Керенский совершает очередную ошибку: в двух приказах о Корнилове поступок генерала называется то мятежом, то восстанием. Такое разночтение породило юридический казус: дело не может рассматриваться революционно-военным трибуналом, как то требует Керенский. Примечательно, что такая форма судопроизводства не предусматривает расследование уголовных дел из-за их очевидности. Вопрос столь серьезен, что в Москве собирается союзов юристов, который и должен вынести резолюцию, под какой суд попадет генерал. Юристы приходят к выводу, что дело Корнилова непременно надо расследовать, так как в нем много неясностей. А решать судьбу Корнилова должен либо военный окружной, либо гражданский суд, но и в том, и в другом случае с участием присяжных заседателей.

Судебная тема волнует и большевиков, которые требуют скорейшего принятия закона о демократизации суда присяжных. Проект позволяет оставить лишь один ценз для будущих кандидатов – возрастной, а так присяжными смогут стать все, кто умеет читать и писать. Правда, женщинам откроют дорогу в коллегии лишь в будущем году. Старания большевиков журналисты связывают со скорым рассмотрением дел в отношении ряда высокопоставленных деятелей из их партии.

Между тем, в Москве назначены выборы в районные думы и журналисты отмечают крайнее равнодушие  жителей города к этому событию. Однако это голосование очень важно, ведь «именно, через районные думы городское население может само направлять и вести судьбы городского управления, а не представлять собой по-прежнему пассивную массу в руках «отцов города», указывает печать.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе середина сентября 1917 года.

18 сентября

Изменение налоговой системы и введение монополии.

Министр финансов проф. М. В. Бернацкий закончил разработку законопроекта относительно изменения налоговой системы и введения монополии.

Законопроект отмечает, что, несмотря на введение монополии, обыватель не должен рассчитывать на падение цен в ближайшее время. В первую очередь будет введена сахарная монополия. По расчету министра финансов, после введения монополии сахар будет стоить 1 руб. 20 коп. Вслед за сахарной монополией будет введена спичечная монополия, и коробка спичек будет стоить при монополии 12 коп.

Хотя наука и высказывается против косвенных налогов, однако, в силу полного финансового расстройства, в ближайшее время предполагается значительно расширить систему косвенных налогов. Министерство финансов намерено также ввести налог на ткани, соль и табак.

Акциз на папиросы будет доведен до 20 коп. с коробки. Министерство финансов, однако, не скрывает от себя, это эти меры не смогут спасти Россию от финансового краха.

Все это паллиативы, и единственное спасение нынешний министр финансов усматривает в надлежащей демобилизации промышленности и использования естественных богатств страны. Демобилизованные заводы должны работать для внутреннего рынка, и естественные богатства страны можно успешно использовать лишь при содействии союзного капитала. В докладной записке, которая составляется в министерстве финансов, приводятся цифры государственных расходов; ежедневно из министерства финансов отправляются в уездные города миллионы рублей, и небольшой уездный городок Казанской губернии теперь обходится государству в день столько, сколько стоило его содержание в 1912 г. в течении целого года.

(вечерняя газета Время)

19 сентября

Опровержение слухов о мире за счет России.

По поводу опасений, высказанных в печати, что под влиянием впечатлений нашего ослабления союзники могут пойти на мир за счет России, из осведомленного источника сообщают, что великобританское, французское и итальянское правительства категорически опровергают эти опасения. Союзники совсем не намерены пользоваться нашими затруднениями для обеспечения своих интересов. Английский посол официально заявил нашему правительству, что никогда Англия не пойдет на такого рода политику. Французский посол уведомил наше правительство, что недавно лицо, занимающее видное дипломатическое положение в Германии, намеревалось войти в соглашение с некоторыми французскими политическими деятелями с целями обсуждения вопросов, могущих интересовать Францию, но германская политика была отвергнута с негодованием.

В свою очередь итальянский посол заявил Временному Правительству, что Италия твердо будет продолжать общее дело и не могла бы даже допустить мысли о каких-нибудь мирных переговорах, пренебрегающих интересами России.

(Утро России)

20 сентября

Демократизация суда присяжных.

19 сентября министр-председатель Керенский беседовал с управляющим министерства юстиции Демьяновым о скорейшем проведении законопроекта о широкой демократизации суда присяжных заседателей.

Петроградский совет р. и с. д. в виду предстоящих процессов по делам большевиков, в том числе по делам газеты «Правда», сильно агитируют на скорейшее проведение в жизнь этого законопроекта.

