"Никакие другие события не повлияли на кристаллизацию общественного расслоения, отношения к вере и другим общественным отношениям в 2012 году", - заявил РАПСИ по поводу последствий суда над Pussy Riot адвокат Юрий Гервис.

В начале года казалось, что критерием замеченного почти всеми расслоения служит отношение к законам: от вдруг возникшей почти религиозной веры в них у одной социальной прослойки до брезгливого пренебрежения – у других.

Завершается же год на волне полной апатии в обществе ко всем правовым институтам: гражданской активности, контролю над усовершенствованием законов, широкому сотрудничеству с адвокатским сообществом, усилению роли суда в регулировании всевозможных конфликтов.

Вместо года триумфа правового сознания в России, 2012-й стал датой полной дискредитации в обществе этого понятия. Заслугу в этом эксперты отдают практически исключительно адвокатам Марку Фейгину, Виолетте Волковой, Николаю Полозову.

Они использовали внимание общества к процессу над Pussy Riot, чтобы привить стране синдром выученной беспомощности.

Синдром выученной беспомощности

Это научное понятие было впервые описано пятьдесят лет назад. Американские психологи Мартин Селигман и Стивен Майер провели серию экспериментов на собаках, в результате которых выяснили, что, полученный в одной ситуации, опыт невозможности повлиять на свою судьбу переносится и на другие ситуации, когда происходящее вполне реально изменить.

Собак, подвергавшихся вначале слабым ударам тока, помещали затем в другие клетки, где их активность уже могла бы помочь им избежать неприятных воздействий. Однако собаки были пассивны и не хотели учиться даже самым простым вещам.

Позже, другими учеными было доказано, что аналогичного поведения можно добиться от людей. Для этого даже не обязательно подвергать их личным испытаниям. Достаточно, чтобы они наблюдали за чужой беспомощностью: например, беззащитными жертвами на экране телевизора, компьютера, либо же за бестолковой работой непрофессионалов.

Есть предложение наградить Фейгина, Волкову и Полозова какой-нибудь научной премией за то, что они успешно перенесли в правовое пространство эксперимент по внедрению синдрома выученной беспомощности. С точки зрения психологии, результаты получились выдающиеся.

Попробуем зафиксировать для истории детали опыта по дискредитации в глазах активной общественности законов, суда, адвокатов, правозащитников…

Политическая адвокатура

Фейгин и Полозов последовательно называют себя «политическими адвокатами». По их словам, это совсем не то же самое, что нормальный адвокат.

"То есть, ты не пытаешься договориться с властями, а практически в 90 процентах случаев имеет место договор", - туманно объясняет Фейгин. Не проясняя, как именно защищает своих клиентов "политический адвокат", этим высказыванием он внушает аудитории убежденность, что профессионализм в суде никому не нужен. Работа следователей, адвокатов, прокуроров, судей сводится «политическими адвокатами» лишь к круговороту коррупционных сделок. Тем самым, без всяких на то оснований, адвокат лишает публику надежды на справедливое рассмотрение дела в суде, веры в свои силы.

Эту мысль адвокат развивает в другом интервью, где пытается доказать, что защищать свою позицию перед судьями вовсе не имеет никакого смысла.

"Дело в том, что по статусу я, как мне и было положено, обращался к суду. Но, понимая, что решение уже существует, дело предрешено, мне важно было донести мнение о невиновности моих подзащитных аудитории. Это были и СМИ, прежде всего, это были и родственники, это были друзья, это были соратники", - объясняет Фейгин причины своего пренебрежительного отношения к судье.

В такой оптике, навязываемой зрителям процесса Pussy Riot адвокатами, размывается всяческое различие между процессом и шоу. Суд предстает сценой для декламации своих политических идей, а по сути – для бесплатной саморекламы.

"Приобретя такой размах, это дело дало доводы к тому, чтобы начать большой разговор, большую дискуссию в обществе, вообще в каком состоянии мы оказались и где мы живем с таким судом", - забыв о подзащитных, Фейгин делает заявку на политическую программу.

Может показаться, что адвокатов заботит судебная реформа, гуманизация правосудия. Однако Полозов в одном из интервью проговаривается по поводу истинных деструктивных целей.

"Я считаю, что с этой задачей мы справились блестяще, потому процесс имеет планетарный масштаб, он показал всю косность и ущербность российской системы правосудия, точнее, отсутствия таковой системы", - слова Полозова можно интерпретировать как признание того, что "политические адвокаты" использовали громкий процесс для "черного пиара" российской судебной и правовой систем.

Имя бенефициара этого пиара, в данном случае, не имеет никакого значения. Достаточно указания потерпевших – по оценкам большей части опрошенных юристов, ими стали практически все жители России с активной гражданской позицией, которым теперь гораздо сложнее поверить в свои силы – в то, что можно добиться каких-то реальных результатов с помощью российского суда и российских законов. 

Политический непрофессионализм

Фейгин и ко пытаются запутать наблюдателей, объясняя провал защиты своей оппозиционной активностью. Они скрывают очевидный факт, что никто не пытается ограничить право адвокатов на собственную политическую позицию. Доказательство чему профессиональные успехи Дмитрия Аграновского, Александра Васильева, Ирины Хруновой, покойного Станислава Маркелова…

Однако ж профессиональный статус требует от адвокатов оперирования законами. Как хирурги оперируют скальпелем, а не красками. Фейгин же убежден, что «адвокат… должен апеллировать к публичному мнению. Вот мы и апеллировали к суду улицы, а не к судье Сыровой».
Это высказывание эксперты интерпретируют, как признание адвокатами Pussy Riot в том, что они занимались откровенным популизмом, провокациями и давлением на суд путем намеренного разжигания общественного недовольства. Но самое неприятное даже не это, а то, что параллельно Фейгин транслирует в общество недоверие к законам. С помощью законов свои права не отстоять; чего-то добиться можно лишь скандалами, беспорядками, - так эксперты резюмируют тезисную суть послания Фейгина россиянам.

