Владимир Новиков, обозреватель РАПСИ
Из истории с убийством бывшего полковника российской армии Юрия Буданова российские институты еще имеют шанс извлечь один урок и на его основе что-то предпринять. А именно, найти способы, как на практике защитить тех, кто полностью отбыл наказание, назначенное по приговору государственного суда.
Выход на свободу, возвращение бывшему сидельцу прав рядового гражданина (если не всех, то многих) – увы, малая часть того, что власти могут гарантировать такому лицу. Малая и, естественно, на деле недостаточная. История с Будановым показала это в полной мере.
Преступление, за которое он отсидел почти десять лет, для уголовного права не является каким-то из ряда вон выходящим. Если отбросить эмоции, речь ведь идет об обычном одиночном убийстве, а их, по разным оценкам, в одной только Москве совершается до десятка в день. Резонансными данное преступление сделали обстоятельства его совершения (театр военных действий), неоднозначная личность потерпевшей и одиозность самого полковника.
А где резонансное преступление, там вообще очень мало здравого смысла. Поэтому и тогда, и, тем более, сейчас, очевидно: любое наказание кроме пожизненного заключения у радикально настроенной части общества – а помимо некоторых чеченцев тут стоит вспомнить и кое о ком из так называемых либералов – вызвало яростное неприятие.
Девять из десяти таких радикалов ограничились словесной войной в интернете. Десятый же, кем бы он ни был, взял в руки пистолет с глушителем. Приговор российского суда был и остается для таких людей пустым звуком. Искренне они верят лишь в собственное правосудие и личное понимание, что есть справедливость. Версии с провокациями на политической почве пока отброшу, как не имеющие реальных подтверждений.
Что в принципе может сделать в подобных ситуациях государство? Вот что: пойти на крайне непопулярную меру и распространить зачатки института защиты свидетелей уголовных преступлений на бывших осужденных. Не на всех, конечно. В год у нас приговаривается к реальным срокам лишения свободы более 800 тысяч человек. Всего же сидит в тюрьмах и на зонах – около одного миллиона россиян.
Всех опекать и не надо. В качестве эксперимента следует заняться теми, кто уже отсидел свое по резонансным делам, или же готовится к выходу на свободу. Согласитесь, если приговор – не пожизненный срок, да к тому же осужденный за то же убийство выходит по УДО, родственники жертвы вряд ли будут рады такому событию. И хорошо, если их проклятья выражаются только в сотрясании воздуха. Кровная месть в современной России большей частью общества воспринимается как доблесть даже там, где она исторически не принята. Вспомните дело Виталия Калоева, который несколько лет назад по собственным понятиям осудил и казнил датчанина- диспетчера швейцарской авиакомпании Skyguide. Одобрение его поступка было поистине всенародным.
Другое дело, что программа защиты фигурантов уголовных дел в России фактически не работает, хоть на бумаге вроде как и существует. Буквально на днях публиковалась официальная статистика, по которой за весь прошлый год по данной программе прошло чуть более десятка свидетелей, которым в целях безопасности поменяли имена-фамилии (соответственно, и документы), и переселили в другие районы страны.
Сотни тысяч уголовных дел – и то ли 10, то ли 11 человек за год. Эффективность впечатляет. Очевидно, что при таких раскладах бывшими осужденными, которым может грозить внесудебная расправа, заниматься никто не будет. А надо, несмотря на явные протесты части общества, ныне кровожадно выступающей в Интернете.
Надо хотя бы для того, чтобы наглядно показать: приговор государственного суда – окончательный, все сроки для обжалования вышли, наказание утверждено и отбыто. Недовольны? Тогда добивайтесь изменения законодательства. В противном случае убийство Юрия Буданова станет наглядным учебным пособием для униженных, оскорбленных и разгневанных, как на деле допускается вершить собственный суд – беспощадный и во многих случаях бессмысленный.
Остается понять главное: а нужно ли это самому государству? Или же на деле власти устраивает то, что есть? Ведь куда проще взять шланг и смыть кровь с асфальта, чем долго и нудно возиться с теми, кого многие хотели бы своими руками сжить со света.
