Юрисконсульт Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) составил список дел уходящего года, представляющих наибольший интерес с точки зрения практики. В перечне, охватывающем период с января по октябрь, 14 стран и 22 дела. Мы выбрали 10 стран, среди которых есть и Россия, ориентируясь на количество постановлений в отношении государств за 2018 год.
Ильгар Мамедов против Азербайджана (15172/13)
Ненадлежащее исполнение окончательного постановления ЕСПЧ в нарушение статьи 46 Европейской конвенции по правам человека (далее — Конвенция).
Статья 46 (обязательная сила и исполнение постановлений): высокие договаривающиеся стороны обязуются исполнять окончательные постановления суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.
Пункт 4 статьи 46: если Комитет Министров считает, что Высокая Договаривающаяся Сторона отказывается подчиниться окончательному постановлению по делу, в котором она выступает стороной, он вправе, после направления официального уведомления этой Стороне, и путем принятия решения большинством голосов в две трети от числа представителей, управомоченных принимать участие в работе Комитета, передать на рассмотрение Суда вопрос, не нарушила ли эта Сторона свое обязательство, установленное в соответствии с пунктом 1.
Заявитель, будучи оппозиционным политическим деятелем, находился в следственном изоляторе в связи с обвинениями в организации беспорядков в городе Исмаиллы в январе 2013 года. Впоследствии он был осужден, а в ноябре 2017 года Страсбургский суд пришел к заключению, что уголовное преследование Мамедова было несправедливым по смыслу статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство) Конвенции.
Комитет министров Совета Европы в соответствии со своими полномочиями принял ряд решений и предварительных постановлений, подчеркнув основные недостатки в уголовном процессе на основании анализа ЕСПЧ, призвав немедленно освободить заявителя. Однако в связи с невыполнением постановления ЕСПЧ властями Азербайджана Комитет министров принял решение впервые задействовать введенную в 2010 году процедуру по возврату дела в ЕСПЧ «с целью определения того, является ли неисполнение постановления дальнейшим нарушением Европейской конвенции по правам человека». Тогда же министры отметили, что «реальная цель преследования Мамедова и содержания под стражей заключалась в том, чтобы заставить его замолчать или наказать за критику в отношении правительства в нарушение статьи 18 Конвенции». Соответствующее заключение и иные документы поступили в Большую палату Страсбургского суда 11 декабря 2017 года.
В мае этого года Большая палата ЕСПЧ установила, что власти Азербайджана не исполнили постановление суда по делу заявителя, который отбывал наказание вплоть до 2018 года. Основная претензия суда к властям страны состояла в том, что, несмотря на отсутствие в постановлении конкретных мер по восстановлению прав Мамедова, они предприняли лишь «частичные шаги», направленные на исполнение постановления, тем самым продемонстрировав «недобросовестное» соблюдение своих обязательств по Конвенции, что идет вразрез с «выводами и духом» постановления ЕСПЧ. По мнению Большой палаты, свидетельством восстановления прав Мамедова было бы немедленное освобождение его из мест лишения свободы.
__________________________
Ромео Кастаньо против Бельгии (8351/17)
Недостаточно аргументированный отказ властей Бельгии в исполнении Европейского ордера на арест (EAW) в отношении фигуранта уголовного дела послужил препятствием для эффективного расследования убийства в Испании в нарушение процессуального обязательства статьи 2 Конвенции.
Пункт 1 статьи 2 (право на жизнь): право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
Отец заявителей погиб в 1981 году в Бильбао от рук участников на тот момент баскской организации «Страна басков и свобода» (ЭТА), которые впоследствии были признаны судом виновными в убийстве за исключением сбежавшего в Бельгию одного подозреваемого, имя которого не раскрывается.
Испанский суд выдал три ордера на арест в отношении скрывшегося подозреваемого, однако в 2013 и 2016 годах власти Бельгии отказались их исполнять на том основании, что ожидаемое для фигуранта уголовного дела наказание в испанской юрисдикции шло вразрез с фундаментальными правами, защищаемыми среди прочего Конвенцией. В этой связи заявители обратились в Страсбургский суд с жалобой, заявив, что отказ бельгийских властей принять меры с учетом ордера на арест послужил препятствием для проведения эффективного расследования убийства в нарушение действующего в рамках Европейского Союза законодательства, статьи 1 и 2 Конвенции.
