Начался судебный процесс по резонансному «Шуйскому делу» — о первых тысячных протестах верующих против кампании по изъятию церковных ценностей, которые привели к столкновениям с силовиками. Солдаты части особого назначения расстреляли нескольких протестующих прямо на площади. 

В результате перед судом предстали 19 человек, репортеры, отмечают, что в голове большинства фигурантов «царит полный сумбур».

«Шуйское дело» в итоге привело к тому, что кампания по изъятию церковных ценностей стала проводиться в более жёсткой форме, с активным привлечением правоохранительных органов. 

В 2000 году Церковь причислила погибших во время волнений и расстрелянных по решению трибунала к лику новомучеников.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 26 апреля 1922 года*.

 Шуйские беспорядки

Первым допрашивается обвиняемый, занимающий одно из центральных мест в процессе – настоятель шуйской соборной Воскресенской церкви Светозаров. Он обвиняется в том, что с целью воспрепятствования изъятию церковных ценностей для голодающих Поволжья, используя религиозные предрассудки, выступал на собрании верующих с призывом не отдавать добровольно церковные ценности, оказывать активное сопротивление Советской власти при изъятии ценностей.

Обвиняемый Светозаров утверждает, что он всячески убеждал верующих избрать из своей среды представителей в шуйскую правительственную комиссию по изъятию церковных ценностей. Наряду с этим, обвиняемый, по собственному его признанию, указывал на собрании верующих, что 10 правило двукратного церковного собора запрещает употребление священных предметов не для религиозных целей, называя это святотатством, и будто бы прибавил еще на собрании верующих такое разъяснение:

- Правительственная комиссия это делает, мы, конечно, оказывать противодействие не сможем, но придется снова освятить церковь.

Священники: Лавров, Смельчаков обвиняются в том, что, руководясь той же целью оказания противодействия изъятию ценностей, они, в качестве председателей на собрании верующих, допустили голосование резолюции, явно противоречащих постановлению ВЦИК, чем содействовали возбуждению масс верующих, имевшему своим последствием кровавые беспорядки 15 марта.

Священник Смельчаков утверждает, что он содействовал делу изъятия церковных ценностей в пользу голодающих. Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей был ему известен только по выдержкам. Тем не менее, обвиняемый, по его утверждению, говорил на собрании верующих, убеждая их избрать представителей в комиссию:

- Законно действует правительственная комиссия, - она незаконно действовать не может.

То странное обстоятельство, что все благоприятные и миролюбивые для Советской власти «слова убеждения», будто бы исходившие от священнослужителей, не умиротворяли, а наоборот, возбуждали собравшихся прихожан – обвиняемый Смельчаков, как и другие его коллеги по скамье подсудимых, объясняет своей неавторитетностью среди верующих…

Священнику Рождественскому инкриминируется то же, что и остальным обвиняемым духовного сана, а также оглашение им на собрании верующих нелегально полученной копии известного воззвания патриарха Тихона, призывающего по существу к не сдаче церковных ценностей под угрозой отлучения от церкви, как за святотатство.

Затем допрашивается учитель шуйской школы 2-й ступени, Борисов, обвиняющийся так же, как и некоторые другие обвиняемые в подстрекательстве темных масс к оказанию сопротивления шуйской комиссии по изъятию ценностей.

Борисов – колоритная фигура: до 1917 года он был инспектором реального училища в Н.-Новгороде. После революции почему-то из Нижнего переселился в Шую, и здесь, вдали от своей славной шпико-инспекторской деятельности он, будто бы, последнее время даже призывает местный отдел профсоюза работников просвещения «идти рука об руку с коммунистами»…

Борисов, между прочим, на собрании верующих в Шуе вносил предложение о замене церковных ценностей, подлежащих изъятию, добровольными пожертвованиями.

Так же «лояльны» и другие обвиняемые. Среди них – близкие к духовным сферам, владелец мастерской по выработке восковых свечей, Крюков, владелец механической мастерской, бывш. члена союза Михаила Архангела, Медведев, призывавший верующих «поддержать» церковный совет, когда придет комиссия по изъятию ценностей, торговец с 1903 года Поклепкин, не отрицающий, что выступал на собрании верующих против изъятия ценностей «со словом вразумления», владелец кустарной мастерской, Афанасьев, Бывший член шуйской цензовой городской управы, торговец в прошлом и настоящем, Корженев и другие.

Особый интерес представляет обвиняемая Столбунова, учительница Новороженской школы 2-й ступени, также обвиняемая в подстрекательстве темной массы к активному сопротивлению против изъятия церковных ценностей и способствовании развитию кровавых беспорядков, разыгравшихся в Шуе 15 марта. Столбунова, бывшая коммунистка, говорит:

- Признаю себя виновной во всем и знаю, что по законам РСФСР заслуживаю высшей меры наказания… Прошу снисхождения…

Соглашаясь с тем, что она является, по характеристике обвинителя, т. Смирнова, «истеричкой», и «легко возбудимой женщиной», Столбунова, между прочим, говорит:

- Я верующий человек, в широком смысле. Раньше для меня коммунизм был религией… Когда я попала в среду верующих, я загорелась их верой… Если бы я попала в какое-нибудь западное местечко, - я, вероятно, с таким же благоговением молилась бы в еврейской синагоге…

Столбунова уверена, что она звала массу лишь к «пассивному» сопротивлению.

- Но какая же это пассивность, если она возбуждала темную массу, которая избивала красноармейцев и пр., - недоумевает трибунал и вместе с ним вся аудитория.

Выясняется, что на учительской конференции, бывшая коммунистка Столбунова звала… к священным вратам учредительного собрания…

- Во мне живет, должно-быть, бунтарский дух Бакунина, - говорит Столбунова, - уверяющая, что знает на зубок Маркса, но затрудняющаяся, однако, формально отличить в программном отношении меньшевиков от эсеров…

Она борется «против всякой диктатуры, в том числе и против диктатуры пролетариата, против диктатуры коммунистической партии».

- Я всегда боролась за общественность, за широкую общественность, за широкую демократию, - говорит Столбунова…

На процессе выплыла и еще одна трагикомическая фигура бывшего эсера Языкова. 

- В 1905 году, я воспринял мысль эсеров, - говорит он.

- Был в партии эсеров 2 года.

- Эсеровская программа не поколебала ваших религиозных убеждений? – спрашивает его тов. Смирнов.

Обвиняемый на это отвечает, что он был певчим в церкви, а певчие не отличаются «особенно глубокой религиозностью».

В голове Языкова полный сумбур.

Эсер Языков в настоящее время является владельцем меднолитейной мастерской.

Языков также не признает себя виновным. 

Процесс, вероятно, продлится еще два дня.

Л. Николаев.

(Известия ВЦИК, № 89)

Подготовил Евгений Новиков

*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены