене и детях, то есть, на бизнесе.

Однако приведенным примером далеко не исчерпываются все негативные последствия законодательных пробелов в данной сфере. Раздел бизнеса как системы приводит к сбоям в его работе: банки закрывают кредитные линии, компания не может реализовать свой потенциал в государственных тендерах, иностранные контрагенты теряют интерес к бизнесу, из успешного вдруг ставшего проблемным. В свою очередь, это приводит к увольнению работников и угасанию компании. И как бы это было ни печально, но все эти последствия перекочевывают и в социальную сферу, выражаясь в конечном итоге в лекарствах, которые перестали выпускать из-за закрытия завода, медицинского оборудования, которое больше не импортируется в Россию и т.д. Конечно, не весь бизнес является таким крупным, чтобы повлечь столь серьезные социальные потрясения. В качестве примера можно взять и малый бизнес – единственный магазин в небольшом поселке. Остаться в таком поселке без хлеба, разумеется, не менее тяжкое бремя, нежели закрытие в провинциальном городе градообразующего предприятия.

Те же опасения вызывает и проблема с наследованием, поскольку пока наследники будут ждать полгода для вступления в свои права, компания либо разорится, либо от действующего бизнеса останется лишь оболочка, а сама фирма будет полностью «выпотрошена» действующим менеджментом, причем без нарушения каких-либо уголовно-правовых запретов.

Еще одним очевидным страхом бизнеса является появление в рядах его владельцев или менеджмента людей, ничего не понимающих ни в управлении бизнес-процессом в общем, ни в специфике данного конкретного бизнеса в частности. Самый страшный кошмар любого управленца или второго акционера компании – получить себе в партнеры или начальники жену бывшего компаньона, желающую привнести множество новых идей в развитие: от цвета обоев до униформы работников. Ярким примером из личной практики был случай, когда жена владельца крупной компании, не имеющего возможности определенное время управлять бизнесом, написала ему письмо. В этом письме она описывает свои беды, отсутствие средств на оплату труда работников, невыплату им в течение полугода зарплаты, необходимость продать несколько корпоративных автомобилей, с указанием, что она экономит абсолютно на всем, но в одном отказать себе не может – хотя бы по одному букетику свежих цветов в офис по утрам покупает. Примерно так ушла со столичного рынка одна из известных строительных фирм.

Однако на этом трудности не заканчиваются. Если внимательно следить за течениями последнего времени можно заметить попытки пойти еще дальше и распространить на брачно-семейные отношения концепцию снятия корпоративной вуали. Особое недоумение в этом отношении вызывает недавнее Определение Верховного Суда РФ № 5-КГ15-34 от 07 июля 2015 года, расширенное толкование выводов которого может привести к катастрофическим последствиям. Так, общим имуществом супругов являются приобретенные за счет общих доходов ценные бумаги, доли в уставном капитале и т.д. В связи с чем, вывод о необходимости раздела принадлежащих супругу акций иностранных компаний лежит на поверхности и нареканий не вызывает. Но суд идет дальше и делает вывод, что установление бенефициарного собственника является юридически значимым обстоятельством. Тут и возникает тот самый пугающий вопрос – бенефициарный означает собственника, который может просто не фигурировать в уставе или же, как утверждала супруга по данному делу, «бенефициарный собственник осуществляет фактическое владение имуществом компаний». Если следовать такой логике, то супруга может требовать передать ей и квартиру соседа по лестничной клетке, при условии, что ее бывший супруг, хотя и не указан в правоустанавливающих документах, но осуществляет фактическое управление соседом-алкоголиком и оказывает существенное влияние на принятие им решений. Вывод же прост – нельзя делить то, чем человек не владеет. В случае, когда человек не владеет акциями, их нельзя разделить в бракоразводном процессе, если имуществом владеет иное лицо, в том числе юридическое, такое имущество также не подлежит разделу, ведь у него имеется иной законный владелец. Косвенный же контроль в любом случае не может свидетельствовать по российскому праву о принадлежности имущества какому-то иному лицу и являться основанием его раздела в качестве совместно нажитого. В связи с чем, стоит отделять пресечение безответственности за действия юридического лица и, напротив, принцип раздельной ответственности юридического лица и его учредителей, по обязательствам которых юридическое лицо ответственности не несет. Да и само использование по аналогии такой доктрины к семейным отношениям по явно не прямой аналогии с корпоративным правом вызывает, по меньшей мере, сомнения. Но это только в том случае, если аналогия права не означает бездумное копирование юридических конструкций.

Очевидно, что бизнес нуждается в том, чтобы его защитили. Бизнес – это не просто уставной капитал, разделенный на доли, это отлаженный механизм, управляемый эффективным менеджментом, от которого зависят сотни и тысячи связанных с конкретной компанией людей. И далеко не во всех странах, например, бывшая супруга вообще имеет право при разводе претендовать на долю в бизнесе. Сначала надо доказать, что человек участвовал в бизнесе, уделял ему время. И только в этом случае ноша участия в корпоративном управлении будет признана такому лицу по силам. В противном случае – можно получить разовую компенсацию, ежемесячное содержание, но не право давать обязательные указания менеджменту по чуждым для такого лица проблемам.

Итогом данной небольшой дискуссии естественным образом становится риторический вопрос – насколько вообще правильно говорить о разделе бизнеса в результате принятия наследства или бракоразводного процесса? Современные правовые реалии делают судьбу бизнеса в данном отношении непредсказуемой, тормозят развитие и мешают создавать по-настоящему крупные и конкурентоспособные компании. Понятно одно – есть конкретный запрос общества на регулирование данных отношений, и пора обсуждать дальнейшие шаги по возможным путям совершенствования российского законодательства, чтобы сделать корпоративную структуру для инвесторов прозрачной, а управление компанией для их владельцев надежным.