Изменения в Гражданский кодекс (ГК) РФ в части регулирования деятельности юридических лиц после их детального изучения оставляют двоякое впечатление. С одной стороны, четко прописан ряд моментов, которые раньше были отражены лишь в судебной практике. С другой, ряд нововведений, например, установление чрезмерно высокой планки минимального уставного капитала для обществ с ограниченной ответственностью, уже сейчас вызывают исключительно негативные эмоции.
Георгий Осипов, советник международной юридической фирмы Magisters
Разработчиками поправок из Совета при президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства проделана колоссальная работа, особенно в главе, посвященной юридическим лицам. Правда, значительная часть правок носит корректорский характер. Это свидетельствует, скорее, о глубокой переработке правового материала, а не о желании внести какие-либо актуальные изменения.
В тоже время стоит согласиться, что многие из внесенных поправок давно назрели, а большая часть из предлагаемых новых положений уже нашла отражение в судебной практике (по большей части, арбитражной), либо в специальных законах. Яркий пример: требования, которые устанавливает предлагаемые новеллы кодекса в отношении бездокументарных ценных бумаг, являются фактически кратким изложением выдержек из федерального закона "О рынке ценных бумаг".
Положительные моменты
Говоря о позитивных нововведениях стоит отметить, прежде всего, следующие моменты. Это установление общей регламентации такого юридического факта как решение собрания. Авторы предлагают производить дифференциацию последствий для сделок, противоречащих закону или нормативному акту. Ранее все подобные сделки признавались ничтожными.
Более подробное и соответствующее специальному законодательству регулирование устанавливается для института ценных бумаг. Произведено установление общих оснований ответственности руководства юридического лица, прописываются некоторые обязанности его участников: в частности, запрет участнику конкурировать со своим товариществом или обществом. Четко прописаны последствия реорганизации общества, которые ранее находили отражение только в судебной практике.
В отношении бездокументарных ценных бумаг установлено право истребовать не только незаконно списанные бумаги, но и иные бумаги в которые были конвертированы незаконно списанные. Это нововведение помешает впредь использовать конвертацию в качестве защиты от возврата правообладателю списанных у него ценных бумаг.
Особенно хочется отметить введение такого механизма как запись о возражении в реестре прав на недвижимое имущество. Необходимость этого неоднократно упоминалась в специальной литературе. Однако, как правило, такая запись применяется законодателем как противовес абсолютной публичной достоверности реестра, вследствие которой добросовестный приобретатель, положившись на реестр, всегда приобретает право собственности (см. параграф 892 Германского гражданского уложения, то же предлагалось установить в статье 745 проекта Гражданского уложения Российской Империи).
Современное же российское право ограничивает публичную достоверность реестра. Согласно части 3 статьи 223 кодекса добросовестный приобретатель, положившись на данные реестра, приобретает право собственности только в случае, если прежний собственник утратил владение им по своей воле. Таким образом, даже отсутствие записи о возражении не спасет добросовестного приобретателя.
В то же время собственник, чья запись о праве была неправомерно погашена, может и не успеть внести запись о возражении, особенно учитывая, с какой скоростью иногда у нас регистрируются сделки с недвижимостью. Выходом из такой ситуации было бы предоставление срока на внесение записи о возражении, к примеру, в течение полугода или года, по истечении которого записи придавалась бы абсолютная публичная достоверность. С одной стороны, такой срок давал бы возможность собственнику, чья запись о праве была неправомерно погашена, время для внесения возражений. С другой, это позволяло бы приобретателю имущества иметь абсолютные гарантии своего права при приобретении недвижимости по истечении такого срока и при отсутствии записи о возражении.
Нейтральные моменты
Некоторые положения кодекса остались прежними, несмотря на назревшую потребность в изменениях.
К примеру, кодекс, в целом имеющий императивный характер, остается крайне диспозитивным в предоставлении суду усмотрения в защите нарушенных прав. Словосочетания "суд может" или "суд вправе" (но не обязан) встречаются повсеместно, без всякого ограничения такого усмотрения или указания на круг интересов, при защите которых суд может отказать в защите права. Редкие исключения лишь подтверждают данную тенденцию.
Единственное изменение подобного характера претерпела статья 10 кодекса, где в новой редакции суду императивно предписывается отказать в защите права при злоупотреблении им. Что характерно, и этот случай связан не с обязанностью защитить, а с обязанностью отказать в защите права.
Перечень способов защиты гражданских прав (статья 12 кодекса) так и остался закрытым, несмотря на установление еще одного способа. Следовательно, как и ранее иски можно будет подавать исключительно по предложенной законом формуле. Такая архаика не была свойственна уже развитому праву Древнего Рима. К примеру, останется невозможным иск об исправлении записи в реестре, что весьма ограничивает пострадавших в защите своих прав, поскольку суды обуславливают право требовать внесение исправления в реестр необходимостью доказать свое право на спорную недвижимость. Зачастую необходимо предоставить доказательства последовательного и правомерного перехода прав от первого правообладателя до последнего, так называемое "дьявольское доказательство". Оправданием для этого ограничения служит тот факт, что иск "о признании права" есть в законе, а иных, подходящих в данном случае, нет.