ЕСПЧ отметил, что бельгийские власти были проинформированы о намерении испанских следственных органов провести надлежащим образом разбирательство в отношении сбежавшего фигуранта, в связи с чем между двумя государствами возникла юрисдикционная связь. При этом Страсбургский суд напомнил, что концепция взаимного доверия между государствами-членами ЕС подразумевает возможность отказать в исполнении EAW только в той ситуации, когда существует подтвержденный убедительными доказательствами риск того, что защищаемые Конвенцией права фигуранта уголовного дела могут быть нарушены.
Что касается дела «Кастаньо против Бельгии», как отметил ЕСПЧ, позиция властей Бельгии идет вразрез с обязательствами, закрепленными в Конвенции. Власти страны, отказавшись принять меры во исполнение ордера на арест, опирались, главным образом, на доклады международных правозащитных групп от 2011 и 2014 годов, не проведя при этом собственную проверку условий содержания подозреваемого в Испании в случае его выдачи, отметил Страсбургский суд.
Также в ЕСПЧ обращают внимание на дело «Руман против Бельгии» (18052/11).
__________________________
Марчелло Виола против Италии (77633/16)
Прямая зависимость перспективы пересмотра пожизненного срока лишения свободы для руководителя преступной группы мафиозного типа от сотрудничества с правоохранительными органами идет вразрез со статьей 3 Конвенции.
Статья 3 (запрещение пыток): никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.
Марчелло Виола, будучи руководителем преступной организации мафиозного типа, в сентябре 1999 года был приговорен к пожизненному заключению. В соответствии с национальным законодательством Италии любая перспектива пересмотра данного типа наказания зависит исключительно от сотрудничества осужденного с правоохранительными органами, чего в случае с заявителем не произошло. Обосновывая отказ сообщить национальным властям какую-либо информацию о своей незаконной деятельности или членах своего окружения, Виола говорил о страхе за жизнь своей семьи.
Тем не менее, заявитель несколько раз обращался с просьбой о предоставлении ему возможности условно-досрочного освобождения. Так, первое ходатайство было отклонено в июле 2011 года. Судья напомнил, что он по-прежнему не имеет перспективы выхода на свободу, поскольку наказание связано с членством в преступной организации мафиозного типа, а правоохранительные органы так и не получили от него какой-либо полезной информации для борьбы с преступностью. Спустя несколько месяцев, в ноябре 2011 года, повторное ходатайство Вилы было также отклонено.
В Европейский суд по правам человека жалоба была подана 12 декабря 2016 года. В ней заявитель обратил внимание на то, что он не имеет перспективы освобождения в нарушение Конвенции.
Страсбургский суд напомнил о недопустимости лишать человека свободы без предоставления ему шанса вернуть ее в будущем путем исправления. При этом существующая в Италии прямая зависимость между перспективой пересмотра пожизненного заключения за участие в организованной преступной группе мафиозного типа и сотрудничеством лица с правоохранительными органами не во всех случаях оставляет свободу выбора последнему. Суд отметил, что, согласившись на сотрудничество со следственными органами, человек тем самым подвергает свою жизнь и жизнь членов семьи риску со стороны третьих лиц.
Более того, как пояснил ЕСПЧ, при принятии решения об отказе в реабилитационных практиках нельзя расценивать нежелание человека сотрудничать со следственными органами как неопровержимое доказательство его опасности для общества, поскольку такой подход не учитывает личностный прогресс человека в других аспектах.
Итальянская пенитенциарная система предоставляет определенные возможности, но лишение Марчелло Виолы доступа к ним нарушает его право на социальную реинтеграцию. При этом Страсбургский суд напомнил, что уважение человеческого достоинства требует от тюремной администрации стремления к реабилитации всех заключенных, независимо от их положения.
