В современной экономике отдельные отрасли в силу их важности, технологической сложности, капиталоемкости и различных вопросов, связанных с безопасностью, не отданы на откуп исключительно свободному рынку, а в интересах всего общества серьезно регулируются государством. Для этих отраслей государство, как правило, разрабатывает комплексные правовые механизмы и закрепляет их в отраслевом законодательстве, подзаконных нормативных актах, отраслевых инструкциях. Кроме того, существуют и инфраструктурные, отраслевые организации, разрабатывающие и обеспечивающие правила игры для участников своих отраслей. Примером такой отрасли с комплексным регулированием является электроэнергетика.
Работа в такой отрасли, конечно же, тоже является бизнесом, цель которого, как и любого другого, — получение прибыли. С другой стороны, если без устриц или пармезана общество может прожить, то без тепла и электроэнергии в современных условиях фактически нет. Это приводит к необходимости установления соответствующих обязательств по обеспечению промышленной безопасности. Компании, работающие в данной отрасли, должны обеспечивать законные интересы своих клиентов-потребителей электроэнергии, как промышленных, так и частных. В силу большого объема этих различных обязательств без дополнительных инструментов правового регулирования, защищающих интересы и самих энергетиков, привлечь в этот бизнес частных игроков и инвестиции невозможно. А без этого не может быть развития этой отрасли.
Именно поэтому для решения задачи по привлечению частных инвестиций в электроэнергетику государство более 10 лет назад ввело механизм договоров предоставления мощности (ДПМ). Государство указало инвесторам — генерирующим компаниям, — где именно и с какими характеристиками они должны построить новые генерирующие мощности, а взамен предоставило правовые гарантии того, что промышленные потребители будут оплачивать эти мощности в течение установленного срока в десять лет. Выбор же государством конкретных мест и характеристик новых объектов генерации был обусловлен интересами обеспечения надежности электроснабжения всех потребителей в масштабе страны. При этом договор предоставления мощности стал обязательным к заключению для всех промышленных потребителей, которые были намерены стать участниками оптового рынка электроэнергии и мощности. Именно под гарантии поступления оплаты от потребителей в рамках единой системы, иностранные и российские инвесторы входили в российскую электроэнергетику и инвестировали в строительство новых генерирующих объектов.
Эта система достаточно уверенно и эффективно работала на протяжении последнего десятилетия. Государство, потребители и энергосистема получали новые вводимые мощности и уверенность в том, что в любой ситуации будет достаточное обеспечение электроэнергией. Инвесторы, производя серьезные затраты, предсказуемо получали возврат своих инвестиций.
Данный порядок был поставлен под угрозу, когда крупнейший российский промышленный потребитель — Группа РУСАЛ — в конце прошлого и начале этого года подала сразу четыре идентичных иска к инфраструктурным организациям отрасли и генерирующей компании «ЮНИПРО». Истец требует расторгнуть договоры предоставления мощности, заключенные между его предприятиями с компанией «ЮНИПРО» и инфраструктурными организациями отрасли из-за аварии, произошедшей в 2016 году на Березовской ГРЭС «ЮНИПРО», построенной в рамках программы ДПМ. И два из четырех исковых заявления, к удивлению всей отрасли, были удовлетворены судами первой инстанции.
Логика самих исков достаточно проста: произошла авария, объект не поставляет товар (мощность), следовательно, договор предоставления мощности должен быть расторгнут. Но эта простая на первый взгляд логика абсолютно игнорирует особую природу мощности как товара, которая предусматривает обязательства генерирующей компании не только обеспечивать выработку мощности, но и многие другие аспекты, например, проведение необходимых ремонтов на объекте генерации, в том числе в случае аварии. При этом государство установило правило, что при возникновении длительного ремонта объекта генерации, когда мощность равна нулю, потребители по истечении определенного срока не оплачивают эту мощность. Потери в этой ситуации ложатся на генерирующую компанию, так как на время ремонта сокращается десятилетний срок возврата инвестиций, что должно стимулировать производителей электроэнергии к оперативному проведению ремонтных работ. При этом ремонт генерирующего оборудования, даже в случае аварии, не может причинить убытки ни одному потребителю, потому что совокупность поставщиков и потребителей, объединенных в рамках заключенных договоров ДПМ, обеспечивает бесперебойность энергоснабжения и неизменность стоимости электроэнергии и мощности для промышленных потребителей даже при длительных ремонтах отдельных объектов генерации.
Инфраструктурные организации отрасли, как ответчики, и привлеченное в качестве третьего лица Министерство энергетики указывают, что нельзя рассматривать данные исковые заявления без учета отраслевой специфики, так как истец фактически пытается квалифицировать ДПМ как обычный договор поставки и применить к нему правила, регулирующие простую поставку товаров. Также энергетики считают, что подобное применение к ДПМ общих положений Гражданского кодекса без учета особенностей и специфики рассматриваемых правоотношений, может стать дестабилизирующим ударом для всей отрасли.
Расторжение одного ДПМ создает целый ряд проблем для всей системы энергетического рынка. Если компания-истец не будет оплачивать мощность, то неясно, на кого тогда перейдет обязательство по оплате мощности. Видимо, другие потребители будут платить за нее, а что в этом случае делать со статусом РУСАЛа, который согласно системным требованиям при разрыве ДПМ должен быть исключен из участников оптового рынка электроэнергии и мощности? Что будет делать сам истец при очередной «низкой воде», когда ему потребуется дополнительная мощность? А главное: как быть с гарантиями, которые государство давало инвесторам при строительстве новых мощностей?
Очевидно, что если неосмотрительно применить к этим искам нормы гражданского права, абсолютно игнорируя отраслевое законодательство, то разрушится имеющаяся система взаимных обязательств и гарантий. Система, обеспечившая инвестирование сотен миллиардов рублей, гарантирующая надежное электроснабжение предприятий и населения, а значит и промышленную безопасность страны, может рассыпаться, как карточный домик, в результате нескольких неправильных судебных решений.
И не удивительно, что уже прозвучал тревожный звоночек. После этих судебных решений, даже не дожидаясь рассмотрения апелляционных жалоб и вступления решений в силу, на рынке уже появились юристы, которые предлагают промышленным потребителям услугу по расторжению ДПМ. Очевидно, если решения первой инстанции, удовлетворившие исковые заявления, утвердятся в вышестоящих судах и сформируется соответствующая практика, то генерирующие компании ждет череда подобных исков. Сначала генерирующие компании понесут миллиардные потери, потом промышленные потребители почувствуют на себе проблемы с энергоснабжением, за ними последуют проблемы с энергоснабжением населения, и уже государству придется принимать пожарные меры для восстановления отрасли. Очевидно, что в интересах общества — существование прозрачной и понятной системы, результатом работы которой является развитие энергетических мощностей.
Правильным ли будет, если выиграет промышленный гигант, а проиграют все остальные?
Тихонов Дмитрий Николаевич — доцент, к.э.н. Преподает в МГУ, НИУ-ВШЭ, РАНХиГС. Входит в рейтинг лучших корпоративных юристов.
Автор нескольких книг по правовой работе и более ста публикаций.
Мнение автора может не совпадать с мнением редактора.
