Об особенностях санкционной политики Европейского союза по России, последних решениях о делистинге российских лиц и эволюции судебной практики РАПСИ рассказала партнер международной юридической компании Lansky, Ganzger & Partner (Вена) Анна Цайтлингер. 

- В связи с исключением Владимира Рашевского из санкционных списков появились инсинуации, что решение европейских властей якобы исключительно политическое. Мне кажется, что на этом фоне как-то забывается решение суда ЕС по Рашевскому, вынесенное еще в июле 2024 года, и нивелируется проделанная командой юристов работа…

- У этого события – исключения господина Рашевского из санкционных списков – достаточно большая предыстория. Это результат последовательной работы трех лет, и сегодня это пример аннулирования санкций вследствие утраты Советом ЕС веры в свой собственный кейс.

В случае господина Рашевского мы уделяли внимание тому, чтобы в ходе судебного обжалования указать Совету ЕС на фактологические несостыковки, продемонстрировать несостоятельность его юридической аргументации и дела в целом. Кроме того, о несостоятельности аргументации мы заявляли и в ходе общения с Советом ЕС между листингами в рамках административного пересмотра.

Этот диалог с Советом ЕС мы вели все три года, и общение особенно усилилось после вынесения первой инстанцией суда в Люксембурге решения по жалобе господина Рашевского летом 2024 года.

После того, как состоялось судебное слушание, у нас было ощущение, что Совет ЕС, независимо от исхода разбирательства, продолжит свою незаконную, на наш взгляд, практику удержания господина Рашевского в санкционных списках до последнего. Наши опасения в этом отношении подтвердились, но в какой-то момент все-таки стало очевидно, что Совету ЕС больше нечего нам противопоставить: попытки представить какие-то доказательства того, что господин Рашевский подпадает под критерии для листинга, сходили на нет. У Совета ЕС закончились аргументы, и это стало логическим завершением усилий, которые мы прилагали на протяжении трех лет.

Действительно, решение суда ЕС сыграло очень важную роль для последующего аннулирования санкций. Хотя мы видим, что Совет ЕС зачастую старается не реагировать на выносимые судом в Люксембурге решения, игнорировать представляемые в ходе разбирательств аргументы и выводы суда, наращивание судебной практики ведет к тому, что у подсанкционных лиц появляется больше аргументов и возможностей, чтобы найти свою позицию или укрепить ее и за счет этого убедить Совет ЕС положить конец незаконной практике постоянной пролонгации санкций.

- Первостепенная задача для заявителя – добиться отмены санкций. Есть ли шанс получить компенсацию за нахождение под санкциями в случае признания их необоснованности?

- Шансы и возможность есть. Договор о функционировании Европейского союза, ст. 340 ч. 2 в сочетании со ст. 256 и 268 Договора, предусматривает ответственность ЕС за нанесение ущерба. Безосновательное продление санкций, игнорирование доказательств, отказ от исполнения решений суда ЕС — эти действия, на наш взгляд, могут служить основанием для возникновения такой ответственности. Другое дело, что требование возмещения ущерба — это крайне сложный процесс, как и любой процесс, где речь идет о доказывании материальной ответственности государства. В случае Европейского союза необходимо доказать незаконность действий органов ЕС, наличие реального ущерба и причинно-следственной связи между введением санкций и причиненным ущербом, а главное, должно иметь место действительно «серьёзное» нарушение правопорядка.

По вопросу так называемой «внедоговорной» ответственности ЕС в суде наработана достаточно обширная практика. Полагаю, определенная практика таких дел сложится со временем и в «российском» сегменте, особенно учитывая, что под европейскими санкциями оказались более двух тысяч связанных с Россией физических и юридических лиц, около 70 человек санкции активно обжалуют, а исключены из санкционных списков пока немногие. Нам известно как минимум одно дело, в которое мы активно вовлечены, когда претензии к Евросоюзу о возмещении ущерба были заявлены в суд ЕС отдельным иском, идет судебный процесс. Наверное, пока рано говорить о некоем тренде, но обращает на себя внимание, что некоторые заявители при обжаловании санкций в суде ЕС уже пытались там же заявлять требования о возмещении ущерба в рамках ст. 340 Договора. Первая инстанция суда ЕС подобные требования пока отклоняет (к примеру, решения по делу М. Токаревой), но это не мешает подсанкционным лицам обращаться с такими исками в рамках отдельного производства, если случай действительно серьезный.

