Созданное после государственного переворота в октябре 1917 года большевистское правительство во главе с Владимиром Лениным не имело в своем арсенале детально разработанного плана реорганизации экономики на социалистический лад. Однако череда декретов привела к нарушению абсолютно всех прав российской буржуазии и ее исчезновению.

Каким образом новые законы большевиков, нарушающие права частных собственников, согласовывались с правом в широком смысле слова, рассказывает в пятнадцатом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.


Самыми первыми актами Совнаркома после захвата власти большевиками права предпринимателей не были задеты: советские «министры» просто не знали, что им делать с буржуазией. От Карла Маркса большевики знали лишь очень общее положение о том, что социализм отличается от капитализма обобществлением средств производства. Но Маркс не развил этот тезис и не оставил каких-либо разъяснений о путях претворения в жизнь данной цели. 

Единственное, что руководящие большевики решили на первых порах предпринять – это реализовать свой лозунг о рабочем контроле на заводах и фабриках. Они его выдвигали еще при Временном правительстве, но, захватив власть, ленинцы наполнили этот лозунг новым содержанием и смыслом: теперь он рассматривался ими как мера, способная подготовить национализацию предприятий.

В.И. Ленин рассматривал рабочий контроль как одну из основных переходных мер к социализму, которая не лишала сразу буржуазию прав собственности и не ликвидировала пока капиталистических отношений. Но при этом обеспечивала подрыв и ограничение прав частных собственников, создавая условия «для постепенного преобразования капиталистической организации хозяйства в социалистическую».

14 ноября 1917 года декретом ВЦИК было принято «Положение о рабочем контроле». Согласно декрету, рабочий контроль вводился как обязательная мера во всех отраслях хозяйства, на предприятиях, имевших наёмных рабочих; распространялся на производство, куплю, продажу и хранение продуктов и сырых материалов, а также финансовую деятельность предприятий. Контроль осуществляли рабочие данного предприятия через выборные организации (фабзавкомы, советы старост и т.п.) при участии представителей от служащих и технического персонала. Коммерческая тайна отменялась. 

Права владельцев предприятий этим декретом грубо нарушались. Если при Временном правительстве вмешательство рабочих в хозяйственную деятельность предприятий происходило явочным порядком и выступало как стихийная революционная мера, то теперь рабочие получали мандат от государства и все решения органов рабочего контроля были обязательны для предпринимателей. К середине 1918 года специальные контрольные органы функционировали на 70,5% предприятий с числом рабочих свыше 200.

Буржуазия попыталась отстоять свои права, и все ведущие предпринимательские организации призвали своих членов противодействовать осуществлению этого декрета. Однако силы были неравны: государство диктатуры пролетариата проводило в жизнь свои противоправные решения весьма жесткими мерами, и буржуазии не удавалось сделать что-либо существенное в деле защиты своих прав.

Органы рабочего контроля, согласно Декрету, получали право «наблюдения за производством», могли «устанавливать нормы выработки предприятия и принимать меры к выяснению себестоимости производимых продуктов». Рабочие имели право контроля всей деловой переписки предприятия, причем за сокрытие корреспонденции владельцы становились «ответственны по суду». Владельцы обязаны были предъявлять органам рабочего контроля все книги и отчеты как за текущий год, так и за прошлые отчетные годы.

Как же согласовывались эти новые законы, нарушающие права частных собственников, с правом в широком смысле слова? Очень просто и кратко. Положение ВЦИК заканчивалось одним пунктом, гласящим: «Все законы и циркуляры, стесняющие деятельность фабричных, заводских и других комитетов и советов рабочих и служащих, отменяются».

Нам неизвестно, насколько по времени рассчитывал Ленин постепенное ограничение прав буржуазии путем расширения прав рабочего контроля. Начавшаяся гражданская война вынудила большевиков резко сократить переходный период и немедленно приступить к национализации собственности буржуазии. 

Собственно, национализация началась сразу после Октябрьского переворота 1917 года. Ее первым актом явился известный Декрет о земле. Важнейшее средство производства – земля – объявлялось государственной собственностью. 

У нас этот документ считают мерой против пережитков феодализма, против помещиков-землевладельцев. Однако более половины помещичьих земель были заложены в банках, следовательно национализация всех этих угодий наносила страшной силы удар по финансовой буржуазии, деньги которой в огромных суммах «застряли в земельной собственности». 

В свою очередь вся промышленная и торговая буржуазия держала свои средства в банках, то есть и ее права собственности были грубо нарушены актом национализации земли. Да и сами банки как частные финансово-кредитные организации были тоже все национализированы еще в декабре 1917 года. Банковское дело объявили государственной монополией. 

Эти акты национализации завершались, наверное, самым грубым нарушением прав собственности вообще и прежде всего прав буржуазии – была объявлена конфискация денежных средств населения. Конфисковалось всё золото и серебро в монетах и слитках, бумажные деньги, если они превышали сумму в 5 тысяч рублей и были нажиты «нетрудовым путём».

В условиях гражданской войны, в период проведения политики «военного коммунизма» национализация предприятий пошла стремительными темпами. Если с ноября 1917 по март 1918 годов было национализировано 836 промышленных предприятий, то к осени 1918 года в руках советского государства было сосредоточено 9 тысяч 542 предприятия. 

Вся крупная капиталистическая собственность на средства производства была национализирована методом безвозмездной конфискации. К апрелю 1919 года практически все крупные предприятия (с числом наёмных рабочих более 30) были национализированы. К началу 1920 года была в основном национализирована и средняя промышленность.

Таким образом, абсолютно все права российской буржуазии были нарушены, а сама буржуазия, вообще, как класс перестала существовать. Наиболее активные его представители приняли участие в Белом движении, надеясь восстановить свои права. Но, как ни странно, удельный вес бывших предпринимателей в рядах антибольшевистского лагеря был ничтожен. Большинство капиталистов бежало из страны за границу или заняло пассивные позиции на Родине, надеясь переждать лихолетье полного бесправия.

Один из лидеров российских капиталистов П.П. Рябушинский, пытаясь объяснить причины поражения буржуазии, писал в 1920 году: «Многие из нас давно предчувствовали катастрофу… мы понимали роковую неизбежность внутреннего потрясения в России, но мы ошиблись в оценке размаха событий и их глубины. Русская буржуазия, численно слабая, не в состоянии была выступить в ответственный момент той регулирующей силой, которая помешала бы событиям идти по неверному пути... Вся обстановка прошлого не способствовала нашему объединению, и в наступивший роковой момент стихийная волна жизни перекатилась через всех нас, смяла, размела и разбила».

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 28 июля