РАПСИ начинает новый проект, посвященный исследованию истории прав человека в России. Первая серия материалов посвящена правам крестьян. Кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко объясняет, почему именно земельный вопрос стал основой для появления в нашей стране системы прав. 

«Гвоздем» двух русских революций 1905 и 1917 годов, по общему признанию, был «крестьянский вопрос». Да и государственный переворот октября 1917 года совершили в основном солдаты-крестьяне, которых за это новая власть тут же вознаградила правами на помещичью землю. Первым документом ленинского правительства стал «Декрет о земле», благодаря которому большевики и смогли удержать власть в своих руках.

История прав русского крестьянства не выглядит линейно восходящей и неуклонно прогрессирующей. Здесь всё было сложнее: был и «золотой век» вольностей крестьян, были и длительные периоды, характеризующиеся ухудшением правового положения земледельцев, были и прогрессивные реформы.

В Древней Руси представления о естественных правах человека складывались, как и у других народов, в процессе развития и разложения родового строя. Человек, выделившийся из рода, где всё было общим и делилось поровну, вырабатывал новые подходы к своим правам в условиях соседской поземельной общины. 

Обладание своими естественными правами: на жизнь, свободу и имущество для восточных славян к IX веку было само собой разумеющимся, и длительное время данный вопрос, видимо, не выделялся и не становился предметом обсуждения. Защиту естественных прав обеспечивало обычное право. 

Однако переход от первобытного родового общества к следующей стадии общественного развития совершался не безболезненно и сопровождался ломкой некоторых прежних представлений о равенстве и собственности. Выделение из рода отдельных семей, которые теперь могли вести хозяйство самостоятельно, и появившаяся имущественная дифференциация среди этих новых ячеек общества, требовало выработки новых современных понятий в праве, а главное – защиты этих прав. Прежние положения обычного права и порядки их соблюдения уже не отвечали вызовам времени.

Летописные источники, сообщая о «призвании варягов», дают нам почти классическую иллюстрацию доминирующих в современной науке теорий о происхождении государства. «Несторовская летопись» особенно успешно «льет воду на мельницу» теории «общественного договора». Это не было захватом территории и покорением проживавшего здесь населения. Созревшее общество, а в Новгородской земле было весьма зрелое общественное устройство, сознательно призывает иноземного князя с вооруженной дружиной для осуществления государственных функций. 

«Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». По какому праву? Да, разумеется, по тому «праву», которое уже существовало в Новгородской земле. В словах обращения старейшин Новгорода к Рюрику прямо звучит констатация того, что в этой земле «великой и обильной» нет «наряда», т.е. порядка. Раздоры между разными общинами и городами, раздоры внутри общины в связи с «отменой» порядков «первобытного коммунизма» – всё это требовало особой полицейской силы для защиты прав домохозяев, для нормального функционирования структур уже сложившегося общества. 

Следовательно, князя призывали именно для защиты прав человека, так как «лихие люди», памятуя прежнее всеобщее равенство, покушались как на имущество зажиточных семей, так и на их жизнь. А зажиточные семьи грешили тем, что, занимаясь ростовщичеством, закабаляли нуждающихся крестьян и лишали их свободы.

Призвав варягов для наведения порядка в своей земле, для охраны прав насельников, новгородцы в то же время обеспокоились и по поводу защиты прав своих земляков перед княжеской властью. Приглашенному князю передавались функции обеспечения внешней обороны, полицейская и судебная власти, однако, согласно всему контексту соглашения с Рюриком и последующей практике, всё это было обставлено целым рядом условий со стороны новгородцев. Князю явно давали понять, что перед ним не завоеванный им народ, а сторона договора. 

Новгород был тем самым монастырем, в который не рекомендовалось ходить со своим уставом. Устав, защищавший права новгородцев, у них уже был. И варяги не стали нарушать сложившийся порядок вещей, тем более, что их племена не стояли выше восточнославянских по уровню общей и правовой культуры. Княжеские дружинники практически не вмешивались в дела «земщины», и большинство правовых вопросов решалось на уровне общин и выборных новгородских функционеров. 

Самые важные вопросы по-прежнему решались на всенародном собрании – «вече». Защищая права своих соплеменников, старейшины вообще запретили княжеским дружинникам селиться в пределах Новгорода и других городов. Тогда и появились в качестве резиденций дружины детинцы (внутренние городские крепости – ред.) и кремли вблизи славянских городов.

