Владимир Горелик, председатель московской коллегии адвокатов «Горелик и партнеры», заслуженный юрист России
Сообщение о том, что Государственная Дума приняла в первом чтении поправки к закону «О Конституционном суде РФ», позволяющие КС РФ решать, в каких случаях не следует исполнять решения международных судов, вызывает двойственные, несколько противоречивые эмоции.
С одной стороны, практика международных судов свидетельствует об их определенной ангажированности и эффективном использовании международной судебной системы западными политиками как инструмента решения политических задач и, в том числе, давления на Россию. Вспомним заведомо политизированное решение Третейского суда в Гааге, обязавшего в июле 2014 года Россию выплатить $50 млрд GroupMenatepLimited (GML), представлявшей интересы бывших акционеров ЮКОСа под предлогом нарушения Россией статьи 45 Энергетической хартии, защищающей инвесторов от экспроприации активов государством.
Или чего стоит инициатива Нидерландов о создании международного трибунала по делу о крушении малазийского «Боинга» на Донбассе в июле прошлого года?! Антироссийская направленность подобной инициативы очевидна. Вспомним еще достаточно спорные суды в отношении Саддама Хуссейна, Слободана Милошевича и т.п.
Поэтому представляется очевидным, что Россия, защищая свои геополитические и экономические интересы, вправе создать правовой механизм, исключающий реализацию заведомо дискриминационных и антироссийских судебных актов.
Однако есть и другая сторона вопроса. Конституция России провозглашает права и интересы гражданина высшей ценностью, верховенство международного права над внутренним и право россиян на обращение в международный суд при несогласии с судебными актами, принятыми российскими судами. Таким образом, государство разработало и довело до своих граждан в форме Конституции определенные правила игры, позволяющие гражданину рассчитывать на то, что при соблюдении определенных процедур окончательное решение по любому спорному вопросу может быть принято судом, независимым от властей.
В соответствии с этими правилами любой гражданин России, считающий себя незаслуженно пострадавшим от представителей российской власти, может обратиться в такой международный суд, как в судебный орган, принимающий окончательное решение.
Особую актуальность подобные обращения приобретают по уголовным делам, связанным с незаконным осуждением, заключением под стражу и проч. Как правило, эта категория дел не является политизированной, и зачастую международный суд при их рассмотрении сталкивается с фактами реальных беззаконий и некомпетентности, допущенных отдельными представителями судебно-следственной системы.
Однако рассматриваемое нововведение, позволяющее дезавуировать решения международных судов, это правило в корне перечеркивает, и возникает ситуация, которую Николай Филатов метко охарактеризовал: "Иногда, следуя букве закона, преследуют его дух".
Право Конституционного суда РФ на отмену международных судебных актов ставит с ног на голову важнейший конституционный принцип любого демократического государства и, по существу, извращает одно из ключевых положений основного закона, согласно которому (см. часть 4 статьи 15, часть 1 статьи 17 Конституции РФ) общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются составной частью правовой системы РФ; в РФ признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно этим принципам и нормам.
Конституционный суд России является детищем Российского государства. Его судьи живут и работают не в вакууме. Они так же, как и все, имеют семью и квартиру, получают денежное содержание от государства, участвуют в гражданско-правовых сделках, болеют и лечатся, отягощены множеством житейских проблем. Поэтому судья Конституционного суда в той или иной мере сохраняет зависимость от власти, которая, при необходимости, всегда может найти рычаги давления на решения такого судьи.
Следовательно, для российской правовой системы предлагаемые нововведения носят достаточно революционный характер, поскольку корректируют отдельные конституционные положения, повышают зависимость судов от государственной власти и, нивелируя роль международных судов, превращают Конституционный суд в окончательного вершителя правосудия. При этом установленные ранее государством «правила игры» размываются, а гарантом незыблемости провозглашенных Конституцией РФ прав человека и гражданина становится Конституционный суд России.
Хорошо это или плохо для России в новых, существенно изменившихся геополитических условиях? Пока не знаю. Будущее покажет.
Однако ясно одно. Для «внутренних пользователей» правовой системы РФ данное нововведение в целом негативно. Продекларированный принцип правового государства еще в большей степени окажется дискредитирован, система сдержек и противовесов в лице международных судов, на которые практические работники российских судов иногда еще оглядываются, перестанет действовать.
Это, в свою очередь, неизбежно подстегнет суды и правоохранительные органы - которые и так особо не деликатничают в вопросах правоприменения - к дальнейшему ужесточению правоприменительной практики в ущерб охраняемым законом правам и свободам человека.
