Пересказ фабулы обвинения в судебном акте о продлении срока содержания под стражей не является причиной для отстранения судьи от слушаний уголовного дела по существу, разъясняет Верховный суд РФ.

Высшая инстанция рассмотрела представление заместителя Генпрокурора на кассационное определение, которым обвинительный приговор отменен, а уголовное дело о покушении на убийство направлено на новое рассмотрение.

Кассационный суд посчитал, что присутствовали основания, исключающие участие судьи в рассмотрении дела по существу, поскольку при вынесении постановлений об избрании и продлении обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу она уже высказала мнение о доказанности предъявленного обвинения и виновности фигуранта.

Представитель надзорного ведомства обращает внимание, что ни осужденный, ни другие участники процесса в ходе рассмотрения дела по существу, а затем при его проверке в апелляционном и кассационном порядке не заявляли о наличии обстоятельств, исключающих участие судьи в производстве по делу и отводов ей не заявляли, не приведено таких доводов в апелляционных и кассационной жалобах.

Позиция ВС

В жалобе на обвинительный приговор защитник привел доводы, поддержанные потерпевшим, об отсутствии у осужденного умысла на убийство, о неправильной юридической оценке содеянного и чрезмерно суровом наказании.

Между тем, кассационный суд, не входя в обсуждение этих доводов, пришел к выводу о наличии оснований, исключающих участие судьи при рассмотрении дела по существу, поскольку она при решении вопросов о мере пресечения полностью изложила фабулу предъявленного обвинения. Тем самым, по мнению кассации, судья сделала вывод о виновности фигуранта в совершении преступления и предрешила вопросы, которые впоследствии могли стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела.

Однако данный вывод суда кассационной инстанции является несостоятельным, указывает ВС.

Не может расцениваться как свидетельство необъективности или предвзятости судьи, рассматривающего уголовное дело, то обстоятельство, что ранее данным судьей по этому же делу принималось решение о применении в качестве меры пресечения заключения под стражу. Решения, связанные с применением меры пресечения, и решения по существу уголовного дела (приговор) имеют различную фактическую основу и различное предназначение, напоминает высшая инстанция правовую позицию Конституционного суда РФ (постановление от 2 июля 1998 года №20-П, а также определения от 24 мая 2005 года №216-0, от 15 ноября 2007 года №804-О-О, от 24 декабря 2021 года №2319-0, от 17 февраля 2015 года №295-0).

«Принятие судьей решения об избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей никоим образом не предопределяет содержание решения, которое будет вынесено впоследствии по вопросу о виновности или невиновности этого обвиняемого в совершении преступления, и не делает судью зависимым от ранее принятого им решения. Кроме того, закон не исключает возможности заявления стороной, в том числе обвиняемым, отвода судье и отстранения этого судьи от участия в деле, если ранее принимавшиеся им решения позволяют сделать вывод о его необъективности и предвзятости», - отмечает ВС.

Из содержания постановления об избрании фигуранту меры пресечения в виде заключения под стражу и двух постановлений о продлении срока ареста следует, что судья не определяла на основе представленных доказательств уголовно-правовой статус обвиняемого, его виновность или невиновность, наличие или отсутствие события преступления, не давала судебной оценки доказательствам и не высказывалась о наличии или отсутствии обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание.

Так, при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, судья учитывала обоснованность подозрения задержанного, характер, направленность и степень тяжести инкриминируемого уголовно-наказуемого деяния, сведения о личности подозреваемого, отмечая при этом, что не все обстоятельства совершения преступления установлены, проводится сбор доказательств.

При решении вопроса о продлении избранной меры судья указала, что эти обстоятельства сохранили свою актуальность, а в обоснование опасений того, что он может скрыться от суда и воспрепятствовать производству по делу, ссылалась на тяжесть предъявленного обвинения, родственные отношения с потерпевшим и свидетелями.

«Изложение в постановлениях по вопросам меры пресечения события инкриминированного преступления в тех же формулировках, как в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, а в последующем в описательной части обвинительного приговора, не свидетельствует о возникновении предвзятости у судьи и не означает предопределенности принятого ею итогового решения», - считает ВС.

Он уточняет, что в силу статей 97, 99, 108 и 109 УПК РФ мера пресечения в виде заключения под стражу применяется, по общему правилу, к лицу, обвиняемому или подозреваемому в совершении преступлений, за которые может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, при наличии достаточных оснований полагать, что это лицо скроется от дознания, предварительного следствия или суда, может продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. 

Таким образом, установление наличия или отсутствия этих оснований само по себе невозможно без изложения фабулы предъявленного обвинения, с учетом которого определяется комплекс обстоятельств, необходимых для принятия законного, обоснованного и справедливого судебного решения, поясняет ВС. 

«Избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. Она не может сводиться к формальной ссылке суда на наличие у органов предварительного расследования достаточных данных о том, что лицо причастно к совершенному преступлении. 

При рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведения оценку в своем решении. Оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению должно расцениваться в качестве существенного нарушения уголовно-процессуального закона (ч. 4 ст. 7 УПК РФ), влекущего отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу», - подчеркивает ВС со ссылкой на соответствующую позицию Пленума (пункты 2 и 29 постановления от 19 декабря 2013 года №41).

В данном деле указание в постановлении о мере пресечения на то, что обоснованность выдвинутого обвинения проверена судом без вхождения в обсуждение достаточности доказательств, нельзя считать выводом о доказанности его виновности, а указание на обстоятельства совершения преступления - признанием факта его совершения именно фигурантом. 

«Напротив, при опровержении доводов стороны защиты о несовершении (обвиняемым) тех действий, в которых он обвиняется, судья подчеркнула, что «суд не вправе обсуждать вопрос о виновности или невиновности» подсудимого при продлении срока заключения под стражу.

Таким образом, содержание вынесенных судьей постановлений не дает оснований для утверждения о ее предвзятости и заинтересованности в исходе дела», - отмечает ВС.

Он также обращает внимание, что ни обвиняемый, ни другие участники процесса в ходе рассмотрения дела по существу, а затем при его проверке в апелляционном и кассационном порядке, не заявляли о наличии обстоятельств, исключающих участие этой судьи в производстве по делу, отводов ей не заявляли. Не приведено таких доводов и в жалобах.

В результате Судебная коллегия ВС РФ определила направить уголовное дело на новое кассационное рассмотрение. 

Алиса Фокс