- Действие санкций Евросоюза продлевается каждые полгода. Подсанкционные лица не успевают за столь короткий срок отсудиться в том же суде ЕС. Ситуация выглядит несколько парадоксально. Возможно ли обжаловать эту порочную практику, добиться увеличения срока, скажем, до года? Или это все-таки нецелесообразно?

- Продление санкций каждые полгода закреплено в «решении 145» об установлении санкционного режима (решение Европейского совета № 2014/145 CFSP от 17 марта 2014 года — ред.). И в этом есть определенный смысл, поскольку должна гарантироваться актуализация данных и корректировка аргументов. Таким образом, у подсанкционного лица есть возможность вести диалог и контактировать с Советом ЕС. Если бы вопрос о продлении санкций поднимался раз в год, а такая возможность в решении 145 предусмотрена, общение с Советом ЕС было бы менее интенсивным, ситуация оставалась замороженной на более длительный срок, что, пожалуй, было бы куда более драматично.

В рамках процедуры продления санкций Совет ЕС каждые полгода направляет подсанкционному лицу письмо, в котором он излагает свои аргументы. С одной стороны, эти письма – во многом формальность, они рассылаются для галочки. С другой, у подсанкционного лица все-таки есть возможность дать какие-то пояснения, передать сведения. Исходя из нашего опыта, могу сказать, что такая коммуникация с Советом ЕС может помочь предотвратить попадание какой-нибудь совершеннейшей нелепицы или ложной информации в обоснование для очередного листинга.

Кроме того, подсанкционное лицо после каждого релистинга получает от Совета ЕС письма с пояснением того, почему оно оставлено в санкционных списках, и это лицо может обратиться с прошением об административном пересмотре принятого решения. Зачастую эти письма опять-таки являются формальными отписками, но в некоторых случаях они вполне содержательные, и в них содержатся сведения, которые впоследствии могут помочь в суде или при административном пересмотре. 

В любом случае, чем больше информации ты получаешь от противной стороны, тем больше у тебя инструментов вести спор и возможностей подкреплять свои собственные контраргументы, в том числе в суде. Чем меньше такого общения, тем меньше у тебя возможностей понять и дезавуировать логику оппонента.

Действительно, есть проблема, что Совет ЕС, по нашему мнению, злоупотребляет своими полномочиями. У Совета двойная функция. Во-первых, законодательная: он принимает правовые акты, которыми продлеваются и дополняются санкции. Во-вторых, Совет ЕС выступает в суде как сторона процесса, имея возможность знакомиться с аргументацией подсанкционных лиц. Поэтому решения о продлении санкций часто выносятся либо на одних и тех же основаниях, либо с минимальной адаптацией, зачастую без оглядки на позицию суда. Юридическая служба Совета ЕС знает детали и рассчитывает на то, что заявители не угонятся за Советом в суде. Должна сказать, что в связи с этой практикой по делам некоторых наших клиентов мы в данный момент проверяем возможность обращения за привлечением к уголовной ответственности конкретных должностных лиц за злоупотребление своими полномочиями, так как, по нашему мнению, в какой-то момент такое поведение становится криминальным.

Но есть инструменты воздействия в рамках судебного разбирательства в суде ЕС, например, ускоренная процедура рассмотрения дела и вынесения по нему решения. Процедура предусмотрена процессуальными правилами суда ЕС, и к ней можно прибегнуть, отказавшись от обмена письменными заявлениями или существенным образом сократив эту стадию, которая по времени может занимать до одного года. Далее, согласно статье 132 регламента суда ЕС, можно ходатайствовать о вынесении решения без проведения слушаний, по ускоренной процедуре, в случае если представленные факты и основания для листинга не отличаются от рассмотренных судом ранее и если у Совета ЕС нет существенных новых аргументов. В практике есть примеры такого рассмотрения дел, в том числе по инициативе самого суда ЕС. Из недавнего можно вспомнить последнее решение суда по делу Никиты Мазепина, которое было вынесено именно по ускоренной процедуре. В начале апреля мы ожидаем решение по другому делу, о котором я говорить пока не могу. Полагаю, что суд ЕС в рамках процессуальных возможностей все же будет реагировать на злоупотребления Совета.