Отрицательные моменты
Нельзя не отметить и те поправки, что откровенно не понравились.
Так, среди оснований признания ничтожным решения собрания нет такого, как принятие решения без необходимого для этого большинства голосов: проще говоря, принятие решения меньшинством либо неквалифицированным большинством при необходимости квалифицированного большинства. С одной стороны, очевидно, что в таких случаях нельзя вообще говорить о принятии решения. Но, как показала практика, акцентирование внимания судов на этом моменте оказалось необходимо, поэтому подобная формулировка и была включена в специальный закон об акционерных обществах.
Как указывалось выше, положительным моментом является тот факт, что дифференцирована квалификация сделки, нарушающей какую-либо норму закона, в зависимости от вида нарушения и наличия нарушения прав третьих лиц. Однако указание на ничтожность сделки, затрагивающей публичные интересы, мне кажется, излишне.
В этом случае достаточно указать на нарушение прав третьих лиц, поскольку если стороной такой сделки является какой-либо публичный субъект, нарушение его прав как стороны сделки может квалифицироваться судом как основание для признания оспариваемой сделки ничтожной. Данный подход, конечно же, дает такому субъекту преимущества в оспаривании своих сделок. Однако такое преимущество будет прямо противоречить установлению Конституции о равенстве участников гражданского оборота. Тем более что особенности участия этих субъектов в обороте и так уже установлены в законодательстве о приватизации и государственных закупках.
Откровенный негатив
Довольно пагубные последствия для гражданского оборота и вообще для осуществления бизнеса в России, на мой взгляд, несут два предлагаемых нововведения.
Во-первых, это возрождение института правовой экспертизы при регистрации информации о юридических лицах. Предлагается, в частности, проверять достоверность подаваемых на регистрацию данных, а также уведомлять о ее итогах заинтересованные лица. Как именно будут осуществляться подобные проверки, лично для меня - загадка.
Кроме того, не ясен круг так называемых заинтересованных лиц. При этом совершенно очевидно, что сроки проведения регистрационных действий, учитывая особенности работы нашей почтовой связи, увеличатся не в разы, а сразу на порядок.
Второй откровенно негативный момент – желание авторов поправок установить минимальный уставный капитал для обществ с ограниченной ответственностью в размере 500 тысяч рублей. К тому же он должен быть полностью оплачен денежными средствами. Имуществом же авторы хотят разрешить лишь оплату в том случае, если уставный капитал больше минимально разрешенного.
Мотивы появления данных нововведений лежат на поверхности. Это борьба с фирмами-однодневками, а также защита участников и законного руководства компаний от неправомерного внесения изменений в государственный реестр.
Если это действительно так, вынужден признать: авторы поправок в ГК прямо говорят о недееспособности нынешних правоохранительной и судебной систем страны. Нормальная система предполагает доверие к участникам оборота и минимум проверок (либо их полное отсутствие), но дополняется эффективной и быстрой защитой их прав, как правоохранительными органами, так и в суде. При таком положении вещей "воровать фирму", то есть вносить незаконным путем изменения в реестр, не имеет смысла, поскольку затраты на такие действия не оправдают себя в сравнении с негативными последствиями для нарушителей, а выгоды нивелируются быстрым восстановлением status quo.
Нам же предлагают окончательно закрепить систему тотального недоверия, когда любая запись вносится только после тотальной же проверки. При этом снимается всякая ответственность с правоохранительной и судебной систем. Возможно, это отражение реального взгляда на вещи, однако новые издержки ведения бизнеса окончательно обессмысливают сам бизнес.
Также совершенно непонятно, откуда взялась цифра в 500 тысяч рублей при определении минимального уставного капитала? Проводились ли какие-то статистические исследования на этот счет? Может быть, 90 % ООО уже сейчас имеют уставный капитал, или, хотя бы, чистые активы больше этой суммы? Ответа, подозреваю, нет.
В заключении хочется сказать о новом порядке регистрации следующее. В совокупности с новыми требованиями к минимальному уставному капиталу предлагаемый порядок ослабит российские позиции в различных рейтингах, характеризующих простоту открытия бизнеса по показателям времени и размеру затрат. Сейчас, согласно исследованию Doing business Всемирного банка, Россия по этому показателю находится на 123 месте из 183 возможных. Уверен, что после принятия некоторых вышеперечисленных поправок в ГК, мы в подобном рейтинге окажемся, чуть ли не на последнем месте.
Проще говоря, если мы не можем справиться с теневым бизнесом – давайте отменим бизнес вообще, и малый бизнес – в частности.
Таким образом, чтобы довести идею законопроекта до логического конца, предлагаю вернуться к дореволюционному порядку учреждения акционерных обществ - создавать их по разрешению Правительства или Государственной Думы.