Вынесенный заявителю приговор на фоне подхода властей Италии к вопросу пересмотра наказания не может быть расценен как соответствующий целям статьи 3 Конвенции, следует из постановления ЕСПЧ. При этом, поясняет суд, это не означает, что Виола должен быть немедленно освобожден. В данном случае имеется в виду, что у осужденного за участие в преступной организации мафиозного типа должна быть возможность подать заявление на освобождение, независимо от его готовности или неготовности сотрудничать со следственными органами.
Наряду с этим в соответствии со статьей 46 Конвенции Страсбургский суд призвал власти Италии провести реформу режима пожизненного лишения свободы, предпочтительно путем принятия на законодательном уровне гарантий предоставления возможности пересмотра приговора. Процедура должна учитывать среди прочего личностный прогресс, достигнутый заключенным за время отбывания наказания. Кроме того, по мнению ЕСПЧ, нежелание человека сотрудничать со следственными органами не должно автоматически означать степень его опасности для общества.
__________________________
Мифсуд против Мальты (62257/15)
Обязанность пройти генетическую экспертизу для установления отцовства не нарушает пункт 1 статьи 8 Конвенции.
Пункт 1 статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни): каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
Франческо Мифсуд, ответчик по гражданскому иску об установлении отцовства, по решению суда Мальты должен был пройти генетическую экспертизу в соответствии с положениями национального законодательства. Заявитель пытался оспорить данное распоряжение суда, но безуспешно. На всех этапах разбирательства отмечалось, что мужчина не будет подвергнут какому-либо унизительному обращению в ходе процедуры установления отцовства, поскольку для этого необходим лишь образец слюны. Однако заявитель, настаивая на попрании его свобод, подал жалобу в ЕСПЧ и заявил о нарушении его прав по смыслу статьи 8 Конвенции.
Страсбургский суд напомнил, что тест на ДНК является наиболее точным научным методом получения информации о родственной связи между людьми, в то время как обстоятельства рождения являются значимой информацией для личностного развития человека, поэтому его интерес к получению подобной информации защищен положениями и духом Конвенции.
Касательно позиции национального суда Мальты ЕСПЧ пришел к выводу, что она служит подтверждением исполнения государством обязательств, установленных статьей 8 Конвенции. При этом по требованию заявителя было проведено полноценное справедливое разбирательство, на котором он воспользовался всеми возможными средствами правовой защиты своих интересов, а само распоряжение о необходимости пройти генетическую экспертизу сохранило баланс между интересами сторон. Таким образом, ЕСПЧ единогласно постановил, что нарушения статьи 8 Конвенции не было и человек может быть принужден к предоставлению образца ДНК в процессе установления отцовства.
__________________________
Олевник-Цеплинска и Олевник против Польши (20147/15)
Ненадлежащие действия национальных властей при похищении человека в нарушение обязательств государства по смыслу статьи 2 Конвенции. При этом обстоятельства дела окончательно не прояснены спустя 17 лет.
Статья 2 (право на жизнь): право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
В ночь на 26 октября 2001 года Кшиштоф Олевник был похищен из своего дома в Дробине, после чего в течение двух лет содержался в неволе с целью получения выкупа от родственников, однако после выполнения требований он был убит похитителями. Об этом стало известно в ноябре 2005 года после того, как один из свидетелей раскрыл обстоятельства преступления, в том числе место захоронения мужчины. В марте 2008 года десять человек были признаны виновными в создании преступной группировки с целью похищения Олевника, двое из них были приговорены к пожизненному заключению. При этом расследование обстоятельств дела продолжается до сих пор.
Прокуратура Гданьска в период с 2009 по 2013 год возбудила несколько уголовных дел против государственных служащих за превышение должностных полномочий, халатность и бездействие в ходе расследования похищения и убийства Олевника. В конечном счете двое фигурантов были оправданы, оставшиеся дела закрыты.