- Постоянная корректировка, калибровка санкционного режима, которой занимается Совет ЕС, находит отражение в судебной практике?

- Если анализировать сложившуюся практику, то обратить внимание стоит, прежде всего, на решения, вынесенные судом ЕС в 2023-2024 годах, поскольку они в основном касаются тех, кто подпадает под критерий под литерой g санкционного регламента № 269, то есть так называемых влиятельных предпринимателей (leading businesspersons – прим. ред.) и их родственников.

В 2024 году суд ЕС вынес решения по ряду «российских» дел, в которых затрагиваются важные аспекты интерпретации санкционных критериев, вопросы распределения бремени доказывания. Из этой массы, по моему мнению, выделяются два представляющих интерес дела, поскольку они связаны с интерпретацией критерия под литерой g, и заявители выиграли у Совета. Это дела Дмитрия Пумпянского и Владимира Рашевского. У последнего за решением последовала отмена санкций.

В обоих случаях речь идет о лицах, некогда достаточно значимых в российских бизнес-кругах. Тем более примечательно, что суд ЕС удовлетворил их заявления о защите прав. И в обоих случаях суд постановил, что сложение лицом с себя полномочий и отстранение от бизнеса служит обстоятельством, которое должно вести к отмене санкций, потому что бизнесмена не бывает без бизнеса.

Если Совет ЕС утверждает, что санкции вводятся в отношении влиятельных предпринимателей, то у этих предпринимателей должна быть связь с конкретным бизнесом. Если этой связи нет, соответственно, нет достаточных оснований для листинга. Недостаточным суд посчитал членство в каких-либо объединениях, организациях, например, в том же Российском союзе промышленников и предпринимателей.

Это важные выводы суда, которые, как и прозвучавшая в ходе разбирательства аргументация, очевидно, в какой-то момент были приняты к сведению Советом ЕС, который, надо сказать, при принятии решения о продлении санкций в отношении господина Рашевского до последнего не оставлял попыток включить в обоснование листинга его участие в каких-то общественных организациях, ассоциациях, выступления на разного рода мероприятиях.

К выводу, что этого недостаточно для оставления лица под санкциями, суд пришел летом 2024 года. Наконец, почти год спустя с этим согласился Совет ЕС.

В принципе, такой подход начал просматриваться еще в 2023 году, когда из санкционных списков были исключены бизнесмены Александр Шульгин и Григорий Березкин. Последнее решение о делистинге Владимира Рашевского, как мне кажется, — это хороший знак для тех, кто прекратил свои связи с бизнесом и использует схожую линию защиты и аргументации.

- В целом, свет в конце этого европейского санкционного туннеля виднеется?

- Мы наблюдаем за настроениями и веяниями в Совете ЕС, обсуждаем развитие событий на разных площадках Европейского Союза, в разных кругах, но геополитическая обстановка на сегодняшний день крайне непредсказуема. Мы можем давать какие-то прогнозы, опираясь исключительно на собственное видение, судебную практику.

Последние решения по делистингу свидетельствуют о том, что юридический, правовой путь имеет определенные перспективы, приносит результаты. Для меня как для юриста это важный сигнал, что принцип законности, доступ к правосудию, право на справедливое судебное разбирательство все же работают, и в рамках санкционной политики Европейского Союза можно добиться справедливости. Мы очень признательны Владимиру Валерьевичу Рашевскому за его терпение и доверие.

Важно не терять надежду, коммуницировать с европейскими органами, целенаправленно и последовательно работать в суде. Все усилия обязательно увенчаются успехом, для этого есть все предпосылки.

Беседовал Владимир Ядута