Продолжаем совместный проект с историографическим сообществом «Политика на сломе эпох» под общим названием «Парламентаризм новой России». В рамках этого проекта наши читатели смогут прочитать интервью с депутатами Госдумы России первого созыва, узнают, как строилась работа в парламенте и какие они, народные избранники, лично.

Наш очередной гость – депутат Госдумы РФ первого и второго созывов Владимир Лисичкин.

- Что сподвигло Вас пойти из науки в политику, стать депутатом Госдумы РФ первого созыва?

- Перед тем, как пойти в Думу, я работал в Академии наук. Там я и еще несколько коллег организовали научно-производственное объединение, которое занималось анализом советских изобретений и открытий, сделанных с 1950-х годов. На базе результатов работы этого объединения, мы предложили Горбачеву ряд механизмов привлечения инвестиций на основе тех технологических пакетов, которые мы сформировали.

Тогда у меня был заместитель, который стал первым подчиненным, ушедшим от меня. Это был 1990 год, он ушел создавать партию, которая потом стала известна как ЛДПР. Через год, в 1991 году, он ко мне приходит с просьбой помочь составить программу для Жириновского, который выдвигался на президентский пост. Потом еще через два года он ко мне снова приходит, говорит, что они уже собираются в парламент, просил снова помочь с программой. Вслед за этим мне позвонил уже сам Жириновский и предложил войти в список. Я согласился, и вошел в список ЛДПР под номером 19. Тогда, как все помнят, ЛДПР взяло первое место по спискам, таким образом я и стал депутатом первой Госдумы.

У меня даже не было сомнений в том, идти или нет. Я был уверен, что никто лучше меня не сможет реализовать программу партии, над разработкой которой я тоже работал. Я вообще считаю, что наша партия была самая интеллектуальная в первой Думе. Во втором, кстати, тоже.

- Получается, что Вы довольно случайно попали именно в ЛДПР?

- Да, так получается.

- Вы потом участвовали и в выборах во второй созыв. Как Вы думаете, первые выборы отличались друг от друга, с технологической точки зрения?

- Да, сильно отличались. Первые выборы были наиболее демократичными. Еще не были привлечены иностранные компании, которые занимались технологией выборов. Мы же на первых выборах взяли первое место совершенно справедливо, за нас проголосовал народ, у нас не было политтехнологов. В этом и главное отличие – на вторых выборах выборные технологии были задействованы по полной программе.

- За счет чего же все-таки выиграла по спискам ЛДПР?

- Во-первых, хорошая программа. Во-вторых, харизматический лидер. И, в-третьих, партия, которая себя не запятнала ничем.

- Существует мнение, что Борис Ельцин дистанцировался от выборов, сконцентрировался на принятии Конституции, за которую голосовали в один день с выборами депутатов. За счет этого, Дума получилась слишком пестрой. Вы согласны с таким мнением?

- Нет, потому что он не дистанцировался. В первом созыве многие его министры были депутатами: Федоров, Чубайс и многие другие. Поэтому, можно сказать, что Дума была сформирована его командой. Проправительственные силы, которые были представлены в Госдуме, были одобрены «семьей» Ельцина.

- Уже в Думе произошел другой интересный случай – спикером нижней палаты парламента стал Иван Петрович Рыбкин, который выиграл с перевесом всего в один голос. Почему именно его выбрали Ваши коллеги по Думе?

- Была видимость нейтральной кандидатуры. Он, с одной стороны, – представитель Аграрной партии России, которую почти все в Думе называли «сельхозотделом» КПРФ. А с другой – близким к «семье» Ельцина был Борис Березовский, который, как впоследствии выяснилось, стал крестным отцом сына Рыбкина. Поэтому, на мой взгляд, Рыбкина протаскивал Березовский.

- Но он справился со своей работой?

- Если говорить интегрально, то да. Если по деталям, то нет, так как первая Дума практически сформировала законодательный костяк власти, а также была инструментом преобразования собственности. Это было революционное преобразование, когда государственная собственность переходила в частную. Рыбкин же по этому вопросу занял соглашательскую позицию. Но это преобразование шло очень не эффективно, преступным путем. Например, за первые два года приватизации было продано 110 000 предприятий, из них было зарегистрировано 106 000 преступлений. Они были зарегистрированы МВД. Рыбкин знал это все, ему докладывали, мы организовали комиссию по изучению итогов приватизации под руководством коммуниста Данеева. Фактически за бесценок тогда были проданы предприятия. Тот же Газпром, например, за 640 млн рублей. Нефтяные компании – от 270 млн. рублей. В то время, как их рыночная стоимость составляла миллиарды долларов. Мы даже подготовили серию законодательных актов, которые бы отменяли приватизацию некоторых предприятий. Но Рыбкин «замылил» эти проекты.

