В субботу Московский городской суд признал законным решение первой инстанции об отмене условного осуждения Алексею Навальному по делу «Ив Роше» и назначении ему наказания в виде 3,5 лет лишения свободы в колонии общего режима. При этом апелляция частично удовлетворила жалобу защиты и дополнительно зачла в срок отбытия наказания время, проведенное осужденным под домашним арестом в период с 30 декабря 2014 года по 18 февраля 2015 года.

По просьбе РАПСИ адвокат, д.ю.н. Александр Арутюнов прокомментировал причину этого процесса и его итоги. 

Насколько мне известно, судебная практика в случаях замены условного срока на реальный практически одинакова. Если человек — неважно три раза или на протяжении целого ряда лет — нарушает режим исполнения наказания, то есть, говоря откровенно, игнорирует требования, которые к нему предъявлены как к условно осужденному, то замена условного срока на реальный происходит практически всегда. 

При этом нужно иметь в виду, что условное осуждение назначается человеку не просто так, а для того, чтобы он осознал всю неправомерность, пагубность своего поведения и последующими — после приговора — действиями доказал, что его не нужно отправлять в места лишения свободы, а достаточно того, что он посещает уголовно-исполнительную инспекцию несколько раз в месяц. И если он ни в чем предосудительном за этот период не был замешан – цели исполнения приговора и перевоспитания достигнуты. Когда это происходит, то со стороны системы исполнения наказаний не возникает никаких вопросов. 

Если бы Алексей Навальный все время ходил и отмечался в инспекцию, не игнорировал требования уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, то никаких проблем бы не возникло. Наоборот, пришло бы время, когда испытательный срок закончился, и все – ему не пришлось бы сидеть в тюрьме. 

Но, мне кажется, что цели исправления и перевоспитания не были достигнуты в рамках исполнения приговора по делу «Ив Роше». И в конце концов это вылилось в то, что он оказался под стражей в «Матросской тишине». 

Здесь нет виноватых. Напротив, для Навального делали определенные послабления: дважды назначали испытательный срок, продляли эти сроки при наличии вопросов и даже отказывали ФСИН в ходатайстве по замене условного срока на реальный по делу «Кировлеса». 

Тем не менее, на мой взгляд, он действовал подобным образом специально: игнорировал требования закона, видимо, полагая, что он исключительное лицо, на которого не может распространяться уголовное и уголовно-исполнительное законодательство. 

На моей практике люди, которым назначался условный срок, были довольны и благодарили суд, своего адвоката, потому что есть разница между отбытием наказания дома и в местах лишения свободы. Это две совершенно разные вещи. И, попав в подобную ситуацию, человек, естественно, всегда с пиететом относится к такого рода решениям суда. 

Более того, люди стараются не нарушать режим испытательного срока. И на моей практике, пожалуй, исключения из этой тенденции не было.

Условное наказание — это некая привилегия, если хотите. Не считаться с этим, на мой взгляд, нельзя. А если это происходит, то осужденный либо не в себе, либо делает это специально для того, чтобы будоражить общество. Для того, чтобы общество постоянно было в курсе, что с ним происходит, для того, чтобы оно видело его особость и доверительно относилось к перспективе идти за ним. 

Итоги процесса

Как показал судебный процесс, стратегия защиты Навального, базирующаяся на его исключительности, оказалась неубедительной для суда. Хотя и здесь же ФСИН не вменяла блогеру неявку в инспекцию во время его пребывания на лечении в клинике «Шарите». 

При этом нужно иметь в виду, что линия защиты всегда связана с позицией клиента. И не может такого быть, чтобы Навальный в данном конкретном случае придерживался одной позиции, а его адвокаты — другой. Если это происходит, то тогда, как правило, подсудимый/осужденный отказывается от услуг защитников и приглашает других адвокатов. Этого не произошло по той простой причине, что адвокаты действовали в рамках той стратегии, которую выработал Навальный. 

В чем-то обвинять их и говорить, что они его как-то неправильно защищали, лично я не могу. Во-первых, из-за требований адвокатской этики. А во-вторых, я полагаю, что они поступили профессионально, поскольку действовали в соответствии с занятой их подзащитным позиции. 

Сейчас речь не идет о каком-то новом приговоре, а только о постановлении о трансформации условного срока в реальный. И это постановление, по признанию Московского городского суда, законное и справедливое. 

А тезисы защиты о политизированности дела «Ив Роше», на мой взгляд, даже не стоит обсуждать по одной простой причине: приговор вступил давным давно в законную силу. Никакой юрист по этой причине не будет ставить под сомнение это решение.

Если следовать логике осужденного и обратиться к решению Европейского суда по правам человека, то там на самом деле не было ничего необычного для приговора по делу «Ив Роше». Более того, если ЕСПЧ выносит какое-то решение и утверждает в той или иной форме, косвенно или завуалированно, о возможных нарушениях права на судебное разбирательство, то в этом случае реагирует высшая судебная инстанция нашей страны — Верховный суд.

В 2018 году Верховный суд по представлению председателя суда возобновил производство по делу «Ив Роше» и оставил этот приговор без изменений. То есть высшая инстанция не нашла оснований для того, чтобы, если хотите, идти на поводу у Страсбургского суда. Поэтому тут, мне кажется, и ссылаться на это не очень правильно.