Защитники Pussy Riot заслужили порицания адвокатского сообщества вовсе не за свою политическую позицию. А только лишь за свои профессиональные просчеты, которые долгое время все принимали за обычные ошибки, недосмотр. Возможно, настало время задуматься: а что если адвокаты использовали суд над художниками для того, чтобы разыграть собственный перформанс – показать зрителям, будто адвокаты в российском суде абсолютно бессильны?

Иначе чем объяснить, почему мы не увидели ни единой экспертизы со стороны защиты Pussy Riot против трех психолого-лингвистических экспертиз, проведенных по заказу следствия? Почему не прервали богословскую беседу прокурора с потерпевшей свечницей, не заявили протест ни по единому самому далекому от юридической сути вопросу? Почему, наконец, не уделили должного внимания факту отсутствия Самуцевич перед алтарем храма Христа Спасителя во время хулиганской акции, который в итоге принес подсудимой свободу?

Обмен ролями

По ходу процесса журналисты разных изданий обменивались ощущениями, что Фейгин и ко действуют так, будто более всего боятся, как бы какое-нибудь из их действий не оказало реального воздействия на суд, не привело бы к облегчению участи подсудимых. У многих специалистов с первых дней процесса создалось ощущение, что адвокаты сознательно уступают прокурорам, хотят проверить, до какого предела обвинение может дойти. Для сторонних же наблюдателей адвокаты старались представить этот процесс как иллюстрацию ужесточения, "закручивания гаек" в судебной системе. 

Обмен ролями с подсудимыми гораздо упрощает для адвокатов задачу внушения публике ощущения бессилия любой защиты в суде. Как заметила Екатерина Самуцевич, "мы предпринимали больше шагов для защиты, чем наши адвокаты". "Мы, когда задавали вопросы потерпевшим, сами больше, чем адвокаты, выводили на то, что мы невиновны… В прениях у Нади (Толоконниковой – ред.) был огромный текст про доказательства, в чем и есть суть прений, а наши адвокаты выдали авторские речи по поводу ситуации в России", - рассказала Самуцевич.

Для закрепления эффекта выученной беспомощности, рефлекса недоверия ко всей российской судебной и правовой системами, "политическим адвокатам" требовался шоковый эффект. Те ощущения, которые собаки испытали от удара током, многие люди почувствовали после оглашения решения суда.

Давно отмечено, что для этой цели адвокаты даже временно взяли на себя роль прокуроров. Фейгин в большей части интервью и даже на суде давал понять, что участницы Pussу Riot не хотят на свободу, они "на акцию пошли для борьбы с системой, и отсидка - это тоже удар по системе". Между тем, например, Самуцевич прямо говорит, что "мы не мазохистки и сидеть не хотим… Мы скрывались и не хотели уголовного преследования. Мы боролись до последнего. Надя и Маша не хотят сидеть, они спрашивают, когда будет надзорка, отсрочка приговора, когда Евросуд".

Даже после завершения судебного процесса, адвокаты не спешат снять с себя прокурорский мундир. "Я считаю, что в данном случае Екатерина Самуцевич - жертва обстоятельств, поскольку ей не хватило, на мой взгляд, мужества и силы духа довести начатое до конца, то есть пройти этот процесс вместе с остальными девушками, она вышла из него", - возмущается Полозов освобождению Самуцевич.

Очернение активизма

Дл полноты картины надо заметить, что «политические адвокаты» подорвали доверие и к правозащитникам, а также к активизму как форме гражданской позиции. Они провели большую работу по популяризации бренда Pussy Riot, привлечению внимания мировой общественности к их делу. То есть проделали работу независимых правозащитников, в коих и без адвокатов не было недостатка.

Однако профессиональные активисты огорчались, что "политические адвокаты" сопровождали свою правозащитную деятельность провокациями, оскорблениями, скандалами и прочими нарушениями профессиональной и человеческой этики. В результате тень была брошена на всю активисткую работу как явление.  

В Интернете и в оффлайне были отмечены многочисленные случаи хамства и оскорблений потерпевших, наблюдателей, журналистов и пр.

Комплекс Герострата

Фейгин вполне обоснованно может считать себя героем года. Ему удалось реализовать практически все свои озвученные и неназванные задачи в ходе процесса над Pussy Riot. Он стал самым необычным и одним из самых узнаваемых российских адвокатов в 2012 году.
"Я не могу быть как все, я не могу быть таким же рядовым адвокатом, как семь тысяч моих коллег в Москве. Я не желаю быть в общем ряду... Это существо моего понимания профессии адвоката. Тем более что мне свойственно самолюбие, и я считаю, что некоторые вещи, которые я говорю, очень существенны", - объяснял свою жизненную позицию Фейгин.

Действительно, его понимание роли адвоката, его низкую оценку российского правосудия услышали почти все. И очень многие поверили.
Наслаждаясь своей победой, Фейгин мог бы процитировать классика американской литературы Гора Видала: "Добиться успеха – этого еще недостаточно; нужно, чтобы все остальные проиграли".