После октябрьского переворота все сословия в России были отменены: формальная категория «ремесленники» перестала употребляться, но сами они активно продолжали свою деятельность и в новом государстве. С этого времени занимающиеся ручным изготовлением изделий на заказ и на рынок превратились в «кустарей».

В восьмом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко рассказывает о нормативных актах и государственной практике, определявших правовую трансформацию кустарей-ремесленников в эпоху «военного коммунизма».

В 1917 году все стали гражданами РСФСР – исчезло понятие «ремесленники» как прослойки, отличающейся от других классов по своему правовому положению.

Однако в советских документах вместо термина «ремесленное производство» все чаще стало использоваться выражение «кустарная промышленность», а лица, занимавшиеся этим видом труда, стали называться «кустарями». Само понятие «кустарное производство» появилось еще до революции, но в то время так и не удалось четко развести по содержанию «ремесленное производство» и «кустарная промышленность».

В 1902 году на Съезде деятелей кустарной промышленности была даже продолжительная дискуссия на тему, чем отличается кустарное производство от ремесленного труда. Спор этот ничем не закончился. Поэтому мы в своем расследовании теперь будем идти вслед за новой советской терминологией, применявшейся тогда в законах и других нормативных документах, понимая под кустарями всё тех же ремесленников, которые рассматривались нами и ранее.

Одним из первых нормативных актов советской власти, касающихся положения кустарей было Постановление ВЦИК, СНК РСФСР от 26 апреля 1919 «О мерах содействия кустарной промышленности». Это было время реализации политики «военного коммунизма», в ходе которой оказались национализированы все предприятия крупной и средней промышленности, а также, частично, и мелкие предприятия.

На местах советские работники, в условиях отсутствия четкого правового регулирования подавляющего большинства сфер жизни и деятельности, сами произвольно устанавливали границы национализации, забирая в собственность государства и мельчайшие кустарные предприятия вплоть до сапожных мастерских с одним работником.

Но в Совнаркоме, в Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ), который занимался управлением национализированными предприятиями, понимали, что централизация управления экономикой вплоть до кустарной мелкой промышленности невозможна и нецелесообразна.

Поэтому в первом же пункте указанного постановления говорилось: «Все предприятия мелкой кустарной и ремесленной промышленности не подлежат ни муниципализации, ни национализации, ни конфискации иначе как в особо исключительных случаях и по специальным постановлениям Президиума Высшего Совета Народного Хозяйства».

В примечании к этому пункту расшифровывалось содержание терминов: «Под кустарной промышленностью понимаются как кустарные трудовые артели, так и предприятия отдельных кустарей, обслуживаемые их личным трудом».

Однако в условиях политики «военного коммунизма» государство объявило монополию почти на все виды сырья и продовольствия. Следовательно, кустари зачастую не могли свободно использовать многие ресурсы, необходимые им для своего производства: металл, уголь, нефть, стекло, цемент, продукты сельского хозяйства и многое другое. Все это было в монопольной собственности государства и не могло быть приобретено на рынке.

Таким образом, в одной из важнейших сфер – производственной, трудовой – права кустарей были существенно ограничены. Они могли получать сырье только от государственных организаций и только для изготовления той продукции, которую им заказывало государство. Соответственно, весь объем сырья должен был быть израсходован кустарем исключительно на производство заказанного объема изделий.

В Постановлении прямо указывалось: «Изделия кустарной промышленности, изготовляемые из сырья, доставляемого государственными или кооперативными организациями, кустари и их объединения сдают организациям, снабдившим их сырьем».

Но даже в том случае, если кустари что-то изготовляли из сырья, не подлежащего централизованному государственному учету, они не имели права свободно распоряжаться готовой продукцией.

Постановление на этот счет предписывало: «Изделия кустарной промышленности, производимые кустарями из сырья, заготовляемого ими самими, должны собираться государственными органами или кооперативными объединениями всякого рода; при чем последние в деле распределения собранного подчиняются общегосударственному контролю».

Таким образом, монополия государства на все ресурсы, централизованное распределение большинства видов продукции, всеобъемлющее «огосударствление» всех форм собственности коснулось и кустарей-ремесленников. Также, как и крестьяне, не имевшие права продавать свой произведенный товар – зерно, так и кустари не могли распорядиться своими изделиями.

Однако, полностью централизовать и провести абсолютное «огосударствление» всех сфер производства было делом немыслимым и потому власти разрешали кустарям производить из своего сырья и продавать на рынке некоторые изделия, но строго только те товары, которые были перечислены в Постановлении ВЦИК и СНК.

«На местных базарах и в лавках, а равно в развоз и разнос в близлежащих селениях разрешается кустарям продавать потребителям изделия нижеследующих отраслей промышленности: гончарной, посудной, рогожной, мочальной, производства кадок, бочек, лаптей, косяков, корзин, плетенных изделий, сундуков, гробов, сох, производства изделий из соломы, производства сетей и веревок, вышивок, щеток, волосяных сит, гребней и т.п.»

Один из пунктов постановления явно выступает реакцией на распространенную на местах практику действий региональных властей по отношению к кустарям. Руководствуясь «революционной целесообразностью» и обстановкой военного времени советы, ревкомы и другие чрезвычайные органы власти повсеместно нарушали права кустарей, незаконно отбирая у них и готовые изделия, и сырье, и материалы.

Потому и понадобился в защиту прав кустарей пункт 5: «Местные Советы Депутатов, Советы Народного Хозяйства, продовольственные органы, Отделы Военных Заготовок и другие органы власти не имеют права реквизировать или конфисковать, или иными способами брать в свое ведение предназначенные для кустарной и мелкой промышленности органами Центральной власти или приобретенные кустарями иным законным способом запасы сырья, материалов, топлива и оборудования».

Однако, согласно многим историческим источникам, пункт 5 постановления практически не соблюдался на местах, особенно в прифронтовой полосе. Эти массовые нарушения закона объяснялись обычно потребностями тыла Красной Армии, военной необходимостью и крайними обстоятельствами Гражданской войны.

В то же время вся прежняя судебная система была ликвидирована и обратиться за защитой своих прав в суд у кустарей не было возможности. Созданные вместо судов революционные трибуналы такими делами вообще не занимались, концентрируя свои усилия исключительно на «борьбе с контрреволюцией».

Таким образом, во время «военного коммунизма» кустари-ремесленники лишь номинально получали от центральных властей защиту своих прав и интересов. Эта защита только декларировалась, но не реализовывалась на практике.

Данный период характеризовался абсолютным приоритетом интересов государства, ведущего войну за удержание власти в стране, над интересами и правами личности как таковой, не только кустарей. Вожди революции этого не скрывали, объясняя «чрезвычайщину» тяжелой ситуацией на фронтах Гражданской войны.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 22 октября