По законопроекту присяжными заседателями может быть каждый гражданин, достигнувший совершеннолетия. Единственный ценз для присяжных заседателей – умение читать и писать. В виду спешного составления списка, женщины на этот год не будут привлечены в состав присяжных заседателей.

(вечерняя газета Время)

Происшествия.

Солдат вымогатель. В первом Якиманском комиссариате задержан откомандированный из N. Запасного полка в район первого Якиманского комиссариата, в качестве члена комитета по борьбе с дезертирством, солдат Любов. Он уличен в вымогательстве денег с содержателей столовых «Лондон» и «Москворецкая». Любов, ссылаясь на свою связь с первым Якиманским комиссариатом и показывая подложное письмо помощника комиссара, вымогал с содержателей этих столовых деньги, обещая предоставить им право торговли спиртными напитками.

Растрата в Красном Кресте. Кассир Красного Креста П. П. Прахов прислал в правление по почте письмо, в котором сообщается, что с ним случилась беда: он не то просчитал, не то растратил принадлежащие Красному Кресту 420 тыс. руб. Переживая понятную драму, кассир пишет, что он или уедет на фронт, или покончит жизнь самоубийством, но, во всяком случае, его живым не найдут. Прахов из Москвы скрылся.

(вечерняя газета Время)

21 сентября

Районные думы.

В воскресенье назначены выборы в районные думы, но москвич остается к этим выборам столь «хладен и нем», что является вопрос:

- Да состоятся ли эти выборы? Не останутся ли, по крайней мере, в некоторых районах избирательные урны пустыми за отсутствием избирателей?

Если это случится, менее всего в этом можно будет винить москвичей. Главная причина – отсутствие деловой работы в новой социалистической Думе, полное разочарование в ней всей торговой, промышленной, всей трудящийся Москвы. Новая Дума вершит московские дела уже около трех месяцев, но никаких положительных результатов от ее работы Москва не видит. Новая Дума возложила на плечи москвичей только бремя новых налогов. Но ведь каждому ясно, что и труд по этому возложению весьма невелик и никакой премудрости нет в этом налоговом деле.

Июньские выборы в Гор. Думу прошли весьма оживленно вовсе не потому, что в июне в Москве царило какое-то особое оживленное «митинговое» настроение, а потому, что настрадавшиеся за дни революции от всяких беспорядков обыватели ожидали от новой Думы упорядочения продовольственных, трамвайных и иных дел и наивно верили, что новые гласные сдержат те обещания, которые они так щедро рассыпали и в предвыборных плакатах, и в предвыборных выступлениях партий. На первом плане среди этих обещаний стояло удешевление жизни и жилищ. Но чем больше надежд возлагалось на Думу, тем горше и острее было всеобщее разочарование. И это разочарование играет громадную роль в отрицательном отношении к выборам в районные думы.

Печать уверяет, что выборы в районные думы для городского населения имеют гораздо большее практическое значение, чем выборы в центральную Думу. Именно, через районные думы городское население может само направлять и вести судьбы городского управления, а не представлять собой по-прежнему пассивную  массу в руках «отцов города». Через районные думы городское население впервые становится будто бы хозяином городского дела.

Все это только слова, слова, слова.

У городского населения есть свои соображения на этот счет, - и соображения эти отнюдь неглупы. Московский обыватель в праве спросить, на каком основании, если старая десятками лет налаживавшаяся центральная Дума не делает для него решительно ничего, он может возлагать какие-бы то ни было надежды на новые районные думы? На выборах в центральную Думу между ней и работниками гор. хозяйства стояла целая стена политиканов. Многим ли хорошим и признанным работникам удалось пройти в центральную Думу? Но, ведь, такая же стена политиканов будет стоять перед работниками и на выборах в районные думы, Чего же можно достигнуть, явившись на выборы в них?

Какая разница, выступит ли обыватель со своей докукой перед кучкой политиканов в центральной Думе или в районных думах? По всей вероятности, ни там ни тут не обратят на его докуку никакого внимания. Зачем же ему класть на свои плечи еще новый расход? Кстати: почему центральная Дума молчит, какой расход городу принесут эти новые районные думы? Выяснить этот расход обывателям перед выборками, думается, долг чести для центральной Думы. Почему же она об этом расходе не обмолвится ни одним словом?

