БАНГКОК, 17 июл — РАПСИ, Евгений Беленький. Российский бизнесмен Виктор Бут, отбывающий в американской тюрьме 25-летний срок за «сговор о намерении» продать оружие колумбийской леворадикальной группировке FARC, которую в США считают террористической, большую часть своего времени посвящает изучению иностранных языков, йоге, чтению и музыке, рассказала в четверг РИА Новости жена бизнесмена Алла Бут после телефонного разговора с мужем.
Бут слушает песни Пахмутовой и Таривердиева
Алла Бут проводит в Бангкоке консультации с местными адвокатами мужа, добивающимися пересмотра дела о его экстрадиции в США. На этой неделе руководством тюрьмы Мэрион был снят трехнедельный запрет на телефонные звонки Бута родным, введенный за неправильное оформление россиянином тюремной заявки на эти звонки.
«Виктор рассказал, что, к своему удивлению, обнаружил на американском тюремном интернет-сервере, единственном, к которому у него есть доступ, старые советские песни, написанные Пахмутовой, Таривердиевым и другими нашими композиторами, вплоть до песен типа «Мой адрес — Советский Союз», — рассказала агентству Алла Бут.
В спецблоке американской тюрьмы кормят два раза в день
Бут все еще содержится в одиночной камере в «Блоке коммуникационного контроля» тюрьмы Мэрион, что в 500 километрах от Чикаго в штате Иллинойс. Вопрос о его переводе на общий режим, предписанный ему приговором нью-йоркского суда, пока еще остается открытым.
По просьбе корреспондента агентства Алла Бут попросила Виктора описать его нынешний режим дня.
«Железные щиты, которыми на ночь закрываются все камеры блока, а это только одиночные камеры, автоматически открываются 4.40», — рассказал Бут.
«Открытие щитов означает, что заключенные могут выходить из своих камер, общаться между собой и перемещаться внутри блока — идти, например, в коридор к бойлеру за кипятком, или выйти во двор — бетонное помещение без крыши площадью около 40 квадратных метров, из которого ничего не видно вокруг, но зато виден небольшой кусочек неба над головой. Я встаю около 05.30 и готовлю себе завтрак — развожу кипятком овсяную кашу моментального приготовления, которую покупаю в тюремном магазине. Завтраком в тюрьме не кормят», — рассказывает Виктор.
Для вегетарианца Бута проблема питания в американской тюрьме стоит наиболее остро. Заключенных в обед и ужин чаще всего кормят гамбургерами и хотдогами, которые он есть не может. Спасает то, что в качестве десерта иногда дают яблоко, апельсин или банан, говорит Виктор. Любые передачи с воли в спецблоке запрещены. Заключенные могут приобретать продукты в тюремном магазине на деньги, которые переводят им родные на тюремный счет. Покупки делаются путем списания денег со счета, наличных на руки заключенные не получают.
«После завтрака я занимаюсь йогой и другими статическими физическими упражнениями, так как в спецблоке запрещены все активные и командные виды спорта. Потом читаю. В 10.00 в тюрьме обед. После обеда сажусь под навес, установленный на тюремном дворе на случай дождя, и занимаюсь языками, пишу письма, которые потом можно набрать на компьютере и отправить тем, кому разрешена со мной переписка, через тот же тюремный сервер. Письма можно писать только по-английски, и ответы получать только на этом языке. Короткие сообщения можно посылать и латиницей на русском, но они очень долго идут — их переводит и проверяет тюремная служба контроля», — говорит Бут.
«После обеда все заключенные обязаны в течение часа быть «на улице» - это считается здесь прогулкой. Можно проводить во дворе и больше времени», — говорит он.
«Ужин в 17.00, после ужина можно еще перемещаться в пределах блока, но в 21.30 все расходятся по камерам, и железные щиты закрываются на ночь. Ложусь спать я обычно в 22.00. Перед сном в камере слушаю музыку», — рассказывает россиянин.
«Чтобы оставаться в нормальной физической и морально-психической форме, тут приходится прилагать немалые усилия. Некоторые мои соседи — глубоко верующие мусульмане, причем часто фундаменталисты самого радикального толка, и они черпают душевные силы в молитве и в чтении радикальной исламской литературы, которой здесь, в тюрьме, на удивление много. Они остаются врагами Америки и всего неисламского мира и еще укрепляются в этом», — говорит Виктор.
«Мне неоднократно здесь предлагали перейти в ислам и влиться в братство заключенных — «настоящих мусульман». Переходить в ислам я не собираюсь, да и врагом Америки себя никогда не считал и не считаю, поэтому мне не суждено обрести здесь друзей, а суждено, скорее, оставаться одиночкой и рассчитывать только на резервы собственного духа и собственного организма, чтобы выжить и сохранить здравый ум», — говорит Виктор.
Языки и чтение как средство остаться в своем уме
«Виктор и на свободе всегда занимался языками и много читал, и йогой тоже занимался. В этом отношении ему повезло: не пришлось начинать с нуля. В спецблоке, где его держат, не предусмотрено никаких занятий для заключенных. Сидящие в «одиночках» по «террористическим» статьям не имеют права ни работать, ни заниматься спортом, и никакого организованного времяпрепровождения там нет», — рассказывает Алла Бут.
«Каждый занимает себя сам, как может, иначе он просто постепенно сойдет с ума. Поэтому за «активное» поведение — чтение, изучение языков или религиозных текстов, прослушивание музыки — тюремные власти начисляют очки. Тем, у кого опускаются руки, кто ложится, поворачивается лицом к стене и уходит в себя, вызывают тюремного психиатра», — говорит она.
По её словам, больше всего тюремные власти боятся депрессии и суицида, несмотря на то что сам режим содержания в спецблоке построен так, что ведет именно к депрессии. Если у человека не хватает сил самому себе создать постоянные занятия, страдает, прежде всего, его психическое здоровье. «Виктор великолепно держится, ему пока хватает сил. Но искушать судьбу — занятие неблагодарное, и поэтому перевод Виктора на общий режим сейчас — одна из главнейших наших задач», — сказала жена Бута.
