Первым документом, направленным на регламентирование условий труда рабочих на предприятиях России, явился проект «Правил для фабрик и заводов в Петербурге» 1859 года. Однако планы по законотворческому урегулированию актуального вопроса вызвали неоднозначную и противоречивую реакцию среди чиновников и промышленников.

Почему этот либеральный законопроект так и не был реализован рассказывает во втором эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Проект «Правил для фабрик и заводов в Петербурге», появившийся за два года до масштабных реформ Александра II, оставлял в силе сложившиеся на практике нормы традиционной регламентации фабричной жизни: определение размера заработной платы, штрафов за те или иные проступки, распределение рабочих часов и т.п. Однако по новым правилам запрещалось применение труда детей до 12-летнего возраста, ночная работа несовершеннолетних (12-16 лет), а также ограничивалось 10 часами рабочее время детей 12-14 лет.

Документ намечал установить определенные санитарные нормы на фабриках и в жилых помещениях, а также впервые – ответственность предпринимателей за несчастные случаи с рабочими. Надзор за исполнением этих правил возлагался на фабричную инспекцию из чиновников. Ей предоставлялось право в любое время обследовать фабрики и требовать сведения о зарплате рабочих, условиях найма и пр.

Проектируемые правила высоко оценивались российскими чиновниками. Они считали возможным распространить их действие на всю империю. Проект был разослан для ознакомления губернским администрациям и предпринимателям.

Оценки и мнения о нем были неоднозначны и во многом противоречивы как в среде промышленников, так и в среде местной администрации. Большинство крупных петербургских фабрикантов признали его "удовлетворительным", а законодательное регулирование работы малолетних - выгодным для себя.

Многие же заводчики и фабриканты Центрально-промышленного района решительно выступили против его основных пунктов. Московские предприниматели были недовольны ограничениями детского труда, введением правительственного фабричного инспектората и требовали "поставить их судьями в их собственном деле". Они ставили под сомнение требования о соблюдении техники безопасности и не соглашались нести ответственность за увечья рабочих.

Большинство предпринимателей выступало против правительственной инспекции фабрик. Особенно резкой и почти единодушной была их позиция в отношении права, предоставляемого фабричному инспектору, посещать промышленные предприятия "в любое время суток".

Многие видели в этом "оскорбительное для их чести недоверие к фабрикантам" и считали, что надзор за фабриками должен быть подчинен Мануфактурному совету, соответственно его Московскому отделению и местным мануфактурным комитетам, т.е. самим фабрикантам.

Эта позиция московских торгово-промышленных кругов разделялась многими промышленниками, прямо и открыто заявлявшими: "Надзор за фабриками должен быть вверен самим фабрикантам". Требования предпринимателей были поддержаны Мануфактурным советом, а его Московское отделение выразило готовность взять на себя функции контроля за исполнением проектируемых правил в тесном контакте с полицией.

Дальнейшая работа над проектом была продолжена Особой комиссией по пересмотру фабричного и ремесленного уставов, известной как комиссия А.Ф.Штакельберга, созданной в этом же году. В нее были переданы наработки комиссии 1859 г. и все отзывы на проект правил, поступившие с мест от предпринимателей.

Все эти материалы были учтены комиссией Штакельберга при разработке «Устава о промышленности», предполагавшего довольно широкие реформы. Центральное место в нем занимали статьи, определявшие права рабочих и регламентировавшие взаимоотношения предпринимателей и наемных работников.

В своей работе составители законопроекта использовали накопленный опыт западноевропейского законодательства. Важнейшие проектируемые изменения и нововведения касались работы детей и несовершеннолетних, создания промышленных судов с выборными судьями от фабрикантов и рабочих поровну.

По проекту нового фабричного устава на работу не допускались дети, не достигшие 12-летнего возраста, продолжительность рабочего дня для несовершеннолетних (от 12 до 18 лет) устанавливалась не более 10 часов в сутки, ночные работы для них запрещались. Ответственность за нарушение этих правил возлагалась на предпринимателей, контроль за ними - на особую правительственную инспекцию с широкими правами и полномочиями.

По законопроекту сохранялось наказание рабочих за участие в стачках, но вводились взыскания и с хозяев за их соглашения между собой с целью понижения заработной платы. Провозглашалась необходимость "обеспечения" рабочих при несчастных случаях.

Почти половина параграфов устава (130 из 259) отводилась созданию и регламентации деятельности нового для российского законодательства института - выборным промышленным судам. В фабрично-заводских центрах разбирательству последних подлежали конфликты, связанные со стачками, штрафами, нарушениями обязательных постановлений, вознаграждениями рабочих за увечья и т.п.

Однако в условиях самодержавного режима либеральная идея примирительного разбирательства в органах, составленных из выборных представителей капиталистов и рабочих, была подменена казенно-бюрократическим подходом к разрешению рабочего вопроса. В итоге рассмотрение споров, возникавших между рабочими и предпринимателями, было передано мировым судьям. А в промышленных центрах мировыми судьями зачастую становились сами промышленники.

Разработанный законопроект о промышленных судах, предполагавший гласность и ведение дел в свободное для рабочих время, мог стать для них крайне важным и полезным. Предусматривалось достаточно широкое применение будущего закона: общему фабричному надзору подлежали не только крупные промышленные предприятия, но и мелкие ремесленные и кустарные мастерские с применением наемной рабочей силы.

Общий характер нового законопроекта, несомненно, имел либеральный характер. Однако, как и множество других аналогичных проектов, он был благополучно положен под сукно в министерских архивах.

В этот период самодержавное правительство еще могло обходиться старыми законодательными нормами и местными административно-полицейскими мерами. Последовательное осуществление заложенных в проекте либеральных идей в "рабочем вопросе" еще не стало жизненной необходимостью. Сказывалось и противодействие российских предпринимателей, позицию и давление которых не могло не учитывать правительство.

К тому же к 1866 г., когда происходило окончательное рассмотрение законопроекта, предложенного комиссией Штакельберга, правительство по существу свертывало курс на прогрессивные реформы в стране и брало курс на усиление реакции. Таким образом решительного прорыва в решении «рабочего вопроса» в это время не состоялось.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 8 сентября