О том, как мало прав предоставляют обывателям политиканы и социалисты, захватившие в Москве гор. хозяйство, показывает следующий факт. Как-то летом случилось мне побывать на районном собрании квартиро-нанимателей моего участка. Председатель-социалист чуть не час разглагольствовал на ту тему, что «мы, социалисты, взяли хозяйство в свои руки и теперь засыпем благодеяниями москвичей». Это было еще до «хозяйственного краха» социалистов, до разочарования в этих пустейших болтунах, но и то один из пожилых участников собрания не выдержал социалистической болтовни и сказал поднявшись:

- Я бы предложил от слов перейти к делу. Отчего бы нам не заняться вопросом о топливе?

И пояснил, что истинным благодеянием была бы районная заготовка дров для зимы, ибо теперь их можно достать по 700 р. за вагон, а к зиме они будут значительно дороже.

Это скромное предложение до чрезвычайности озлобило председателя. Озлобленный председатель заявил, что о заготовке дров толковать рано, что они, социалисты, подъема цен на дрова не допустят, что к зиме цены на дрова упадут и что в данное время разумнее потолковать о дальнейших завоеваниях революции.

Инициатор покупки дров возразил, что он в сущности пришел на деловое заседание, а если вместо делового заседания намечен политический митинг, то ему на нем делать нечего и остается только уйти. На что последовало со стороны председателя ироническое разрешение.

- Да сделайте одолжение!

Инициатор собрал в портфель какие-то вынутые им ранее бумаги и скромно вышел. Вслед за ним удалился и я. Не знаю, как именно углубляли и завоевывали революцию на этом митинге в дальнейшем, но знаю, что «мы-социалисты» позорно провалились на вопросе о дровах, и дрова в данное время стоят не 700 р. вагон, а что-то около 1.200 р., т.е. чуть ли не вдвое.

Вывод из всего сказанного один – и очень печальный вывод.

Засилье невежественных, но крайне самоуверенных социалистических масс в данное время чересчур велико, и бороться с ним невозможно. Таким образом, разыграют московские обыватели совершенно никчемную комедию с выбором в районные думы или не разыграют, - толк от этого будет решительно один. Добра от комедии ждать нельзя, а худа можно: новоизбранные думы с новыми силами могут хватить обывателя по лбу каким-нибудь новым налогом, до которого центральная Дума может и не додуматься. Например, налогом на содержание районных дум.

Одна из московских газет, зовущая москвичей на выборы, уверяет, что в центральной Думе интересы гор. хозяйства, продовольственное дело, все, все заслонено «политикой», резолюциями, счетами с кадетами, большевиками, борьбой с «контр-революцией» и т. п., а город голодает, продовольственный кризис растет, гор. хозяйство разлагается на глазах у всех.

По мнению газеты, районные думы могут гор. хозяйство исправить

Но не вернее ли, - еще более разложить, обременяя москвичей при том совершенно непроизводительным налогом?

Москвич.

(Московские ведомости)  

Ударные батальоны и большевики.

Еще с первых дней формирования ударных батальонов началась огульная травля людей, добровольно жертвующих своей жизнью. Их обвиняли, что они продались за деньги; даже говорили, что каждый ударник получает по 150 рублей в месяц. Другие обвиняли их в приверженстве к старому строю, доходя до самых невероятных предположений. Мол, это переодетые буржуи и офицеры, которые хотят вернуть старый строй. А тут, как на беду, вмешались в это дело все ведающие большевики. Тут-то началась организованная травля.

Первое время большевики пытались агитировать среди батальонов, но там они встретили гранитную стену, о которую разбили свои головы. Им просто указали на дверь и сказали, что им здесь нечего делать. Такой обиды не стерпели правоверные детища химерного интернационала и обрушились на ударников. Но и тут им не повезло. Атака была отбита, и «правоверные» водворены на свои насиженные места.

Почти в то же самое время в немецких газетах: «Западная Двина», «Товарищ» и других, появились провокаторские заметки про наши ударные батальоны. Дня через два «наша» «Окопная Правда» начала переводить с немецкого, а затем уже выдумывать от себя всякие пасквили. Словом, мобилизовались и там и тут. В то время в нашей армии еще не было ударников, а  только организовывались железные роты, которым тоже не давали житья. Но тут прошел слух, что в Ригу скоро прибудут ударники. Большевики испуганно заметались по городу и, наконец, решили встретить их, как подобает. На второй день по приезде ударников им была устроена кровавая баня: было убито несколько десятков лучших сынов России. Но ударники молчали, только говорили, что они пришли сюда для облегчения уставших солдат от трехлетнего страдания.

