После Второй мировой войны численность кустарей-ремесленников в СССР значительно выросла, вынудив государство пойти на правовые уступки. При этом партийные руководители исходили из того, что к 1980 году эта социальная прослойка полностью исчезнет. Что же на самом деле произошло за эти переломные тридцать лет, рассказывает в тринадцатом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Рост числа кустарей в конце сороковых объясняется дефицитом многих товаров народного потребления и наличием большого числа инвалидов войны, которые, не имея возможности полноценно трудиться на государственных предприятиях, находили себе применение в кустарном производстве.

Государство в эти годы, видимо, терпело частных ремесленников ввиду большого спроса у населения на их изделия. Но уже 30 июня 1949 года было принято постановление Совета Министров о Правилах регистрации некооперированных кустарей и ремесленников.

Это правило во многом повторяло положения постановления от 1936 года, т.е. отношение властей к кустарям не претерпело существенных изменений. В силе оставалось принципиальная установка Программы партии о политике государства, направленной на то, чтобы обеспечивать «безболезненный переход этих отсталых форм производства (речь о кустарной промышленности) к более высокой, крупной машинизированной индустрии».

Опять-таки подчеркивалось, что кустари остаются как временный пережиток прошлого, который пока не удается изжить полностью. Новые правила так же, как и прежние, устанавливали огромный перечень направлений и товаров, которым запрещалось заниматься кустарям.

Новым было только то, что власти добавили запреты на те виды деятельности, которые не существовали в тридцатые годы. Так, запрещалось «производство планок и колодок для орденов и медалей; производство тетрадей, блокнотов, конвертов и пакетов», а также «перевозка пассажиров и грузов на автомашинах и мотоциклах».

Государство, желая сохранить контроль за деятельностью кустарей и исходя из фискальных интересов, еще более ужесточало требования к регистрации ремесленников в разрешенных сферах работы. За уклонение от регистрации следовал крупный штраф в 500 рублей, а за производство запрещенных для кустарей изделий виновные подвергались уголовному наказанию.

В дальнейшем взаимоотношение государства и ремесленников на практике выливалось в своеобразную борьбу последних за существование. Чрезвычайное сужение прав кустарей вызывало, видимо неизбежное, нарушение ими указанных строгих правил.

Частники продолжали производить на заказ одежду, обувь, головные уборы, белье и другие запрещенные изделия. Почти открытое и массовое существование подобных мастерских объяснялось тем, что кустари обычно «решали» эти вопросы путем подкупа местных чиновников. И только периодические проверки центральных органов власти выявляли подлинный масштаб отклонений от исполнения на местах Правил регистрации кустарей.

Эти нарушения были настолько многочисленными и распространенными, что справиться с ними для властей оказалось невозможным. Запреты только создавали почву для коррупционных действий сотрудников правоохранительных органов и налоговых ведомств.

Самой главной причиной живучести частных кустарей оставался дефицит многих товаров. Поэтому новое Постановление Совета Министров о регистрации кустарей от 22 апреля 1958 года можно считать частичным признанием поражения государственных органов в своих попытках приблизить конец существования единоличников-ремесленников.

Исходя из реальной ситуации, правительство решило расширить права кустарей в части списка разрешенных для них промыслов. Так, с апреля 1958 года законодатель официально разрешил «…выдачу регистрационных удостоверений на изготовление из материалов кустарей или ремесленников по индивидуальному заказу населения головных уборов, корсетов, бандажей, бюстгалтеров, женских поясов из ткани, воротничков, галстуков, плетёных кружев ручной вязки и ручного плетения, на изготовление из материала кустаря или ремесленника и продажу галантерейных изделий из дерева, кости, камня, глины и смолы, а также штопальных приборов и иголок для вышивания и хозяйственных вязаных сумок».

Кроме того, разрешалась «переработка давальческой шерсти, шерстяной пряжи, химическая чистка и окраска одежды и кожаных изделий, производство из материала заказчиков шорных изделий, обуви, белья, трикотажа, галантереи, а также некоторых других изделий…»

Это постановление несколько расширило права ремесленников. В данном документе перечислялись профессии, относимые к кустарным и ремесленным: портные, сапожники, часовые мастера, слесари, жестянщики, лудильщики, водопроводчики, столяры, плотники, электромонтеры, маляры, печники, кровельщики, стекольщики, обойщики, переплетчики, парикмахеры, фотографы, полотеры, чистильщики обуви.

В 1976 году вышло новое Постановление Совета Министров СССР «Об утверждении Положения о кустарно-ремесленных промыслах граждан». В этом документе власти отказались перечислять как прежде виды разрешенных кустарных промыслов.

В Постановлении говорилось: «Кустарно-ремесленным промыслом граждан признается их деятельность по изготовлению изделий для продажи населению либо по оказанию платных бытовых услуг… Разрешается занятие всеми видами промыслов, кроме промыслов, которые запрещены…»

Другой ареной сражений кустаря с государством был вопрос о их налогообложении.  Наладить точный учет доходов ремесленников было достаточно сложным делом для государственных органов. Сами частники повсеместно уклонялись от предоставления достоверной информации о реальных объемах своего дохода.

Объяснялось это существованием прогрессивной шкалы их налогообложения, от чего страдали главным образом кустари, занимавшиеся высокодоходными ремеслами. Так, с каждой суммы, превышающей 1800 рублей годового дохода, взимался налог в размере 50% от суммы, а с каждой суммы более 2 400 рублей годового дохода, взималось 56% налога, и с суммы, превышающей 5000 рублей годового дохода – 71%, и далее – до 81%.

С теми же кустарями, которые трудились в кооперативах и артелях и были уже уравнены в правах с рабочими социалистической государственной промышленности, поступили соответственно генеральной линии об «огосударствлении» кооперативного производства.

Промысловая кооперация продолжала существовать в СССР до конца 1950-х годов и в некоторой мере компенсировала постоянный дефицит товаров народного потребления. К концу 1950-х годов в её системе насчитывалось свыше 114 тысяч мастерских и других промышленных предприятий, где работали 1,8 миллиона человек. Они производили 5,9 % валовой продукции промышленности, например, до 40 % всей мебели, до 70 % всей металлической посуды, более трети верхнего трикотажа, почти все детские игрушки.

И вот 14 апреля 1956 года появилось постановление ЦК КПСС и СМ СССР «О реорганизации промысловой кооперации», в соответствии с которым к середине 1960 года промысловую кооперацию полностью ликвидировали, а её предприятия передали в ведение государственных органов. Вместо выборного управляющего руководить предприятиями стали назначенные директора — представители партхозноменклатуры.

Таким образом, форсированное строительство коммунизма при Хрущеве привело к ликвидации несоциалистического сектора в экономике в виде кооперативов, а частные кустари подвергались усиленному налогообложению и еще большему ограничению в своих правах. Подобная политика на практике приводила к уходу ремесленников «в тень» и к росту «теневой экономики».

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 19 ноября