Крестьяне в это время, время создания русской государственности, были свободными. Это смело можно утверждать, так как они, основываясь на «захватном праве», имели вполне достаточно земельных угодий и сами распоряжались ими. Земля была во владении всей общины. 

Русская крестьянская община – исторический феномен, она сохранится до XX века, до столыпинской реформы и даже переживет её и все революции, возродившись затем по воле власти коммунистов в виде колхозов. 

То, что мы сейчас понимаем под самоуправлением, царило в русском крестьянском обществе в чистом виде. Никакой другой власти крестьяне над собой не признавали. С городами у них были лишь торговые связи. Князю они платили только взаимно согласованную плату – на содержание дружины. Она не была слишком обременительной. Объем прав у членов общины был абсолютно одинаков – можно назвать это пережитком родового строя, когда было всеобщее равенство. Защита прав своих членов была важнейшей функцией крестьянской общины.

Однако, как и следовало ожидать, князь со временем попытался расширить свою компетенцию, что вызывало сопротивление со стороны новгородцев, имевших давно сложившиеся и устойчивые традиции. Наиболее крупным конфликтом Рюрика и местного населения, выступившего в защиту своих прав и обычаев, было восстание под руководством выборного воеводы Вадима Храброго. 

После гибели Вадима, спустя два года, вновь вспыхнуло подобное восстание. Примечательно, что в главном лозунге повстанцев прямо говорилось о причинах возмущения, о том, что они поднялись в защиту своих прав, прав человека на свободу: «Беда нам от этого князя, сделает он нас рабами».

Не исключено, что упорная борьба новгородцев за свои права и послужила главной причиной того, что преемник Рюрика князь Олег уходит из Новгорода со своей дружиной в другие земли, где бы его власть не встречала таких сильных оппонентов, как свободолюбивые новгородцы. 

Однако и в других восточнославянских землях складывалась похожая ситуация: к князю относились как к наемнику и соглашались уплачивать весьма умеренную по тяжести дань не как покоренные народы, а понимая ее как плату на содержание дружины. И когда великий князь Игорь попытался самовольно, не оговорив это с населением, повысить размеры поборов с древлян, они, возмутившись таким самоуправством и нарушением их прав, перебили всю его дружину, убив и князя.

Ограниченность прав князя состояла и в том, что он не захватывал на ранних этапах становления Древнерусского государства никаких земельных угодий. Его дружинники также не получали земельных участков и содержались исключительно на средства, собираемые с населения один раз в году. 

Таким образом, первые русские князья не вмешивались в поземельные отношения, сложившиеся на Руси. Подавляющая часть земельных владений находилась в собственности крестьянских общин, т.е. местное население считало землю – это основное средство производства – своим неотъемлемым достоянием. Это, видимо, и было основанием того, что насельники Русской земли так долго и упорно сопротивлялись ограничению своих прав со стороны укреплявшейся государственной власти. 

Имея такой прочный материальный фундамент, крестьянские общины позиционировали себя в качестве хозяев земли в широком смысле слова и относились к представителям княжеской власти как к пришельцам, имеющим определенные и достаточно узкие функции и полномочия. 

Крестьяне соглашались иметь дело с представителями государственной власти не чаще одного раза в год, когда производился сбор дани – «полюдье». В остальное время со всеми вопросами справлялось общинное самоуправление. До потребности в княжеском суде дело доходило редко. Однако и в том случае, когда суд и расправу чинили князь или его люди, они должны были руководствоваться исконными обычаями и соблюдать права человека в представлении местных жителей. 

Существует достаточно правдоподобное суждение о том, что князь Святослав во многом именно из-за строптивости местного населения, упорно отстаивавшего свои права и свободы, намеревался уйти с дружиной на Дунай и учредить там столицу своего нового государства.

Таким образом, на первом этапе становления Древнерусского государства классического феодализма по образцу Западной Европы не получилось. Дружинники не осели на Киевско-Новгородской земле, не захватили земельные угодья, не сделали крестьян зависимыми. Ограничения прав крестьян не произошло. Они по-прежнему обладали сравнительно большим объемом своих прав. Они имели землю и волю.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 19 сентября.