Не знаю, к чему бы привела вся эта травля, если бы не случилось общее несчастье. Не успели отдать Ригу, как местные большевики махнули на пятьдесят верст в тыл. В Вендене я видел своими собственными глазами, как триста большевиков дезертиров забрались в кирку, где безобразничали и богохульничали. Они даже не послушались пастора Анкала, который просил их покинуть храм и идти на помощь своему полку, который истекал кровью, отражая немецкие атаки. Этот возмутительный факт знает весь г. Венден.

Но дело не в том. В тот момент, когда все трусливое, жалкое бежало в тыл, в лесах и на холмах шел ожесточенный бой. Рядом с славными полками дрались лихие ударники и своим личным примером воодушевляли армию и посылали проклятья бежавшим с поля сражения. Тут ударники показали свою силу. Все знают лихую работу Н-ского ударного батальона. Они сражались почти с тремя немецкими полками и разбили их на голову, потеряв половину своего состава.

Много совершили геройских подвигов ударники и воочию доказали всем, что они пришли только лишь защищать свою родину. Они доказали, что у них только одна привилегия, - это умереть раньше всех, так как им давались самые трудные задачи.

Казалось, вопрос об ударниках должен был уладиться сам собою. Ведь ударные батальоны существуют и у Немцев, и у наших союзников, только они называются по-разному. Это специально подготовленные и подобранные люди для трудных задач, прорывов… Об этом знает большинство наших солдат, так как у нас уже давно существуют охотничьи команды разведчиков, партизан и пр. Но не тут то было: снова вынырнули из тыла большевики, т.-е. те типы, которые всегда говорили: «Коли землю делить – эсэром буду, а наступать – в большевики запишусь». Словом, проявилась теплая компания, и началась старая травля. Начали подбивать полки к протестующим резолюциям и т. д. Но их работа была шита белыми нитками… Но вышло так, что на безвременье и черт товарищ.

Защищать то, что уже давно признано всеми воюющим миром как-то странно и не понятно, но для нас это вполне обыкновенная вещь. Приходится начинать с азбуки, да и то не всегда помогает. Ведь наша армия напоминает тепличный цветок, который нужно беречь… Близка четвертая зимняя компания, близко решительное испытание нашей революционной армии, которая должна доказать миру свою силу… А иначе нам грозит позор, вековое порабощение и, быть может, даже гибель страны.

Гавриил Буханцев.

(вечерняя газета Время)

22 сентября

Как судить генерала Корнилова.

Мнения московских юристов.

Н. В. Давыдов. – Главным основанием, по которому я считаю, что Корнилов не подлежит военно-революционному суду, это то, что дело его не представляется вполне очевидным и ясным и требует предварительного следствия. А согласно положению о военно-революционных судах ему подлежат только те деяния, которые совершенно явны и не требуют предварительного следствия. Это, повторяю, первоначальное и главное основание. Скажу еще следующее: не из чего решительно не видно, чтобы Правительство хотело предать генерала Корнилова суду военно-революционному, ибо, создавая чрезвычайную следственную комиссию для расследования дела Корнилова, оно поручило этой комиссии решить также вопрос, каким судом надо судить генерала Корнилова, выразив это так: возбудить преследование против Корнилова или в военно-революционном суде, или в подобающем учреждении. Это слово подобающий решит, какому суду подсудно это дело.

Возникает вопрос: какому же суду?

Или военно-окружному суду в том случае, если принято будет обвинение по 110 статье военного устава наказаний, или гражданскому суду с участием присяжных заседателей, если будет предъявлено обвинение по 99 и 100 статьям уголовного уложения, если вместе с Корниловым участвовали и лица гражданские.

К какому же именно гражданскому суду, или окружному суду, или сенату с участием присяжных заседателей, и последнему в том случае, если деяние Корнилова будет носить характер преступления по должности.

В конце концов, скажу то, что главным основанием я считаю необходимость производства следствия, ибо все остальные доводы основаны лишь на догадках. Мы в точности не знаем, какое обвинение предъявлено Корнилову, и участвовали в его деле лица гражданские или нет.

Н. В. Тесленко. - Я целиком присоединяюсь к резолюции юридического общества по вопросу о предании генерала Корнилова суду. Я считаю этот вопрос настолько простым и ясным, что даже недоумеваю, каким образом любое официальное учреждение может высказать по этому делу иное мнение.