Наряду с этим в 2009 году польский Сейм создал специальную парламентскую комиссию для изучения действий полиции, прокуратуры, органов государственной управления и пенитенциарной службы в данном деле. В 2011 году комиссия пришла к выводу, что «медлительность, ошибки, безрассудство и отсутствие профессионализма со стороны следователей привели к тому, что не удалось обнаружить виновных в похищении людей и... в конечном счете к смерти Олевника». При этом было отмечено, что ошибки должностных лиц, возможно, «были преднамеренными и … направлены на то, чтобы скрыть свои следы и уничтожить улики», поскольку часть из них предположительно оказывала поддержку преступной группе, виновной в похищении и убийстве Олевника.
Ссылаясь на статью 2 (право на жизнь) Конвенции, заявители (брат и отец жертвы) в апреле 2015 года обратились в Европейский суд по правам человека, заявив, что национальные власти несут ответственность за смерть их родственника, поскольку не смогли обеспечить сохранность его жизни и эффективное расследование обстоятельств его похищения и убийства.
Страсбургский суд напомнил, что в ситуации похищения человека правоохранительные органы должны исходить из того, что его жизнь и здоровье находятся в опасности, и с течением времени ситуация только усугубляется. Учитывая полученную от родственников информацию, национальные власти обязаны были предпринять процессуальные действий.
Однако, отметил ЕСПЧ, правоохранительными органами был допущен целый ряд серьезных ошибок, среди которых нарушения при сборе материалов для экспертизы, задержки анализа звонков от похитителей, неспособность провести надлежащее расследование сведений из анонимного письма о похищении жертвы и проконтролировать передачу выкупа. Это, в свою очередь, позволяет сделать вывод о связи между «длинным списком упущений и ошибок» и ненадлежащим исполнением национальными властями свои обязательств, пояснил Страсбургский суд, установив факт нарушения обязательств по смыслу статьи 2 Конвенции.
Касательно процедурного аспекта ЕСПЧ указал, что после ознакомления с результатами расследования специальной парламентской комиссии Сейма он признал усилия сотрудников прокуратуры при проведении внутренней проверки и отметил вывод, что государство «не создало надлежащей правовой и финансовой структуры для прокуратуры», чтобы эффективно противостоять таким преступлениям, как похищение людей. Также суд напомнил, что спустя 17 лет после похищения обстоятельства событий не были полностью выяснены.
__________________________
Фернандес де Оливейра против Португалии (78103/14)
Материальные обязательства перед пациентом, который был добровольно госпитализирован в психиатрическую больницу, были исполнены надлежащим образом по смыслу статьи 2, но процессуальный аспект статьи был нарушен в связи с длительностью судебного разбирательства.
Статья 2 (право на жизнь): право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
В апреле 2000 года сын заявителя в очередной раз был добровольно госпитализирован в государственную психиатрическую больницу Psiquiátrico Sobral Cid (HSC), откуда он спустя некоторое время осуществил побег и погиб при столкновении с поездом.
Фернандес де Оливейра подал иск в национальный суд Португалии с целью получения компенсации за действия персонала медучреждения, которые, по его мнению, привели к смерти сына. Однако исковые требования не были удовлетворены, в связи с чем была подана жалоба в ЕСПЧ.
Страсбургский суд в своем постановлении от 29 марта 2017 года единогласно усмотрел нарушение материального аспекта статьи 2 Конвенции. В постановлении говорилось, что с учетом обязательства государственного учреждения принимать профилактические меры по защите лица, психическое состояние которого предполагает склонность к побегу, разумно было ожидать от персонала медучреждения принятия необходимых мер предосторожности.
По требованию властей Португалии 18 сентября 2017 года дело было передано в Большую Палату ЕСПЧ, которая отметила, что медучреждение не было обнесено ограждением, что, однако, соответствует нормативным стандартам по созданию режима свободного передвижения для пациентов. При этом дежурный персонал в день гибели сына заявителя надлежащим образом выполнил общую и индивидуальную процедуру мониторинга, установленную в отношении добровольных стационарных пациентов и призванную уважать частную жизнь по смыслу статьей 3, 5 и 8 Конвенции. В момент обнаружения отсутствия пациента сотрудниками в установленные регламентом сроки была запущена процедура, результаты которой не позволяют установить причинно-следственную связь между действиями персонала медучреждения и смертью пациента.
