История русской церкви в XIV-XV веках показывает, что она не всегда занимала позиции безоговорочной поддержки объединения русских земель. В тот период значительную часть духовенства больше интересовала борьба за сохранение своих особых прав. Ярким примером противоречивого характера сотрудничества церкви со светской властью является история Новгорода.

О соперничестве князей с церковью за политические и юридические права рассказывает в девятом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Взаимоотношения между светской и церковной властью на Руси в период становления единого централизованного московского государства остается в литературе все еще спорным вопросом.

Сама церковь подчеркивает исключительно положительную роль православного духовенства в деле создания русской государственности, умалчивая о тех моментах, которые не вписываются в стройную концепцию якобы полностью солидарных действий князей и церковных иерархов.

Однако даже априори можно было предположить, что в сфере права обязательно должны были возникнуть трения лидеров государства и церкви. Никто не расстается со своими правами добровольно и безболезненно. Разграничение «предметов ведения» и сфер влияния между носителями власти — всегда сложная проблема.

Известно, что борьба против общего противника объединяет различные отряды, однако по достижении победы почти всегда возникает спор при дележе лавров. И тут надо вспомнить, что все летописи и литература ранних веков существования Руси были полностью в руках монастырей и храмов.

Следовательно, именно духовенство создавало первые версии историографии монгольского ига.

Так, рассказ о нашествии летописцы сопровождали поучением о том, что оно ниспослано в наказание за небрежение к религии и церкви. Успехи же в отражении захватчиков церковные летописцы объясняют не действиями князей и не стойкостью и героизмом народа, а вмешательством «сил небесных».

В «Слове» Серапиона и других церковно-публицистических произведениях говорится, что захватчики не дошли до Новгорода якобы благодаря заступничеству «святой» Софии, что богородица помогла спасти Русь от Тамерлана, победа над шведами в 1240 году — результат божьей помощи и прямого содействия святых Бориса и Глеба, а Куликовская победа — дело святых Георгия Победоносца, Дмитрия и тех же Бориса и Глеба.

В то же время, нуждаясь в поддержке со стороны государства, митрополиты, оставив отдаленный от сильных князей Киев, сами стремятся под покров мирской власти во Владимир, потом в Москву и неуклонно стараются об утверждении общего мира и общего подчинения всех единому великому князю.

Великие князья в свою очередь понимали, что для них значили митрополиты, и оказывали им высокое уважение и полное доверие. Все княжеские грамоты начинались словами: «по благословению отца нашего митрополита» и скреплялись митрополичьей подписью и печатью; пред митрополитом князья давали крестное целование друг другу и разбирали свои споры; в их договорных грамотах писалось: «а о чем ся сопрут, ино им третий митрополит, а кого он обвинит, ино обидное отдати».

Таким образом, история русской церкви в XIV-XV веках показывает, что она отнюдь не занимала позиции безоговорочной поддержки объединения русских земель. Среди духовенства шла острая борьба, причем различные группировки, прежде всего, добивались укрепления собственного положения и сохранения своих особых прав.

Что касается великокняжеской власти, то она, будучи вынужденной считаться с церковью, упорно стремилась к ее подчинению. Сотрудничество церкви с великокняжеской властью было, таким образом, полно противоречий и конфликтов.

Особенно эти противоречия и борьба двух властей хорошо видны на примере Новгорода. Местный владыка обладал огромными правами и занимал особое положение среди других епископов РПЦ. Он, собственно, и не назывался епископом, а имел титул архиепископа. С его благословения вече начинало войну, заключало мир, решало свои внутренние дела; в новгородских грамотах имя его ставилось выше имени не только посадника, но и князя.

Во внутренних делах города владыка был средоточием, около которого стягивались и примирялись все разрозненные взаимными распрями концы и улицы города. Не имея возможности сами уладиться между собою на вече, они отдавали свои споры на суд архиепископу как человеку более доверенному и влиятельному, чем все выборные власти города и сам князь. Оттого владыка был всегдашним миротворцем в вечевых раздорах.

Богатая казна архиепископа имела тоже важное общественное значение. Владыка на ее средства выставлял свой полк в новгородское войско, нес городовые повинности: мостил мост в кремле, строил стены как в Новгороде, так и в его пригородах, например, во Пскове, Орешке — наконец, делал пожертвования деньгами в разных особенных случаях. Во время голода или пожаров софийская казна помогала бедным и разоренным.

Имена лучших владык с благоговением передавались из рода в род, как имена святых покровителей родного города.  В 1346 году митрополит Феогност дал новгородскому архиепископу Василию новое отличие от всех других — крестчатые ризы, а потом патриарх прислал ему белый клобук.

В Новгороде составилась после этого целая легенда об этом клобуке в доказательство местных притязаний на независимость владык от митрополита: будто бы этот клобук дан был Константином Великим папе Сильвестру, потом, когда папы стали нечестивыми, после разных чудес клобук явился в Богом любимую страну, Россию, и именно в Новгород, а не в Москву, как бы следовало ожидать.

Ясно, что с такими огромными правами новгородские архиепископы не хотели расставаться и потому активно сопротивлялись объединительному процессу. Они старались использовать выгодную, прежде всего местной знати, идею независимости Новгорода.

В 30-х годах XV века здесь была организована целая серия «чудес» и религиозных демонстраций. «Открывались» чьи-то «мощи» и появлялись новые «святые»; широко распространялся культ первого новгородского архиепископа Иоанна, с которым связывалось спасение Новгорода в XII веке от вторжения владимиро-суздальского войска (а ведь московские князья считались прямыми преемниками владимирских князей), сеялись всякие слухи о «видениях».

Когда же перевес великокняжеской власти стал очевиден, новгородская церковь перешла к лавированию, стараясь и сохранить независимость Новгорода, и наладить отношения с великим князем.

В 1469 году умер новгородский архиепископ Иона, и на его место был избран Феофил. Характерно, что просьба о его утверждении была направлена в Москву не митрополиту, а великому князю Ивану III.

Последний согласился на поставление Феофила, но назвал при этом Новгород исконным владением «бывших всех великих князей».

В ответ на это группа новгородских бояр потребовала, чтобы Новгород перешел под власть польского короля и великого князя литовского. Тем самым новгородская церковь должна была отделиться от общерусской. Как бы в подкрепление этой позиции в Новгороде вновь начались «чудеса»: «потекли слезы» у иконы богородицы в церкви Евфимия, в церкви Николы «выступила кровь» на гробах новгородских владык.

Сложилась напряженная обстановка. Дело решилось вмешательством светской власти. Иван III отправился в военный поход на Новгород. Митрополит Филипп благословил великого князя и направил новгородцам грамоту, в которой обвинял их в отступлении от православия к «латинству».

Церковь позаботилась о том, чтобы дать соответствующую идеологическую окраску войне, которую московский великий князь начал против Новгородской республики. Летопись сравнивает поход Ивана III на Новгород с походом Дмитрия Донского на Мамая и поясняет, что «поиде на них князь велики не яко на христиан, но яко на иноязычник и на отступник православия».

В итоге, борьбе за объединение русских земель была придана еще и идеологическая форма борьбы за чистоту веры. После победы над Новгородом митрополит Филипп торжественно встретил великого князя в Москве.

Таким образом, светская великокняжеская власть с большим трудом и даже кровью добивалась первенства в борьбе за политические и юридические права. Под лозунгом «Кесарю кесарево, а Богу богово», князья вытесняли церковь из несвойственных ей областей влияния в мирской жизни, пытаясь ограничить ее права чисто духовной сферой.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 19 февраля