Что касается газетных сообщений о предложении мне выступить защитником Корнилова, то это не совсем точно. Я получил такое предложение не от Корнилова лично, а от других лиц, привлекаемых по этому же делу. Но в настоящий момент я еще не решил вопроса о выступлении в этом деле.

(вечерняя газета Время) 

О суде над Корниловым

Вчера в помещении университета состоялось под председательством Н.В. Давыдова соединенное заседание членов юридического общества и всероссийского союза юристов по вопросу о применении закона 12 июля, касающегося учреждений военно-революционных судов в связи с делом ген. Корнилова. Докладчиком был С.П. Ордынский.

Единогласно принята резолюция следующего содержания: «Ст. I раздела 2-го постановления Временного Правительства 12-го июля 1917 года, №974, относит к ведению военно-революционного суда лишь те преступления, которые представляются настолько очевидными, что не требуют производства предварительного следствия. Дело Корнилова и его соучастников не может быть признано очевидным. Приказ Керенского по военному ведомству называет его мятежом; в постановлении Временного Правительства об учреждении следственной комиссии оно названо явным восстанием. Таким образом, для самого правительства состав и свойства деяния еще не очевидны. Учреждение комиссии еще больше доказывает, что деяние это требует расследования. Чрезвычайная комиссия по рассмотрению дела, учрежденная постановлением от 29-го августа 1917 года, не названа следственной, но помимо существа дела, те права, которые ей предоставлены, равно как и состав ее, дают полное основание признать задачи и функции ее задачами и функциями органа предварительного следствия. К делу генерала Корнилова, как известно, прикосновенны и лица гражданского ведомства. Военные суды установлены лишь для военных служащих, солдат и офицеров. Если это так, то соучастие лиц гражданского ведомства, хотя бы и по воинским преступлениям, изъемлет дело из военно-революционного суда. Точный смысл ст. 4-й не оставляет никакого сомнения в том, что верховный главнокомандующий не подлежит военно-революционному суду. Деяние генерала Корнилова названо и мятежом, и явным восстанием. Если признать, что ст. 110 воинского устава подходит к деянию генерала Корнилова, то и тогда по вышеизложенным основаниям он подлежит не военно-революционному суду, а суду военно-окружному, с участием присяжных заседателей. Если же дело генерала Корнилова подходит под ст. 99 и 110 Угол.

Улож. и имеется наличие соучастников гражданского ведомства, то деяние его подлежит рассмотрению гражданского суда с участием присяжных заседателей.
Соучастники генерала Корнилова должны быть судимы в одном и том же суде и совместно с генералом Корниловым, согласно основным правилам судопроизводства».

Перед голосованием резолюции выступил прокурор судебной палаты А.Ф. Стааль, доказывавший, что собрание юристов должно воздержаться от политического выступления, которое может нарушить академический характер, присущий московскому юридическому обществу. В данном вопросе оно становится на сторону ген. Корнилова, защищая принцип права в отношении конкретного факта.

А.Ф. Стаалю отвечал докладчик, напомнивший, что юридическое сообщество также выступало и по известному делу Бейлиса, отметив неправомерность действий правительственных агентов. Это возражение было встречено аплодисментами всего собрания.

(Утро России)

23 сентября

Беспощадное обложение

Каковы требования демократии в области обложения имущих классов? Как нужно построить обложение «буржуев»? На это мы имеем несколько указаний, заслуживающих внимания. На Государственном Совещании в Москве представитель демократических организаций Чхеидзе формулировал финансовую программу следующим образом: «В области финансовой необходимо наряду с проведением в жизнь без всяких ограничений и урезок законов о подоходном налоге и налоге на военную прибыль также проведение реформ наследственного обложения, налога на прирост ценностей и на предметы роскоши, установление высокого единовременного поимущественного налога в той мере, в какой обложение имущих классов и заем окажутся недостаточными для покрытия чрезвычайных нужд государства».

В резолюции Совета Рабочих и Солдатских Депутатов говорится на ряду с «осуществленной уже реформой налога на военную прибыль, а также подоходного налога» также о необходимости «радикальной реформы в наследственном обложении, и о том, что «надлежит провести в жизнь единовременный поимущественный налог, как один из важнейших финансовых ресурсов данного момента».