Касательно превентивных мер для защиты человека от других или от него самого по смыслу статьи 2 Конвенции ЕСПЧ напомнил, что на основе информации из медицинской карты сына заявителя, в которой была указана его склонность к опасному для жизни поведению, сотрудники медучреждения должны были предвидеть рецидив и, как следствие, позаботиться о дополнительных мерах предосторожности.
Однако с учетом того факта, что пациент в течение 25-дневного пребывания в HSC не показывал какого-либо желания осуществить побег и не уклонялся от назначенных ему процедур, а одобренный метод лечения путем предоставления свободы передвижения для повышения ответственности и восстановления социальных навыков демонстрировал свою эффективность, предсказать реальный риск для жизни сына заявителя в день его гибели - невозможная задача.
Таким образом, следует из постановления Большой палаты, в свете установленных фактов не было обнаружено нарушение статьи 2 Конвенции (пятнадцать голосов против двух). При этом суд напомнил, что гражданский судебный процесс длился более одиннадцати лет в нарушение процессуального аспекта данной статьи.
__________________________
Грузия против России (13255/07)
Справедливая компенсация в межгосударственном деле по смыслу статьи 41 Конвенции.
Статья 41 (справедливая компенсация): если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.
Власти Грузии обратились в Страсбургский суд с жалобой в марте 2007 года, заявив о якобы имевших место массовых задержаниях и депортации своих граждан из России. В Тбилиси настаивали, что эти меры стали ответом на арест четырех российских офицеров в сентябре 2006 года, что она была избирательной и целенаправленной в отношении граждан Грузии. Заявленная сумма компенсации превышала 70 миллионов евро, в то время как общее количество пострадавших Грузия оценивала более чем в 4,6 тысячи человек. Список пострадавших лиц был окончательно уточнен к 1 сентября 2016 года, в нем оказалось 1 тычяса 795 фамилий.
Российская сторона оспорила утверждения Тбилиси, сообщив ЕСПЧ, что в означенное время проводился комплекс мер, направленных на борьбу с нелегальной миграцией, и что эти меры не были направлены исключительно против граждан Грузии. С российской стороны в качестве свидетелей в суде выступили девять человек, среди них Николай Азаров, занимавший должность начальника управления иммиграционного контроля Федеральной миграционной службы. Он сообщил, что граждане Грузии высылались из страны за разного рода нарушения российского законодательства, начиная с 2002 года. В 2006 году, по его словам, из России было депортировано 4 тысячи грузин, 6 тысяч узбеков и 4 тысячи таджиков. Другой свидетель – Алексей Кармолин, работавший в отделе МВД России по району Хамовники, – заявил, в свою очередь, что видеозапись, представленная Грузией в качестве доказательства имевших место нарушений прав ее граждан, была смонтирована.
Несмотря на это, Большая палата ЕСПЧ, рассмотрев жалобу по существу, вынесла в июле 2014 года постановление, признав частично заявленные нарушения. Страсбургский суд усмотрел нарушение прав, гарантированных статьей 4 протокола 4 (запрет на коллективную депортацию иностранцев), параграфом 1 статьи 5 (право на свободу и безопасность), параграфом 4 статьи 5 (право на обжалование задержания), статьей 3 (запрет на пытки, бесчеловечное и жестокое обращение), статьей 38 (право на полноценную процедуру рассмотрения дела) и статьей 13 (право на эффективное средство правовой защиты).
Судья от России в ЕСПЧ Дмитрий Дедов в своем отдельном мнении тогда отметил, что, принимая постановление, суд не учел некоторые ключевые моменты. Так, конфликт между сторонами, по мнению судьи, имел политический подтекст, что сильно затрудняет установление истины. Также Дедов указал, что на решение ЕСПЧ повлияли доклады правозащитных организаций, которые предвзято отнеслись к этому конфликту, заняв сторону Грузии. Кроме того, Страсбургский суд не принял во внимание часть материалов из российских судов, которые доказывали отсутствие дискриминационной политики в отношении граждан Грузии, пояснил Дедов.
