Алла Амелина, депутат Госдумы РФ первого созыва, журналист, сопредседатель историографического сообщества «Политика на сломе эпох»: 
Третейский суд был, а закона – не было. Такая вот парадоксальная ситуация сложилась в отечественном законодательстве в 90-е годы. Первый в истории России закон «О третейских судах» был внесен группой депутатов второго созыва Госдумы РФ в 1997 году. Структура достаточно специфическая, предназначенная регулировать и разрешать споры в сфере гражданско-правовых отношений.
К тому времени ряд нормативных правовых актов уже признавал третейские суды органами, осуществляющими защиту нарушенных прав. Это законы «О страховании», «О залоге», «О правовой охране программ для электронно-вычислительных машин и баз данных», «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним». А статья 11 Гражданского кодекса прямо указывала, что защиту нарушенных гражданских прав осуществляют арбитражный или третейский суд. Кроме того, Гражданский процессуальный кодекс РСФСР содержал приложение, предусматривающее передачу спора между гражданами на рассмотрение третейского суда. Однако непосредственно деятельность третейских судов в России регулировалась лишь «Временным положение о третейском суде для разрешения экономических споров», утвержденным еще постановлением Верховного Совета РСФСР в 1992 году. Между тем уже более 30 лет действовала Европейская конвенция о внешнеторговом арбитраже, служащая этим же целям. Но мы в том направлении тогда только начинали двигаться.
Первая попытка принять закон «О третейских судах в РФ» в Госдуме второго созыва потерпела неудачу, проект был отклонен в первом чтении. Доработанный вариант был представлен в феврале 1998 года.
В своем докладе Иван Грачев («Яблоко») популярно и доходчиво объяснил, что «этот закон действительно позарез нужен для того, чтобы хозяйственная жизнь наша нормализовалась, потому что большинство хозяйственных споров существующая арбитражная система и сегодня не успевает переварить». В подтверждение он привел следующие цифры, основанные на практике: если число хозяйствующих субъектов возрастет предположительно в 5 раз, то число споров возрастет в 25 раз, она в принципе не в состоянии эту проблему решить.
Грачев также сделал краткий обзор разногласий с Комитетом ГД по законодательству, в силу которых законопроект первоначально был отклонен, отметив, что сам считает их не сущностными, а редакционными. Речь в основном шла о четырех позициях: более четкое разграничение с международным арбитражем; право третейского суда иметь статус юридического лица; четкая иерархия решения споров, во главе которой стоит закон; возможность апелляции по процедуре. Он подчеркнул, что «все до единого разногласия сняты».
Олег Гонжаров (НДР) в своем содокладе обосновал экономическую значимость третейских судов. Он отнес их к числу «главных институтов, позволяющих сторонам наиболее полно реализовать принципы автономии воли, свободы договора, невмешательства государства в частные дела и так далее». Он также сослался на мировой опыт, который показывает, что распространение третейского разбирательства споров позволяет существенно упростить разрешение экономических споров, а также повысить правовую культуру хозяйствующих субъектов.
Между тем в России на тот момент суды общей юрисдикции были настолько перегружены делами, что процессуальные сроки рассмотрения дел не выдерживались. Споры рассматривались иной раз годами. Никак не была урегулирована процедура передачи споров граждан с юридическими лицами на разрешение третейского суда. Таким образом, принятие закона «О третейских судах» действительно являлось насущной задачей.
Обсуждение законопроекта было серьезным и содержательным. При этом представители практически всех фракций, высказав некоторые замечания, заявили о своей поддержке. И повторно первое чтение проекта закона «О третейских судах в РФ» прошло успешно.
А вот дальнейшее его прохождение застопорилось. В 1999 году этот законопроект дважды включали в повестку дня пленарного заседания для рассмотрения во втором чтении. И дважды этот вопрос переносили. Тем временем срок полномочий Госдумы РФ второго созыва истек, и проблема третейских судов перешла «по наследству» к депутатам третьего созыва. К счастью, в ее составе оказались и некоторые из авторов законопроекта. Поэтому в июне 2002 года докладывал вновь Иван Грачев (на сей раз – как независимый).
Поскольку законопроекту «О третейских судах» исполнилось к тому времени без малого пять лет, Грачев кратко повторил для нового думского состава его основные цели и задачи. Но поскольку при этом прозвучали некоторые новые цифры и факты, обратимся к ним и мы. Итак. Реально в России количество хозяйствующих субъектов со времен Советского Союза выросло примерно в десять раз. Есть такая закономерность, что если число хозяйствующих субъектов растет в десять раз, то число споров между ними растет в сто раз. Но в сто раз сделать эффективнее существующую арбитражную систему невозможно. Поэтому законопроект имел две основные цели – разгрузить максимально арбитражные суды и построить быстрые и эффективные процедуры решения споров.
Вот, собственно, с учетом этих целей и шла работа с поправками. Особых разногласий таблицы поправок, рекомендованных к принятию и отклонению, не вызвали. На отдельном голосовании по паре поправок настоял представитель Президента РФ Александр Котенков. Но они носили скорее технический характер и приводили законопроект «О третейских судах» в соответствие с проектом Арбитражного процессуального кодекса. А на отдельное голосование были вынесены для «юридической чистоты». И были, разумеется, приняты.
В третьем чтении проект закона «О третейских судах в РФ» был принят спустя две недели в «час голосования» (это значит — только голосование, без докладов и вопросов). Причем конституционным большинством.
Пройдя беспрепятственно «фильтр» Совета Федерации, закон в июле того де 2002 года был подписан Президентом РФ, вступил в силу и прослужил без малого полтора десятка лет.
Сегодня деятельность российских третейских судов регулируется на нескольких уровнях: общеевропейский (Европейская конвенция «О внешнеторговом арбитраже»); федеральный (закон 2015 года «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации»; местный (регламент постоянно действующего арбитражного учреждения).