И, наконец, в постановлении петроградского Совета Р. и С.Д., предложенным большевикам и принятым собранием, положено коротко и ясно: «беспощадное обложение крупных капиталов и имуществ и конфискация военных прибылей».

Что означают эти требования? Остановимся на них несколько подробнее, попробуем их понять и осмыслить.

Меньше всего времени у нас отнимет последняя резолюция. На нее мы можем ответить с той же краткостью, какой она отмечается: приказание исполнено. Крупные капиталы и имущества обложены беспощадно, военная прибыль конфискована. Конечно, понятие «беспощадности» довольно неясное и неопределенное, провести резкую грань между тем, когда человеку дается еще некоторая пощада, и тем, когда пощады никакой решительно нет, трудно. Одному нужно, чтобы самосуд дошел до того, что офицера сбрасывают с Выборгского моста и при попытке его выплыть добивают штыками, другой назовет беспощадны и такое отношение к офицеру, когда его арестуют свои же солдаты, рота, которой он командует.

Словом, вкусы бывают разные, мерки различные. Но нам думается, что в данном случае не может быть двух мнений. Возьмем беспристрастного человека, ну, скажем, западно-европейского пролетария, хотя бы столь любезного многим немца, - на такой третейский суд, быть может, пойдут и авторы этой резолюции, - и предложим ему нижеследующий вопрос. В некоторой республике существует, предположим, такое обложение: подоходный налог в размере до 30% и еще один единовременный подоходный налог, также доходящий до 30% дохода, причем налог этот взимается и с физических, и с юридических лиц, так что владелец акций и паев платит два раза и тот, и другой налог: один раз дивиденд его сокращается на сумму налога, уплачиваемого предприятием, а второй раз он сам платит налог с всего своего дохода, в том числе и с того же дивиденда. Далее имеется налог на военную прибыль в размере до 80% этой прибыли. Затем имеются высокие налоги – промысловый, с недвижимостей в городах, с денежных капиталов. И, наконец, земства и города устанавливают в свою пользу всякого рода налоги с земель, домов, промыслов, квартирные и т.д. Что же, дается ли тут какая-либо пощада «капиталам и имуществам»?

Мы не сомневаемся в том, что упомянутый беспристрастный «западно-европеец» не дослушал бы этой речи до конца и  уже после первых наших слов махнул бы рукою и заявил бы, что продолжать не стоит – какая при таких условиях может быть пощада! Он, вероятно, решил бы, что это вообще выдуманный пример, что речь идет о какой-то мистической стране, на карте не существующей, о «тридесятом царстве, тридевятом государстве». Но это вовсе не сказка, такое обложение существует в государстве, именуемом Российской республикой.

Но нам и этого мало. Мы требуем большего. Так, другая приведенная выше резолюция Советов Р. и С. Д. настаивает еще и на «радикальной» реформе в наследственном обложении. Можем успокоить и ее авторов. Они получат радикальную реформу этого налога, самую радикальную, которая только мыслима. Законопроект уже приготовлен и будет опубликован в ближайшие дни. А он гласит, что наследственный налог состоит из двух частей- из основного налога в размере до 50% и из дополнительного налога, доходящего до 28%.

Следовательно, наследственный налог будет достигать почти 80%, будет поглощать четыре пятых всего наследства. Казалось бы, что может быть радикальнее такой реформы, при которой, сколько бы «буржуй» ни копил в течение всей жизни для своих наследников, последним будет все же  уделена всего одна пятая оставшегося имущества. И есть ли вообще где-либо под луной такой  налог на наследство?

Остается еще программа Чхеидзе. Здесь появляются на сцене те же и два новых персонажей – кроме подоходного налога. Налога на военную прибыль и реформы наследства, еще налог на прирост ценностей и на предметы роскоши. О налогах на роскошь едва ли стоит говорить. Обложить предметы роскоши вещь весьма заманчивая и приятная. Взимайте налог с золотых и бриллиантовых вещей, с автомобилей и экипажей, с лошадей и собак, с игральных  карт, с объявлений и плакатов, с канареек и попугаев. Все это уже испробовано и испытано. Результат один – налог дает два двугривенных. Бриллиантов и золота вы не найдете – их всякий будет держать в кармане. Игральные карты обложены. А все остальное столь малоценно, что государству едва ли стоит из-за этого огород городить. Конечно, если бы у всякого был свой автомобиль или, по крайней мере, карета и пара лошадей, то предложение Чхеидзе имело бы смысл, но тогда это уже не были бы предметы роскоши, они превратились бы в объекты повседневного обихода. Быть может, Российская республика доведет нас до такого блестящего состояния, когда все пролетарии будут разъезжать на автомобилях. Но пока этого нет, получить пару миллионов при дефиците в 15 миллиардов – затея довольно слабая. Не даром налоги на роскошь называют «политическим лицемерием».