В январе 2019 года ЕСПЧ определился с суммой компенсации, которая составила 10 миллионов евро, которые должны быть выплачены около 1,5 тысячам граждан Грузии. Страсбургский суд, ссылаясь на выводы по спору между Кипром и Турцией (25781/94), пришел к заключению, что основные критерии для применимости статьи 41 Конвенции выполнены. Это, во-первых, тип жалобы, поданной государством-заявителем касательно нарушения основных прав человека их граждан. Во-вторых, возможность идентификации пострадавшей стороны. В-третьих, цель возбуждения дела, которая должна быть направлена не на компенсацию государству-заявителю, а на благо отдельных лиц, чьи права были попраны.
__________________________
Михалаче против Румынии (54012/10)
Возобновление вышестоящим органом по собственной инициативе уголовного производства в отсутствие новых или вновь открывшихся обстоятельств или допущенных существенных нарушений в ходе предыдущего разбирательства, нарушило статью 4 Протокола №7 к Конвенции.
Статья 4 Протокола № 7 к Конвенции (право не быть судимым или наказанным дважды): никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальным законодательством этого государства.
В августе 2008 года прокуратура Румынии пришла к заключению, что отказ заявителя предоставить биологический материал для определения содержания алкоголя в крови не является достаточным основанием для возбуждения уголовного дела. В результате на заявителя был наложен административный штраф в размере 250 евро, который ни одна из сторон не оспорила в установленный законом срок.
Однако в январе 2009 года прокуратура открыла уголовное дело в отношении заявителя, которого впоследствии суд Румынии признал виновным, назначив наказание в виде лишения свободы сроком на один год условно. Аргументируя свое позицию, суд пояснил, что принцип non bis in idem (лат. не дважды за одно и то же) не применим к рассматриваемому дела с учетом его обстоятельств, поскольку постановление прокуратуры о прекращении дела и назначение административного штрафа не равносильно решению суда.
Отметив отсутствие комплиментарности между двумя разбирательствами в отношении заявителя, приняв во внимание проведенное прокуратурой расследование, полномочия, предоставленные ей в соответствии с национальным законодательством, и тот факт, что в отношении заявителя была применена карательная санкция, Страсбургский суд пришел к заключению, что постановление о прекращении производства и административный штраф позволяют признать заявителя «осужденным» по смыслу статьи 4 Протокола №7 к Конвенции.
Также ЕСПЧ напомнил, что инициировать повторное рассмотрение дела прокуратура Румынии имела право в том случае, если бы появились сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела.
Также в ЕСПЧ обращают внимание на дело «Николае Вирджилу Танасе против Румынии» (41720/13).
__________________________
Алтай против Турции (11236/09)
Присутствие тюремной администрации в момент консультации между адвокатом и его клиентом нарушает право последнего на уважение частной жизни по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции. Попытка оспорить в суде данный инцидент попадает в сферу «гражданских прав» со всеми вытекающими процедурными обязательствами сторон.
Пункт 1 статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни): каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
Статья 6 (право на справедливое судебное разбирательство): каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
Махмет Алтай был приговорен к пожизненному лишению свободы. С сентября 2005 года встречи заявителя с адвокатом должны были проходить в присутствии представителя тюремной администрации. Данное условие, как следует из жалобы мужчины в ЕСПЧ, противоречит понятию конфиденциальности встреч адвоката с его клиентом по смыслу статьи 8 Конвенции, а решение национального суда по этому вопросу не соответствует принципу справедливости, закрепленному в пункте 1 статьи 6 Конвенции, поскольку оно было принято в нарушение процедурных норм без проведения слушаний и изучения позиции заявителя или его адвоката.
Страсбургский суд напомнил, что статья 8 Конвенции включает в себя право каждого человека общаться с другим лицом с целью установления и последующего развития отношений между сторонами или с внешним миром, то есть право на частную социальную жизнь. Данное понятие может включать себя среди прочего и профессиональную деятельность в публичном месте. Следовательно, отмечает ЕСПЧ, взаимодействие между клиентом и адвокатом в контексте юридической помощи должно попадать под категорию частной жизни, поскольку суть такого общения — дать человеку возможность принимать информированные решения по взаимодействию с другим лицом или внешним миром. Иными словами, вмешательство третьей стороны нарушает положение 8 статьи Конвенции.
