В последние годы перед Первой мировой войной начало набирать популярность мнение, что в XX веке Россия должна стать буржуазной страной. Наиболее влиятельным политическим движением по достижению этой цели среди капиталистов стал прогрессизм.

О сути предлагавшейся предпринимателями новой системы ценностей с опорой на рациональную экономику и придание особых прав передовым слоям торгово-промышленной буржуазии рассказывает в одиннадцатом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

В думский период российская буржуазия не смогла добиться широкого представительства в парламенте и защитить свои права и интересы в законодательном органе власти. Деловой мир разочаровался в перспективах получить достаточное влияние в Госдуме, выступая только от собственного имени.

«Фабриканты не верят в возможность проведения в Государственную Думу представителей промышленности при настоящем избирательном законе», – заявлял в печати Триполитов, мотивируя роспуск своей Прогрессивно-экономической партии.

Одной из причин этого неуспеха буржуазии в отстаивании своих прав являлось то, что большинство предпринимателей было настроено консервативно и надеялось на самореформирование монархии. Оно вообще опасалось добиваться расширения своих прав путём политической борьбы. Для этого большинства программы политических партий кадетов и даже октябристов были слишком радикальными.

В такой «трусости и нерешительности» буржуазии сказалось, по-видимому, то, что этот класс во многом был порожден государством и по-прежнему находился под опекой и покровительством царского правительства. В массе своей буржуазия политической борьбе предпочитала достижение компромисса с высшим чиновничеством и аристократией.

Но царская власть оставалась «продворянской». Это хорошо было видно на примере даже столыпинской аграрной реформы, которую мы считаем довольно радикальной и буржуазно-либеральной. При ее реализации правительство решительно отвергло любые попытки покушения на частновладельческие помещичьи земли и предложило решение аграрного вопроса на путях интенсификации сельскохозяйственного производства.

Неудачи буржуазии в создании своих узкоклассовых партий естественным образом привели многих из предпринимателей в партию «Союз 17 октября». Однако в этой партии, кроме буржуазии, было широко представлено и дворянство. И этот союз не был таким уж «сердечным согласием». Многих октябристов-предприни­мателей не устраивало, что сильные позиции в партии занимала группа крупных аграриев-латифундистов.

Цен­тральное место в программе «Союза 17 октября» занимал вопрос о характере и структуре государственной власти в России. Выступая за упразднение неограниченного самодержавия, октябристы вместе с тем категорически возражали против введения в стране парламентского строя по западноевропейскому образцу, считая его неприемлемым как с исторической, так и с политической точки зрения.

И вот это не могло устраивать буржуазию, которая видела примеры стран Западной Европы, где права и интересы предпринимателей были защищены намного надежнее именно при парламентском образе правления. В итоге разногласий по таким важнейшим политическим вопросам дело пошло к идеологическому и организационному расколу. Чересчур лояльная позиция по отношению к правящему режиму в послереволюционный период оттолкнула от октябризма многих радикальных бизнесменов-политиков.

Часть либеральных промышленников во главе с Рябушинским порывает с «Союзом 17 октября» и переходит в созданную отколовшимися от партии левыми октябристами партию «мирного обновления». Таким образом, активные представители буржуазии отходят от октябристов влево и располагаются на политической шкале между «Союзом 17 октября» и кадетами.

Во главе этого движения стояла группа московских «молодых» бизнесменов-политиков, которым все яснее становилась нетерпимость положения, когда обладавшая огромным экономическим потенциалом буржуазия не могла действенно защищать свои права и практически не имела влияния на выработку политического курса правительства.

Их кредо стала идея Павла Рябушинского, обнародованная в издававшейся им газете «Утро России»: «Буржуазия представляет собой в такой мере развитую экономическую силу, что не только может, но и должна обладать соответствующим политическим влиянием».

По убеждению «молодых» московских капиталистов, наступивший XX век должен был стать в истории России веком буржуазии, которой предстояло отвоевать себе подобающее место в общественно-политической жизни. «Буржуазисты», как называли новоявленных адептов частного предпринимательства на российской почве, занимали оппозиционную позицию по отношению к самодержавию, которому следовало, по их мысли, перейти к европейским конституционно-монархическим формам.

Но и те предприниматели, которые остались в рядах «Союза 17 октября», также поспособствовали полевению и расколу этой партии. В ходе предвыборной кампании по выборам в Четвертую Государственную Думу в 1912 году октябристы твердо встали наравне с кадетами в легальную оппозицию.

А затем на конференции «Союза 17 октября» в ноябре 1913 значительным большинством была принята резко оппозиционная резолюция, в которой правительство обвинялось в нарушении принципов конституционализма и прав человека, провозглашённых Манифестом 17 октября 1905 года. Разногласия в связи с этим решением стали причиной раскола думской фракции октябристов.

Накануне Первой мировой войны возникает новое политическое объединение, идейными вдохновителями которого явились все те же либеральные московские предприниматели. Ими была образована «внепартийная группа прогрессистов», куда и влились «мирнообновленцы».

В её рамках консолидировались промежуточные между кадетами и октябристами либеральные элементы, поставившие целью содействовать «упрочению в России конституционного строя». Прогрессизм стал новым знаменем либеральных предпринимателей, отмежевавшихся от октябризма и стремившихся к консолидации буржуазного класса в борьбе за свои права на новой платформе.

В программу образованной в конце 1912 г. партии прогрессистов были включены требования реформы государственного строя на основе конституционных норм, а именно: отмены положения об усиленной и чрезвычайной охране, устранения произвола административной власти и водворения в жизнь страны правового строя.

Сутью предложенной прогрессистами модели общественного развития являлось создание сильного правового государства и оптимально функционирующей системы рыночных отношений, проведение комплекса политических и социальных реформ, осуществление активной внешней политики, основным вектором которой должна была стать последовательная защита национальных интересов страны.

Политический идеал прогрессистов сводился к конституционно-парламентскому монархическому режиму, основанному на четком разделении трех ветвей власти (законодательной, исполнительной и судебной), независимых друг от друга, но вместе с тем составляющих единую целостную систему правового государства.

Теоретики про­грессизма считали, что в условиях капиталистической модернизации должны были быть коренным образом изменены приоритеты между секторами экономики, между аграриями и промышленниками в пользу буржуазии.

По существу, речь шла о провозглашении новой системы ценностей, в которой приоритетными становились создание рациональной частнопредпринимательской экономики, защита прав предпринимателей и выделение центральной фигуры общественного прогресса в лице передовых и политически активных слоев торгово-промышленной буржуазии.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 30 июня