Другое дело – налог на прирост ценностей, налог на разницу между тем имуществом. Которое я имею сегодня, и тем, которое у меня было пять лет тому назад. Если я за это время увеличил свое имущество, то обязан заплатить налог с этой разницы. Как видите, это уже не шутка, вроде налога на роскошь, это налог серьезный, и он может дать государству значительные суммы.

Но, к сожалению, и тут дело не так просто, как кажется. Не так просто потому, что ведь существует уже, как мы видели, налог на военную прибыль, т.е. налог с разницы между прибылью данного года и прибылью, вырученной до войны, притом налог, который почти совершенно  конфискует эту разницу. Очевидно, остается лишь прирост других видов имущества, в особенности земель и домов – его можно еще обложить.

Но достаточно произнести эти слова, чтобы тут же усомниться в осуществимости такой задачи. В теории такой налог очень хорош, в Западной Европе и Америке он дал и на практике прекрасные результаты. Но только тогда положение дел было иное. Там нигде не проектировалось отчуждение земель, там никакие большевики не принимали резолюции о «немедленной отмене частной собственности на помещичью землю без выкупа и о передаче ее в заведывание крестьянских комитетов».
Каков прирост ценности земли в России при таких условиях? Какова вообще ценность земель у нас в настоящее время? Тот мудрец, который решит эту задачу, тот пускай и водит налог на прирост ценности земель.

Правда, в городах дома имеют еще ценность и ценность нередко высокую, хотя доходность их сплошь и рядом равна нулю. В городах, вероятно, городские управления обложат прирост ценности и сделают это в свою пользу. Но и здесь требуется чрезвычайная осторожность – нет ничего легче, чем смешать действительный прирост с фиктивным приростом, вызванным падением ценности рубля. За дом заплачено было двадцать лет тому назад сто тысяч, теперь, в 1917 году, он продан за двести тысяч. Какой огромный прирост – целых сто процентов. Сама справедливость требует обложить его, не тронув палец о палец, это для нее чистый подарок.

Да, но только он заплатил за дом двадцать лет тому назад сто тысяч, хотя и бумажками, но равными ста тысячам в золотой монете. А что стоят вырученные им теперь двести тысяч, какому количеству золотых рублей равны эти кредитные билеты? Хорошо, если 60 тысячам, а может быть, 40 или даже 30? Где же тут прирост?

Тут убыток, большой убыток.

Этого не следует упускать из виду. Выясняя прирост ценности городских недвижимостей, не надо забывать, что рубль прежде и рубль теперь неравноценны, что при сравнении уплаченной когда-то и вырученной ныне суммы надо предварительно произвести какую-то, и притом довольно сложную математическую операцию для того, чтобы привести обе эти суммы к одному знаменателю. А после этой операции поступления казны от налога на прирост сильно сократятся, ибо прирост действительный, а не фиктивный, окажется весьма значительным.

Проф. I. Кулишер

(Утро России)

24 сентября

Беспорядки.

На Тверской ул. произошли беспорядки у булочника Филиппова. Толпа, не получив хлеба после долгого ожидания в очереди, стала сильно волноваться. Поднялись крики и брань. Толпа ворвалась в помещение булочной и кафе и принялась обыскивать ящики и прилавки, рассчитывая найти хлеб. Милиция пыталась уговорить толпу не чинить насилия и разойтись, но увещания успеха не имели. Только тогда прекратились беспорядки, когда толпу заверили, что хлеба сейчас действительно нет, но что он будет выдан непременно полностью на другой день. При расследовании дела выяснилось, что в этом районе хлеба хватало всегда, так как булочная выпекает каждый день 700 пудов хлеба – количество вполне достаточное для розданных в этом районе хлебных карточек, но в последнее время в Москве появилось громадное количество фальшивых карточек, которые совершенно нельзя отличить от настоящих по наружному виду. С наплывом этих карточек бороться очень трудно.

(Московские ведомости)

Подготовил Евгений Новиков

*Стилистика и пунктуация публикаций сохранены