Наряду с этим ЕСПЧ не согласился с доводом властей Турции в том, что попирание права на приватное общение между заявителем и адвокатом было необходимо в целях защиты публичного интереса и безопасности на территории тюрьмы. Суд пояснил, что суть консультаций у адвоката носит преимущественно личный характер, что приближает вопрос применимости в данном разбирательстве пункта 1 статьи 6 Конвенции к гражданской сфере, а вмешательство третьей стороны может сильно исказить суть использования права на адвоката. Следовательно, как указывается в постановлении Страсбургского суда, частноправовой аспект спора при данных обстоятельствах преобладают над публично-правовым. С учетом данного вывода и отсутствия исключительных обстоятельств, которые могли бы оправдать отказ суда Турции проводить устное слушание без запроса аргументации заявители или его адвоката, ЕСПЧ установил факт нарушения права заявителя на надлежащее рассмотрение его ситуации по смыслу требований пункта 1 статьи 6 Конвенции.
Также в ЕСПЧ обращают внимание на дела:
«Гюзельюртлу и другие против Кипра и Турции» (36925/07),
«Карака против Турции» (5809/13),
«Кутлу и другие против Турции» (18357/11),
«Ташдемир против Турции» (52538/09).
__________________________
Хан против Франции (12267/16)
Ненадлежащее исполнение обязательств по защите несовершеннолетних лиц иностранного государства без сопровождения, живущих в унижающих достоинство условиях, в нарушение статьи 3 Конвенции.
Статья 3 (запрещение пыток): никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.
Заявитель, несовершеннолетний гражданин иностранного государства афганского происхождения, в течение шести месяцев проживал в самодельной хижине в южной части Кале в антисанитарных условиях, не имея доступа к базовым благам. Спустя время местная правозащитная неправительственная организация от имени подростка обратилась в суд Франции по делам детей с просьбой предоставить ему временное размещение, назначить законного представителя и обеспечить возможность воссоединения с семьей, проживающей в Великобритании. Иными словами, взять на временное попечение. Национальная судебная инстанция удовлетворила все прошения активистов.
Однако, согласно жалобе заявителя в ЕСПЧ, ни департамент Па-де-Кале, ни префектура не предприняли никаких действий для защиты его интересов, фактически оставив его на улице, несмотря на распоряжения французского суда, а после сноса его хижины во время строительных работ в марте 2016 года он самостоятельно перебрался на северный участок Па-де-Кале, откуда без какой-либо поддержки со стороны властей Франции отправился в Великобританию.
Страсбургский суд отметил, что обстановка, в которой он находился в течение более шести месяцев, не может быть охарактеризована как пригодная для расположения детей. Более того, она ухудшилась после демонтажа хижины заявителя, что вынудило его перебраться в северную часть Кале.
Власти региона, несмотря на проблему идентификации местонахождения заявителя в лагерях для мигрантов, до обращения правозащитной организации в судебную инстанцию не предприняли необходимых действий для выявления несовершеннолетнего человека без сопровождения на территории иностранного для него государства, хотя «он должен был быть очень заметным». Более того, поясняет ЕСПЧ, даже после распоряжения суда они не обеспечили сопровождение заявителя в центр оказания помощи, не оказали требуемую медицинскую помощь и не сделали то, «что от них разумно было ожидать для выполнения своих обязательств по защите интересов ребенка», даже в ситуации отсутствия какой-либо инициативы с его стороны.
Таким образом, характер условий, в которых был вынужден жить ребенок более шести месяцев, вкупе с ненадлежащим исполнением распоряжений суда по делам детей, позволил Страсбургскому суду усмотреть нарушение обязательств по защите несовершеннолетних иностранцев без сопровождения, живущих в условиях, унижающих человеческое достоинство, по смыслу статьи 3 Конвенции.
Также в ЕСПЧ обращают внимание на дело «Гимон против Франции» (48798/14) и консультативное заключение, запрошенное Кассационным судом Франции (P16-2018-001).
