Последствия Февральской революции привели к периоду «троевластия» в большинстве казачьих регионов, а также обострению аграрного вопроса. О попытках казаков расширить свои права, восстановить автономию и даже собственную государственность в 1917 году рассказывает в пятнадцатом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Неожиданное свержение самодержавия повергло казачество в смятение. В воинских частях и в станицах шли бурные обсуждения случившегося. Некоторые казаки выражали беспокойство по поводу своего будущего при установившейся республиканской форме правления. Однако большинство со временем немного успокоилось и склонилось к единому мнению: «Казакам хуже не будет».

Говоря о казачестве во время войны, нужно всегда помнить, что оно было разделено на фронтовиков и станичников, остававшихся дома. И процессы формирования политических настроений этих двух частей казачества, протекавшие в их среде, несколько различались.

Фронтовики невольно включались в бурную политическую жизнь, захлестнувшую армию. Они намного сильнее, чем станичники, подвергались обработке со стороны либеральных и революционных организаций. В казачьи части регулярно приходили газеты, присылались брошюры и листовки. Казаки тесно общались с соседними частями, с солдатами, посещали митинги и слушали выступления агитаторов от различных политических партий.

Как и во всей армии у казаков тоже появились выборные комитеты. Однако, в отличие от солдатских полков, казачьи части не подверглись характерной для того периода стремительной и радикальной демократизации. У них по-прежнему непререкаемыми авторитетами оставались свои казачьи офицеры. И в то же время казаки в большинстве своем решали на своих митингах, что им надо быть «вместе с народом».

На местах же Февральская революция возродила мечты о восстановлении казачьей государственности и возвращении прежних прав своего сословия и демократических форм правления.

Время сразу после революции в литературе принято называть периодом «двоевластия», в течение которого властные полномочия были и у Временного правительства и у Советов. Особенностью казачьих территорий стало то, что здесь установилось «троевластие». Здесь действовали и органы Временного правительства, возглавляемые присланными из столицы комиссарами (обычно из депутатов Государственной Думы), и Советы, и органы казачьего самоуправления.

Однако дележ власти здесь произошел явно в пользу казачьих выборных органов и атаманов. Именно они и осуществляли реальные властные функции на территориях казачьих войск. Наименее влиятельными были Советы, существовавшие только в городах и не дошедшие до станиц, на втором месте по влиятельности были комиссары Временного правительства.

Назначая комиссаров в казачьи области, правительство стремилось учитывать, по возможности, и их близость к казачеству. Так, в Донскую область был послан кадет-казак В.М. Воронков, в Кубанскую кадет-казак К.Л. Бардиж, в Терскую кадет-казак М.А. Караулов. Причем два последних играли довольно заметную роль в среде местных казачьих руководящих кругов.

Пользуясь преимуществом в период существования «февральской республики» органы казачьего самоуправления своими решениями расширяли права казачества и добивались реализации демократических принципов при формировании и функционировании местных органов власти.

По большому же счету казаки долго не могли понять суть происшедшего. Войсковой атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант А.П. Филимонов писал: «Февральский переворот застал казачье население врасплох. Сущность и значение политических событий усваивались с трудом и вселяли в умы наиболее домовитых казаков большие тревоги».

Настороженность казачества по отношению к новой власти была вполне объяснима. Оно опасалось, что крушение старой государственной власти может повлечь за собой изменение сложившихся порядков и установлений, которые их вполне устраивали.

Прежде всего казаки беспокоились за свои права на войсковые земли. По словам генерала П.Н. Краснова, командовавшего в то время 1-й Кубанской казачьей дивизией, казаков «больше всего интересовали вопросы «данного политического момента» и, «конечно, земля, земля, земля...». Их тревоги возрастали под влиянием усиливавшихся требований коренного и иногороднего крестьянства о разделе казачьих земель.

Напряжение в отношениях казаков и крестьян росло очень быстро. Особенно остро этот вопрос весной 1917 года встал на Дону. Уже в 20-х числах марта временный войсковой атаман Е.А. Волошинов отправляет на имя Председателя Совета Министров телеграмму, в которой говорилось, что слухи о предполагаемом якобы отбирании земли у казачества и ограничении его прав обостряют отношения между казаками и неказаками. Он признавал необходимым «немедленное обращение Временного правительства к населению Дона с указанием, что казачья земля... отчуждению не подлежит, а права и привилегии казаков остаются за ними».

Тревожное сообщение донского атамана не осталось без внимания, и уже 3 апреля на заседании Временного правительства принимается решение срочно обратиться к населению области войска Донского с воззванием, подтверждающим права казаков на землю. Через несколько дней официальная правительственная телеграмма с текстом этого обращения была послана на Дон. Она была опубликована в местной печати. Но обеспокоенность казаков не ослабевала.

Поэтому они решили действовать на опережение и обеспечить закрепление и расширение своих прав, пользуясь демократичностью нового режима. В целях решения важнейших правовых вопросов 26 мая 1917 года был собран и начал работу 1-й Большой Войсковой Круг Войска Донского, объявивший себя единственным «привольным хозяином Дона».

Съезд принял решения по аграрному вопросу, проблеме полного самоуправления в области, порядке прохождения казаками военной службы в мирное время и об управлении войсковым хозяйством. Отныне всеми делами казачества должен был полностью управлять Войсковой круг и избираемые на нем Войсковой атаман и Войсковое правительство.

Круг утвердил специальный законопроект о самоуправлении области и принял постановление о присоединении к общеказачьему союзу. Его делегаты согласились с резолюцией в поддержку Временного правительства и продолжения войны «до победного конца».

Круг подтвердил права казаков на принадлежавшие им земли, но при этом заявил о необходимости отмены обязательной 18-летней воинской службы, то есть принцип «землю за службу» был фактически переформулирован в пользу казачества таким образом: «землю и привилегии без обязательной службы».

Атаманом Области Войска Донского был избран генерал-лейтенант А.М. Каледин. В условиях рождения новой власти верхи донского казачества ясно продемонстрировали стремление сохранить все свои сословные права и привилегии. В станицах и хуторах упразднялись возникшие после Февраля общественные организации и Советы, атаманам вменялось в обязанность «проявлять всю твердость власти».

Таким образом, казаки попытались воспользоваться установлением республиканского демократического режима и расширить свои права, восстановить казачью автономию. Явочным порядком в разных войсках это было сделано по-разному.

Однако коренной вопрос этой революции – аграрный – выглядел здесь совсем иначе, чем в крестьянских губерниях. Если крестьяне требовали себе помещичью землю, то казаки, будучи намного лучше обеспеченными сельхозугодьями, чем крестьяне, прежде всего хотели сохранить свои земельные права.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 10 марта