- На первом заседании Думы выступал тогдашний премьер – Виктор Черномырдин. Он призвал депутатов исключить из лексикона слова «нетерпимость» и «нетерпение». Как Вы думаете, народные избранники прислушались к нему, были терпимы друг к другу? Особенно учитывая поведение не только некоторых членов Вашей фракции, но и ее лидера?

-  Первые три месяца с заседаний я приходил с красными глазами и с большим кровяным давлением – в зале витала ненависть. Если брать первые полгода работы, то говорить о терпимости трудно. В такой атмосфере мне впервые пришлось работать. И это не удивительно, на самом деле. К власти пришли те же силы, что и пришли в 1917 году, разрушив Российскую империю. А они – разрушили СССР. Это мы осознавали, поэтому дискуссии были очень тяжелыми и в ряде случаев переходили рамки приличий.

- Вы работали в Комитете по собственности. Вам удалось реализовать свои идеи, свой потенциал в рамках работы в этом Комитете?

- В рамках работы в этом Комитете, мы предложили другую программу приватизации, альтернативную Чубайсовской. В начале приватизации предлагалось сделать ваучеры именными. Он же сделал их безымянными и выпустил на спекулятивный рынок, за счет их скупки покупались предприятия-гиганты. В нашей же программе мы, среди прочего, предлагали каждому гражданину России открыть в Сбербанке счет, на который с момента рождения после каждого этапа приватизации с продажи каждого энергоносителя зачислялись бы деньги. По типу «Программы будущих поколений», которые существуют в Кувейте, Арабских Эмиратах и в других странах. Но эту идею провалила правительственная партия «Выбор России» (прим. А. Амелина: необходимо пометить, что в этот период был катастрофический дефицит бюджета. Например, в 1994 году дефицит бюджета России составлял более 70 трлн рублей. А в 1995 – более 60 трлн. Таким образом, предложения КПРФ и ЛДПР по раздаче денег населению не были обеспечены этими самыми деньгами, их просто не было у государства. Подробнее на сайте сообщества «Политика на сломе эпох»).

Однако нам все-таки удалось приостановить приватизацию ряда предприятий. Например, НИИ «Графит» и завод с таким же названием, «Авиаэкспорт» и ряд других. Таким образом, мы стояли на защите государственных интересов, что приносило удовлетворение.

- Вы смогли бы выделить какой-нибудь закон или несколько законов из тех, что приняла первая Госдума, как самый существенный, самый нужный?

- Я думаю, что это первая часть Гражданского кодекса. Мы также заложили основы трудового законодательства. Закон «О народных предприятиях». Относительно последнего закона: к сожалению, благодаря «семье» Ельцина он не был использован. Закон был принят и подписан, но не использовался.

- Первая Дума была местом для дискуссий?

- Конечно.

- А долго эта дискуссионность продолжалась?

- До конца второй Думы.

- Продолжите фразу: «Госдума РФ первого созыва — это...»?

- Это, прежде всего, инструмент передела собственности, который весьма эффективно использовался правящей партией. Также это инструмент утверждения демократических основ в нашем парламентаризме. 

Справка: ЛИСИЧКИН ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Родился 3 октября 1941 — советский и российский экономист, основоположник научной дисциплины прогностики. Образование высшее (физик, преподаватель истории и обществоведения), доктор экономических наук.

1960 г. — поступление в Киевский государственный университет, который окончил в 1965 г. по специальности «философия и обществоведение».

1963—1967 гг. — заведующий лабораторией п/я 62.

1967 — защита кандидатской диссертации,

1967—1972 гг. — заведующий отделением Института электронных управляющих машин.

1972—1974 гг. — заместитель директора ВНИПИНефть.

1974—1979 гг. — заместитель директора НИИ экономики Нефтегазстроя.

1979—1985 гг. — заведующий кафедрой, старший научный сотрудник Московского института управления им. С.Орджоникидзе.

1985—1987 гг. — заместитель директора ЦНИИ бытового обслуживания населения.

1987—1991 гг. — генеральный директор Центра научно-технической деятельности НПО «Прогностика» АН СССР.

1991—1993 гг. — президент научно-производственного концерна «Футурум».

1993-1995 гг. - депутат Госдумы РФ первого созыва, член Комитета по собственности, приватизации и хозяйственной деятельности.

1995-1999 гг. - депутат Госдумы РФ второго созыва. 

2002—2004 гг. — профессор МГЛУ.

2005-наст. время — заведующий сектором экономики и социологии науки Института социально-политических исследований РАН.

2009-наст. время — профессор МГУ им. М. В. Ломоносова.

2008-наст. время — председатель Экспертного Совета по актуальным социально-экономическим и научно-техническим проблемам фракции ЛДПР Государственной Думы ФС РФ.

Беседовал журналист, исполнительный директор историографического сообщества «Политика на сломе эпох» Артем Амелин