Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) России выступила с инициативой не помещать в СИЗО тяжелобольных граждан. Российские адвокаты приветствуют это начинание, считая, что подобная гуманизация в конечном итоге может привести к появлению в России судебно-уголовной системы европейского образца. Однако при этом отечественные защитники напоминают, что суды по-прежнему очень часто пристально прислушиваются к мнению следствия, а не к человеколюбивым инициативам все того же ФСИН. Именно поэтому они и не работают на практике так, как должны.

Владимир Новиков, обозреватель РАПСИ

Если бы такого законопроекта не было, его бы стоило весьма спешно придумать, написать и, естественно, принять. Начиная со смерти в "Матросской тишине" юриста фонда Hermitage Capital Сергея Магнитского по стране прокатилась буквально волна аналогичных случаев. Не проходит и недели, чтобы не стало известно о еще одной нелепой гибели в изоляторе очередного подследственного. Часто, в отличие от истории с Верой Трифоновой, имена таких погибших даже не становятся достоянием гласности, хотя сообщения попадают в СМИ, повторюсь, с завидной регулярностью. Видимо, потому, что вступиться за права погибших изначально было некому. Более того: точное число тяжелобольных, уже находящихся в следственных изоляторах, сейчас вряд ли назовут даже сами чиновники системы исполнения наказаний.

Что предлагает ФСИН

Суть законодательного нововведения - распространить действие довольно обширного перечня тяжелых заболеваний, наличие которых по действующему уголовному законодательству автоматически освобождает осужденных от отбывания наказания в местах лишения свободы, на подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в СИЗО.

На полный список тяжелых болезней, при наличии которых граждан нельзя отправлять на зоны и в колонии, сейчас ссылаются и Уголовный, и Уголовно-исполнительный кодексы РФ. Перечень утвержден Постановлением Правительства РФ №54 от 6 февраля 2004 года, и включает порядка сорока заболеваний. Среди них – ВИЧ-инфекция, различные формы туберкулеза, злокачественные новообразования, болезни эндокринной системы (например, тяжелые формы сахарного диабета), психические расстройства, болезни органов чувств, кровообращения и дыхательных путей.

Главная же цель законопроекта ФСИН – исключить в принципе гибель подследственных в изоляторах. Задумывается, что после его принятия обвиняемый в совершении преступления сам или через адвоката получит право обращаться в суд или к ведущему его дело следователю с ходатайством об изменении меры пресечения в связи с тяжелой болезнью. Разумеется, со ссылкой на некий перечень недугов.

Подготовленная инициатива сейчас проходит экспертизу в Минюсте, и не очень понятно, когда именно может быть внесена в Госдуму. Поэтому в качестве временной меры в администрации следственных изоляторов разосланы распоряжения главы ФСИН РФ Александра Реймера, по которым с ходатайствами в суд об изменении меры пресечения должно обращаться руководство СИЗО, а не сам находящийся в нем больной подследственный, или его защитник.

Гуманизация на марше

Опрошенные РАПСИ представители российского юридического корпуса в целом приветствуют новую инициативу ФСИН. По их мнению, она может приобрести форму закона уже в этом году, но при этом вряд ли на 100% исключит в дальнейшем случаи летальных исходов в СИЗО.

Для окончательной и полной победы гуманизации, правда, одних только инициатив ФСИН недостаточно, отмечают правоведы. И начать применение такого замысла на практике уже сейчас, одним распоряжением ФСИН, невозможно. "Дело в том, что ФСИН – исполнитель, им сказали держать под стражей – они держат, сказали выпустить – выпустят. Решение же об аресте принимает суд по ходатайству следствия. Суд же, в свою очередь, руководствуется законом, а не распоряжениями ФСИН", - напомнил РАПСИ полномочный представитель правительства РФ в высших судах Михаил Барщевский.

К слову, ФСИН уже довольно давно выступает за снижение числа арестованных до суда. При этом статистика Судебного департамента при Верховном суде РФ наглядно показывает, что до судов разговоры о гуманизации не доходят. В начале этого года более 90% ходатайств следствия об аресте подозреваемых служителями Фемиды исправно удовлетворялось. Так было и все последние годы.

Правда, при всем этом инициатива ведомства Александра Реймера не так однозначна, как может показаться на первый взгляд. "Есть ведь тяжелобольные люди, которые совершают деяния, за которые очень трудно оставлять на свободе. Я имею в виду серийных убийц и маньяков", - напоминает адвокат Юрий Костанов.

Он же предлагает несколько расширить уже существующий перечень тяжелых болезней из постановления российского кабинета министров 2004 года. "В СИЗО нередки ситуации, когда сильно нездорового человека буквально выпускают домой умирать. У меня было несколько ситуаций, когда люди, освобожденные по болезни, успевали пожить дома. Ну, месяц, два, три. Это все-таки ни в какие ворота не лезет", - говорит Костанов.

Уловка для ловких

Скептики видят в новой инициативе ФСИН еще одно слабо защищенное место. Не исключено, что часть вполне здоровых подозреваемых при помощи адвокатов и коррумпированных медиков будет притворяться хронически больными.

Адвокат Костанов уверен, что застраховаться на все случаи жизни от жуликов, которые покупают у врачей справки, невозможно: "Надежды на некий стопроцентный фильтр на все случаи жизни – всегда наивные. Правда, я не думаю, чтобы такие случаи в будущем будут носить массовый характер".

Защитник же бывшего депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Юрия Шутова Дмитрий Аграновский, правда, не видит в этом ничего предосудительного. Если медики в таких ситуациях связаны не только Уголовным кодексом, но и клятвой Гиппократа, то у любого уважающего себя, клиента и заповеди профессии защитника руки оказываются фактически развязанными. "Только мне не нравится в данном контексте слово "уловка": адвокат всегда должен пользоваться всеми возможными средствами правовой защиты, чтобы его подзащитный не оказался в СИЗО. Это его прямая обязанность и, если угодно, конституционная функция", - уверен Аграновский.

Действительно, и к этим словам даже при желании очень трудно придраться: любой адвокатский кодекс чести, хоть гласный, хоть негласный, велит поступать именно так.